Дети Шини (СИ)

Петров тоже мигом вскочил, кинулся к нам, задел столик и расплескал Настин шоколад, но она даже слова ему не сказала, только крепко схватила меня за руку и настойчиво усадила рядом с собой.

- Тонечка, ты не представляешь, как мы волновались, ужасно волновались, но я всё равно не верила, что с вами могло что-то случиться.

И от умиления принялась расцеловывать меня.

- Это хорошо, - засмеялась я, потому что она очень щекотно это делала. - Согласно твоей логике, раз ты за меня волновалась, то значит любишь.

- Конечно, люблю, - она обхватила меня за шею и крепко прижалась щекой к моей. Глубоко вздохнула. - Вот бы ещё Марков нашелся.

- Нам тут Герасимов наотрез отказывается рассказывать, чем вы там три дня без еды и света в подвале занимались, - пожаловался Петров. - Может, ты расскажешь? Мы же, ей богу, перепугались до жути все.

- А ничем не занимались, - при воспоминании о подвале по спине пробежал неприятный холодок. - Шизели и подыхали понемногу. Это неинтересно. Кино бы снять не получилось. Бытовуха и скукота. Никаких тебе приключений. Ни призраков, ни снеговиков. Но зато натуральных эмоций, хоть отбавляй.

- Ты знаешь, да? - Петров стыдливо поморщился.

- Да, - сказал Герасимов. - Знаем, какие вы с Сёминой гнусные личности.

- Ну, ладно, честно, извините меня, но я ничего плохого не хотел - это же фактически игра была, - засуетился Петров, теребя фенечку.

- Люди, как объект искусства, значит? - недобро поинтересовалась я.

- За такое морду бьют, - высказался Герасимов. - Ты вот, реально понимаешь, что если бы мы тебя там застукали, то я бы тебя там собственными руками закопал?

- Конечно, поэтому не меньше вашего боялся. Боялся, что застукаете. Но искусство требует жертв.

- Таких, как Амелин, которого спустили с лестницы и в подвале из-за тебя заперли? И который, как честный дурак, считал тебя другом и поэтому не сдал. А когда его закрывали там, у тебя даже смелости не хватило сознаться, - я начала заводиться.

Петров виновато потупился.

- Но я же его выпустил.

- А то, что мансарда загорелась - это тоже игра? Где вообще граница у твоих игр?

- Точно, - поддакнул Герасимов. - Там весь дом легко сгореть мог. И мы вместе с ним.

- Знаю, с мансардой у меня действительно косяк вышел. Я лишь подбросил эту газетную шашку на пол, должна была просто дымить, но так получилось, что она покатилась и попала на книги, - принялся спешно оправдываться Петров. - А когда я понял, что там огонь занялся, и за водой помчался, то вы уже все понабежали. Но после того случая решил, что больше не буду ничего такого делать. Вообще. Клянусь. Настя может подтвердить. Я ей говорил.

Наши взгляды перекинулись на Настю.

- Ребят, пожалуйста, - едва проговорила она. - Это честно всё несерьёзно, Петров хотел триллер снять. Там такое фактурное место, обстановка и сплошной натурализм, понимаете? Он сказал, что ни один актер не сыграет ужас и панику так хорошо, как это делала ты, Тоня, по-настоящему.

- Но ты же сама боялась, когда окно распахнулось. Я же видела. Реально боялась.

- Как раз после того случая, я и предложил Насте вас разыграть, - сказал Петров. - Оно открылось, потому что я его плохо закрыл, когда снимал снежные узоры на стекле. Но ваша реакция была неподражаемой, честно. Я никак не мог удержаться. Простите. И потом, Тоня, после того, как Амелин мне запретил тебя пугать призраками, я больше так не делал.

- Вместо этого ты привязал меня к кровати.

- Это я, - призналась Настя. - Ну, Тонечка, там же, правда, было очень скучно. Вот, чтобы ты сейчас вспоминала?

- Настя, ты в одном шаге от моего взрыва, - честно предупредила я.

Но она продолжила, точно не слышала.

- И потом, Якушин на меня тогда так зло наругался насчет Кристины, что мне очень захотелось, чтобы он тоже поверил.

- Знаешь, мне это как раз очень напоминает выходку Кристины. Типа - не со зла, ничего такого, игра, думать только о себе, благие цели . И если бы я не пережила подвал, если бы не думала, что больше никого никогда не увижу, если бы уже не попрощалась мысленно со всеми, то никогда бы больше с вами не разговаривала и ни за что не простила бы. Но теперь понимаю, что глупо тратить жизнь на то, чтобы обижаться на людей, которые мне нравятся, просто потому, что у них нет мозгов или детство в попе ещё играет.

- Значит, ты нас извинишь? - тут же обрадовался Петров.

- Тебя извиняет только твой ролик. Он классный.

- А почему меня никто не спрашивает, обижусь я или нет? - возмутился Герасимов.

- Ой, Герасимов, - Настя ласково похлопала его по руке. - Мы уже столько раз друг друга прощали, что в тебе я точно не сомневаюсь. Ты - добрый и отходчивый.

- Ладно, - он криво и смущенно улыбнулся. - Так и быть - прощаю. Тоня права, после подвала всё это как-то несерьёзно звучит.

- И после волка, между прочим, - многозначительно добавила я.

- Волка я не подстраивал, клянусь, - к Петрову мигом вернулось в шутливое настроение.

Но оказалось, что Герасимов ещё не знает про волка, и я стала рассказывать про то, как мы с ним дрались, и про то, какой Якушин герой.

А Петров похвастался, что был у него в больнице, и тот показывал ему страшные зашитые раны и предлагал показать всем, потому что снял их на камеру.

Затем он стал рассказывать, как они думали, где нас искать, и как Якушин решил ещё раз хорошенько проверить дом.

А когда я спросила, почему он поехал один, а не сообщил об этом в полицию или спасателям, Настя пояснила, что это оттого, что Якушин, видите ли, "сам всё должен".

И Герасимов подтвердил, что раньше он не понимал, почему Якушин совершает такие странные поступки, как будто специально выпендривается, но теперь понял.

И никто не стал спрашивать, что именно он понял. Потому что мы его все уже достаточно хорошо узнали.

Тогда Герасимов предложил взять пример с Якушина, собраться всем вместе, отпроситься по-нормальному и поехать искать Маркова. И, пока он это говорил, то выглядел очень расстроенным, и я даже удивилась, что он так переживает за Маркова. Но о предположении Амелина говорить им всё равно не стала, чтобы лишний раз не обнадеживать.

Ещё, Герасимов рассказал, что когда стало известно, где мы прятались, его мама позвонила своему брату, хозяину Капищено, и просила не подавать никакие жалобы за то, что мы туда вломились. А дядька, оказывается, в последний раз приезжал в дом лишь два года назад, так как уже давно обосновался в Италии.