Славься, Темная Властительница! (СИ)

- Не волнуйся ты так. Если бы что-то пошло не так, я бы продолжила танец до Их прихода. Кстати, время, кажется, пришло...

Министр не ответил. Птица подняла голову, и жёлтые глаза упёрлись в большую медную стрелку закреплённых на потолке часов. Смазанный механизм провернулся бесшумно, не потревожив ни единого человека. Большинство тех, кто находился в танцевальном зале, ещё не пришли в себя после невероятного триумфа молодой королевы и сейчас спешили поделиться мнениями на этот счёт. Обсуждение было в самом разгаре, когда двери перед большой аркой вновь открылись, являя миру Их.

====== Бал среди ясного неба. Часть четвёртая ======

А ведь когда-то было время, когда любой человек мог совершать чудеса. Достаточно было одной лишь веры. И чем сильнее и искреннее была вера, тем большим могуществом обладал человек. Не так давно, всего две тысячи лет назад, боги властвовали над миром, донося свою волю через жрецов и пророков. О, это были великие времена! Порой пастух мог превратиться в короля, а иногда и короли обретали дар прозрения, становясь сосудами божественной мысли. Их земная власть была продолжением власти небесной, частью извечного противостояния великих сущностей, обитающих в небесных дворцах.

Увы, те времена канули в лету. Дворцы обращены в руины, их обитатели давно мертвы. Теперь короли сами решают, как править своими народами, а маги, всегда бывшие если не изгоями, то уж точно не желанными гостями во владениях дворян, отныне обладали великой властью и небывалой силой. И никто больше не слышит голоса жрецов... Старшие жрецы – все те же чародеи, свою волю они подчас диктуют вместо божественной. Младшие – не больше, чем слуги, хранители традиций, чьи умения хоть и заслуживают уважения, но не идут ни в какое сравнение с былым могуществом. Мир отходит от веры.

Когда Фредерике окончил приходскую школу, его не так сильно огорчила гибель богов, как предательство их смертными. Пусть мёртв Солар, пусть нет больше Люмины, но ведь заветы их остались! Быть добрыми, честными, милосердными, защищать слабых, сражаться со злом. Что мешает заниматься этим сейчас? Отсутствие воздаяния? Но разве само по себе исполнение собственного предназначения не есть воздаяние? Люди постепенно забывают... Теряют веру в свет и тьму, становясь рабами инстинктов и желаний. Если бы не избранные расы вроде эльфов и орков, в которых добро и зло заложено изначально, последние остатки искренней веры, наверное, давно бы сгинули. С этой мыслью молодой жрец начал служение, и каждый прожитый день подтверждал его опасения, пока однажды не свершилось невозможное. Иначе как чудом подобного не назвать: граф Олаф Фрай объявил о новой эпохе в жизни Тамана. Тогда ещё никто не знал, что смогло заставить человека, столь сильно погрязшего во мгле себялюбия, обратится к вере, но для Фредерике это событие стало переломным моментом. Впервые в жизни он ощутил, что Континент ещё можно спасти.

Когда выбирали делегата для Большого Бала, молодой жрец сам вызвался посланцем, представителем Фрая. Старый граф был достаточно хитёр, чтобы не являться в Ларгос лично. Слишком хорошо знал, чем с подачи одного очень хитрого филина может закончиться подобный визит. И, тем не менее, задача жреца была куда важнее формального присутствия, он должен был попытаться объединить земельных лордов под властью Олафа. Увы, с самого момента прибытия усилия молодого человека были тщетны. Любые попытки поговорить о свете, богах и справедливости натыкались на неприкрытые насмешки. Даже Клавендхольмцы вежливо попросили его держаться подальше. Фредерике чувствовал себя человеком, продающим лёд на Крайних Островах или песок в Великой Пустыне. Впрочем, на предложения объединиться против новой королевы те же аристократы отвечали преимущественно благосклонно. Все, кроме Фауста, который, похоже, уже признал над собой владычество Торвальд.

Да, Фредерике вынужден был признать, что Мизори и вправду оказалась необычной женщиной. Было в ней что-то необычное, какой-то магнетизм, умение притягивать к себе внимание. Правда пользоваться этим даром она, похоже, пока не научилась: вместо того, чтобы плести интриги и замышлять чёрные замыслы, самозваная властительница всеми возможными способами развлекалась. Редкая беспечность. Прав был граф Олаф, когда сказал, что от такой как она страна может получить только беды да хлопоты. И это не говоря о её официальной присяге тёмным силам. По слухам, у нее были какие-то дела с орками и гоблинами. Жрец бы не сильно удивился, если бы сюда и тёмных эльфов приплели. Но пока что всё было мирно. Ровно до того момента как распахнулись большие ворота.

- Привет!!! – крик эхом прокатился по залу, достигнув самых дальних уголков парка, заставляя страусов в зверинце засунуть голову в песок. Сказать по совести, то же самое попытались сделать павлины в мраморной зале, а также несколько придворных из мелкой аристократии, и было от чего. Почти две сотни лет здесь не слышали орочей речи. Именно в этом зале. За пределами дворца всегда хватало наёмников и невольников некогда великой зеленокожей расы, но сейчас они были здесь – два десятка орков разных полов и возрастов, одетых в начищенные до блеска нагрудники с массивными наплечниками, вооружённых тяжёлыми боевыми топорами. Они словно вышли из легенд: могучие, неудержимые...

- Голодные... – протянул один из зеленокожих. Вернее это, кажется, была она. – Нам бы пожрать чего-нибудь. Будьте людьми, накормите орков.

Вместо ответа раздался звук полусотни выхваченных мечей. Орков, разумеется, боялись, но элиту Параракса не испугал бы и в десятеро больший отряд, а учитывая, сколько вина они уже успели опрокинуть, о страхе можно было забыть в принципе...

- Опустите оружие, – люди и зеленокожие обернулись в сторону Тирса. Передвижной трон с присущей ему медлительностью направился в сторону пришельцев. – Право же, не стоит так реагировать на наших гостей.

Люди зароптали. Переглядываясь и переспрашивая друг у друга о «гостях» они, тем не менее, вложили мечи в ножны. Сейчас глаза присутствующих были обращены в сторону старого графа. Его рука, ссохшаяся, дрожащая под весом шитого золотом рукава, потянулась к голодной оркессе.

- Этим можно закусывать пиво, – после нескольких секунд размышления изрекла та.

- Этот может пожать вашу руку в знак дружбы и мира.

- Я не имею желания дружить с кем-то, годным лишь на сухую закуску к пиву.

Сзади послышалось недовольное сопение.

- Ар-Дар, кивни деду. Прояви уважение, – повелительно рявкнул старый орк с аккуратной седой бородкой.

- Ар-Дар? – переспросил Тирс. – Часом не родственница ли ты почтенного Дар-Фу?

На лице зеленокожей застыло удивление. Ещё раз взглянув на Тирса, она закивала головой. Ведь говорилось о её почтенном деде, одном из великих героев её рода. Отец рассказывал женщине множество легенд о его славном прошлом и знаменательных подвигах.

- Тогда, думаю, ваша неприязнь мне понятна, – старик сощурился. – Моя вина, ведь именно я убил вашего дедушку без малого семь десятков лет назад.

Ар выпала в осадок. Неверящими глазами смотрела она на аристократа. Руки замерли в молебном жесте, столько лет она слышала истории о своём великом деде. По легенде он погиб в схватке с могучим человеческим героем. Так возможно ли, что сейчас она видит его перед собой?!

- Череп вашего предка до сих пор украшает мои личные покои. Это был самый главный трофей моей жизни. Если хотите, я вполне могу показать его вам. Позже...

На глаза орочьей женщины навернулись слёзы. Как она могла оскорбить такого в прошлом великого воина?! Ведь тем самым она принизила память великого Дар-Фу, сражённого, как выходило из её слов, пивной закуской.

- Прости, гладкокожий вождь, – чуть слышно пробубнила она, – будь ты молодым и сильным, мы бы сражались, и я кровью искупила бы свой позор. Но может у тебя есть человек достаточно близкий, чтобы драться вместо тебя? Я приму любой вызов и любые условия.

- Не стоит. Просто прикоснись к моей руке. Осторожно, – Фауст обернулся к придворным, сухие сморщенные губы демонстративно растянулись в улыбке.