Терапия поведением

Из врача пытаются сделать идола, искаженно интерпретируя его, всяк на свой лад, в соответствии с необходимостью безвинно реализовать собственные «запретные» тенденции.

Стратегии психотерапевта

Я от такого отношения пытаюсь защищаться тем, что:

- никогда не даю прямых советов о том, что делать пациенту в конкретных, требующих выбора ситуациях;

- предупреждаю уже в начале лечения, что за поступки своих пациентов я не отвечаю;

- требую до излечения не менять ничего в обстоятельствах жизни ни в уступку болезни, ни под впечатлением «нового понимания», не делать ничего нового, чего могут не делать.

Изменяя что-либо, даже верным, по-моему, способом, пациент делает это вопреки требованию, и сам остается ответственным за результат.

- Мысли и побуждения - не действия. Думать позволительно все. Хотеть можно всего. Обсуждать здесь можно все. И все, что «в голове», может быть ошибкой. К этому только и относятся наши обсуждения. Дела Вы выбираете сами!

Мои прямые указания, как действовать, касаются только конкретных медицинских целей и тренировочных ситуаций или поведения в группе и со мной.

Исходные стратегии группы

Таким образом, первоначально группа представляет собой «Мы», не имеющее в своем составе отдельных «Я».

Инициативы, касающейся самого себя, нет ни у кого.

Все ждут заботы всех о себе. Некоторые бессодержательно, шаблонно и демонстративно, иногда назойливо и обязывающе «заботятся» о других. Никто не заботится о себе самом сам.

А как можно помогать тому, кто сам не озабочен собой, кто ищет только прямых указаний, которые не помогают, так как используются формально, без глубокого понимания?!

Индивидуалистическое поведение

Вышеизложенные меры приводят к тому, что пациент, переставая демонстративно заботиться о других, переставая опекать других, перестает претендовать на опеку с их стороны.

Он оказывается перед необходимостью самостоятельно решать свои проблемы. Использовать других уже не в качестве ответчиков и поводырей, но как советчиков с совещательным голосом.

В процессе общения в группе и с врачом ожидания решения проблем и ответственность за эти решения последовательно перекладываются с «прошлого общества» на группу и врача, одобряющего индивидуальнейшие проявления. Далее с группы и врача возлагаются на самого себя.

Схематизируя, можно сказать так.

Необходимость решений и отказ от них приводят к болезни. Болезнь приводит к врачу.

Здесь необходимость решений актуализируется, проявляется в постановке вопросов перед живыми людьми (она необязательно всегда вербализуется).

Наглядный отказ от решения другими проблем пациента приводит и к его отказу от решения чужих проблем (это уже реальное самостоятельное действие).

Так пациент оказывается вынужденным становиться независимым и практически проявлять независимость от требований группы авторитетных на этом этапе людей.

Та же необходимость решений побуждает ставить вопросы перед собой самим.

Приобретенная теперь независимость (точнее выбираемая, ответственная зависимость!) от отношений живой группы приобретается теперь и от «прошлого общества» с его отношениями.

Реальное действие - отказ от чужих решений проблем пациента и от следования чужим претензиям превращается в независимое (ответственно, свободно зависимое) отношение к нравственным и прочим догмам, усвоенным в процессе воспитания.

Реальные отношения в группе, проявляющиеся в поведении, становятся внутренним действием - интериоризируются^[46]. Становятся необходимым для самоактуализации и самореализации творческим отношением к воспитанным правилам, к своему «прошлому обществу».

Здесь прежде эгоцентричный пациент становится на некоторый период индивидуалистом, самостоятельно решающим свои проблемы, использующим других и позволяющим использовать себя только из соображений собственной выгоды.

На этот период (если представить, что все пациенты движутся в лечении синхронно) группа состоит из «Я», противопоставляющих себя «Мы».

Перспективы развития -

личностный этап группы

Объективно же, чем меньше в группе взаимных претензий и ожиданий, тем теплее, глубже и больше сил каждому дают эмоциональные контакты.

Индивидуалистическое поведение, в отличие от эгоцентрического, сближает членов группы. Решая общую, полезную для всех (и для общества, в конце концов) задачу, группа превращается в коллектив. В коллективе индивидуалист становится кровно заинтересованной в максимальном самоосуществлении всех членов коллектива личностью.

Из «Я» складывается и каждым признается новое, содержательное «Мы».

Индивидуалист, приобщаясь в коллективе к заботам других людей, становится личностью, приобретающей новые способы удовлетворения потребности «смысла жизни» именно в делах, осуществляющих эту заботу о других реальных людях.

Навыки, приобретенные в группе, в ней закрепленные, параллельно реализуются в жизни вне психотерапевтического кабинета.

По-русски говорят: «Своя ноша не тянет».

Перспектива самореализации и процесс ее окупает любые трудности, давая силы их претерпеть.

Любая практическая попытка реализации ложных тенденций, приводя к неудаче, обнаруживает невозможность их реализации и воспринимается теперь как чувственная достоверность. Приводя к отказу от необоснованных тенденций, новое переживание не вызывает неразрешимого внутреннего конфликта.

Не могу не подчеркнуть, что личностный этап развития группы пока является идеальной перспективой, приближение к которой случается разве что в «бессрочных тренировочных» группах серьезных психологов и психотерапевтов. Пациенты, теряя симптоматику на индивидуалистическом этапе развития группы, оставляют ее.

ЗАМЕЧАНИЯ

В зависимости от особенностей пациента и его жизненной ситуации этапы лечения проникают друг в друга, сопровождают друг друга или, напротив, начиная с третьего этапа, отделены друг от друга большим или меньшим отрезком времени.

Тем не менее, элементы третьего и четвертого этапов всегда сопровождают первый этап.

  О саногенной установке

(из письма в. Лаутербаху

в ответ на его вопросы)

Я не приступаю к лечению, не диагностировав установку, и при отсутствии саногенной установки не начинаю второго этапа терапии. Не создав саногенной установки, я не умею вылечить.

Чрезвычайно редко я отсылаю домой пациента с непонятыми им или неразделяемыми рекомендациями. В лечении он всегда мой понимающий соратник, а оппонент только до принятия программы действий.

Последние замечания будут существенны для ответа на вопрос о случаях, когда во время «опыта» «пациент все равно переживает страх».

В ряде случаев для создания установки на выздоровление (то есть с первого этапа лечения) оказывается необходимым разрешение внешнего конфликта, а в особо сложных случаях разрешение внутреннего конфликта и коррекция (эффективное соподчинение) основных установок личности. В этих случаях задача оказывается иногда весьма сложной и не всегда разрешимой (речь идет о неврозе у истерического психопата).