Нивей И Аурей (СИ)

Лицо полицейского, зеркало его полицейской души, отразило всю степень его понимания.

Понимание было полным, поскольку полицейский давно уже был не мальчик, при этом полицейским работал всю свою жизнь, сколько себя помнил. Иными словами, высококвалифицированный был специалист.

Все расселись по машинам в установленном порядке, захлопали закрываемые черные дверцы, словно вороньи крылья, взревели моторы, стая снялась с места, и через минуту о происшествии напоминала лишь кучка битого стекла на зеленом газоне. Однако и его, отставив в сторону ведерко с краской, тут же стал собирать на совок человек в оранжевой униформе.

Порядок был восстановлен, и городская жизнь, как и до инцидента, густым паточным потоком потекла дальше вдоль зеленых газонов и бетонных блоков.

Зрители стали расходиться. Бывшие в их первых рядах, хоть и никем не видимые, ангелы остались на месте.

- Что скажете, коллега? - по обыкновению полюбопытствовал Рыжий.

- А что тут, коллега, скажешь? - в тон ему ответил Нивей. - Мы с вами только что убедились в том, что эта рыба действительно гниет с головы. Из чего следует, что, если не случится чуда, мы застрянем здесь основательно, и еще очень долго будем вкушать этого блюда и наслаждаться этими запахами. Поскольку - Каки, дорогой. Да-да. И это не я, это они сами выбрали для города такое название. И теперь здесь все какское. Какское - это правильное прилагательное? Думаю, правильное. Во всяком случае - точное.

- Ладно, - успокоил друга заметно погрустневший Аурей, - не изгаляйся. И не драматизируй. Время-то у нас еще есть. Времени у нас столько, что мы вполне можем дождаться здесь и чуда какого-нибудь. Шучу. А пока, что нам остается? - будем внимательно смотреть вокруг себя, вдруг встретим, чем черт не шутит, какую-то искренность особую, дружбу, самопожертвование, или... что там Он еще называл? Любовь!

Воздев глаза к Небу и попросив Господа не бросать их одних, без помощи и наставления на этой Земле, освеженные новой надеждой, на которую Небо никогда не скупиться, ангелы продолжили свой обход.

6. Страсти людские и не только 2.

Ангелы спустились до конца вниз по не слишком длинной центральной улице, и оказались на небольшой круглой площади, застеленной все той же серой бетонной плиткой. На противоположной стороне, за новодельными псевдо античными руинами, возвышалась классическая арка над входом в городской парк. Арка, в отличие от руин, была явно старой постройки, но ухоженной и выкрашенной в курортном стиле традиционной желтой краской, с выделением отдельных элементов белой, что удивительным образом способствовало созданию ощущения праздности и покоя. Парк был старым, гораздо старше арки и невысокой ограды вокруг него, о чем без устали нашептывали огромные вековые деревья, шумевшие вознесенными ввысь громадными зелеными кронами, маня и обещая укрыть и поделиться сенью и прохладой.

Со всех сторон вокруг площади располагались предприятия общепита, то ли кафе, то ли небольшие ресторанчики, на открытых площадках которых за столиками сидели отдыхающие, наслаждаясь скромными дарами местной курортной кухни. И лишь справа от входа в парк, ангелы увидели несколько киосков, торговавших сувенирами и прохладительными напитками. Рядом с киосками непосредственно из плоскости площади произрастали, как грибы, пять-шесть окрашенных белой фасадной краской восьмиугольных бетонных столиков, за крайним из которых группа товарищей забивала козла. Костяшки домино лязгали по поверхности стола, словно монеты по барной стойке, что было символично и правильно, поскольку монетизация результатов игры, несомненно, имела место. Лица игроков и немногочисленных зрителей, ждущих своей очереди, чтобы вступить в игру, были напряжены и внимательны, шуточки, словечки и афоризмы, отточенные долгим употреблением, словно музыкальные фразы, вставлялись в нужных местах, но в автоматическом режиме, без огня и задора, и ожидаемой реакции не вызывали. Чувствовалось, что игра была серьезной, велась по-крупному и приближалась к кульминации.

Но внимание ангелов привлекла к себе совсем другая группа лиц.

Несколько поодаль от игроков, прижимаясь ногами к самой каменной ограде, отделявшей собственно парк от променада, и лицом к нему, расположились в ряд, словно в партере зрительного зала, с десяток инвалидов на колясках, за спинами которых стояли то ли сопровождающие, то ли праздные зеваки. Их лица были напряжены, а внимание поглощено совершенно тем, что происходило сразу за оградой, в парке. И зрелище то было, видать, острей, чем все перипетии партии в домино, которая, кстати, как раз окончилась, но на шум и возгласы, с этим событием связанные, не отвлекся ни один из группы зрителей у ограды. Напротив, некоторые из доминошников, очевидно, проигравшие, бросив оставшиеся на руках камни на стол, присоединились к колясочникам. Белого поразило то, как, завороженные невидимым пока зрелищем, все эти люди машинально, не замечая процесса, щелкали семечки, сплевывая шелуху прямо на себя - что касается инвалидов. Прямостоящие сплевывали на сидящих перед ними в партере зрителей, ни те ни другие того не замечали и лишь изредка нервными движениями рук очищали лица от налипшей на них шелухи, когда ее становилось слишком много.

Вдруг один из инвалидов, мужчина с необратимо кавказским носом и огромным куполообразным пивным животом, которые оба отличались чрезвычайной подвижностью и выразительностью, потянулся левой рукой к висящему сзади на спинке каталки рюкзачку, застежка которого была наполовину открыта. Достав из рюкзака литровую пластиковую бутылку без крышки, инвалид расстегнул ширинку на штанах и вставил туда горлышко бутылки. В то время, как глаза его оставались напряжены и продолжали следить за происходящим в парке, нижняя часть лица расслабилась и на нем явственно проступило выражение испытываемого мужчиной облегчения. Окружающие, целомудренно рассеяв взгляды и сместив сектора обзора, как бы не заметили его действий, выразив тем самым полнейшее понимание обстоятельств и свою толерантность.

Закончив облегчаться, инвалид перегнулся через ручку кресла и вылил продукт облегчения под колеса, в щель между плитами, которая безропотно и без остатка приняла в себя отработанную жидкость, после чего привычным движением отправил бутылку обратно в рюкзак, до следующего приступа нужды.

- Ну-ка, подойдем, - сказал Белый и потянул друга к месту событий.