Пытка любовью (СИ)

Никакого бунта на свинокомплексе не было. Он никем не намечался и не планировался. Просто пятерым козлам второй очереди свинокомплекса, которые в этот раз "несли свою вахту" без прапорщиков, попались в одном из свинарников четверо зэков, раскладывающих свёртки с продуктами питания из одного большого мешка в разные пакеты или складывающих эти продукты из пакетов в один мешок. Конечно же, это был "грев" от переброса через колючку или привезённый кем-то из шоферов "с воли". Козлы, решив, что им попалась богатая добыча, тут же "нарисовались" перед этими зэками, как говорится, "хрен сотрёшь". Но зэки, видя, что козлы без прапоров, похватали валявшиеся повсюду палки и сломанные доски, и начали охаживать ими козлов. Те, выскочив в широкие оконные проёмы свинарника, бросились наутёк в сторону вахты. Зэки - за ними, чтобы отогнать их подальше от "грева". Вслед убегающим козлам летели палки, камни, крики, типа "убью, падлы". В соседнем свинарнике, стоявшем параллельно этому, и кое-где уже застеклённому, послышался звон стекла, разбитого попавшими в него камнями. Этот звон разбитых стёкол рядом с ними, прибавил козлам ещё большей прыти в их беге.

Прибежав на вахту, козлы начали кричать прапорам и дежурному офицеру, что зэки бьют стёкла в свинарниках, что они гнались за ними с палками, кидали в них камнями, и что они еле спаслись от толпы зэков, прибежав сюда, на вахту.

Дежурный офицер и прапора побоялись пойти проверять, верна ли информация, принесённая им перепуганными козлами, и они, также с перепуга, вызвали по телефону штурмовой отряд спецподразделения для подавления бунта зэков. Но это они сделали напрасно, как оказалось впоследствии. Им влепили за это по выговору, козлов перевели на первую очередь свинокомплекса, а бывших там козлов перевели на эту, вторую очередь. Зэков, перебиравших в свинарнике "грев", так и не нашли, может быть потому, что их и не искали, вследствие такой конфузной для начальства ситуации..

Игорь вспомнил, что с таваксайским этапом пришли тогда из Узбекистана в сибирскую зону и краткие русифицированные вставки слов в разговорную речь. Например, "чай-май", курить-мурить, "х...ё-моё" и прочие подобные. Тогда же появилось и жаргонное словечко "верёвка", которым выражали в разговоре какую-нибудь неприятную ситуацию. Например, " - Как дела? - - Ай - верёвка. Магазина лишили" - или " - На работе - верёвка - бугор загрызает, пашу как проклятый" и тому подобное. О том, что кто-то затевает интригу против кого-то, говорили "плетёт верёвку" такому-то.

Как-то Игоря вызвал к себе в кабинет начальник тринадцатого отряда. Это был молодой ещё лейтенант, который вскоре ушёл из зоны, поступив учиться в какой-то ВУЗ. Он спросил Игоря, правда ли то, что он работал в школе художником и, услышав положительный ответ, предложил ему поработать как бы художником в отряде, а, в связи с этим, Игорь будет освобождён от всех хозработ. Игорь, знающий уже кое-что о зоне, сказал ему, что от хозработ официально везде освобождаются лишь отрядные "шишки", а на такое "освобождение" через какое-то время могут посмотреть как на "филькину грамоту", да и для работы художником нужно иметь хоть какое-то помещение. На это начальник отряда сказал, что он может поставить его председателем СКО (Совета Коллектива Отряда), и комната СКО будет тогда его художественной мастерской, ключ от которой всегда будет у него. Он дал Игорю один день на обдумывание его предложения, и сказал, что завтра опять пригласит его к себе для окончательного ответа.

Игорь уже знал, что этот СКО есть обычное зоновское "фуфло", что никогда и нигде не бывает этих советов коллективов отряда, о чём ему рассказал как-то Юрка Яковлев, но он также знал, что председатели СКО могут ходить по зоне куда угодно в одиночку, без строя. К тому же Юрка тогда сказал ему, что почти все председатели СКО в зоне, - это ставленники начальников отрядов, в связи с чем они могут влиять на действия начальников своих отрядов и поэтому имеют "свой вес" в отряде. Поэтому Игорь сказал тогда начальнику отряда, что ждать до завтра не надо, что он согласен на это предложение, только прибавил ещё и о том, что председателю СКО нужно и спать не так, как он спит сейчас на втором ярусе у центрального проходняка. На это начальник отряда ему ответил, что завтра днём он решит с завхозом отряда эту проблему, и на прощание уже пожал Игорю руку.

На следующий день, после приезда со свинокомплекса, Игорь был вновь вызван начальником отряда к нему в кабинет, где и узнал, что он уже председатель СКО тринадцатого отряда. Игорь получил также ключ от комнаты СКО и был переложен на нижнюю шконку у окна, напротив шконки бугра его бригады, самой отстающей на свинокомплексе.

В этом же тринадцатом отряде были тогда и две самых передовых бригады в зоне. Одна из них всегда занимала первое место по зоне, а другая - второе. Бугром в бригаде, занимавшей второе место, был таваксаец по фамилии Алябас. Из его бригады все более-менее нормальные зэки старались любым образом списаться хоть куда, потому что там заставляли работать из-под кулака или из-под палки три зэка-мастера, поставленные для этого Алябасом. В основном в его бригаде были одни "дебильные быки", как говорили о них зэки, и черти с пидорами. В этой же бригаде числился и "пахан зоны" Гвоздь, который, как многие догадывались, сидел уже плотно "на крюку" у Баранчина.

Гвоздь не выезжал на работу, потому что постоянно был "на кресту". Он был худощавым зэком, среднего роста, лет тридцати, белёсым, с серыми глазами. Его голова была по свей форме сравнима с равнобедренным треугольником перевёрнутым острым концом вниз. Лицо его не выражало ничего отталкивающего или притягательного, как лицо человека, которое из-за этого не запоминается надолго, а быстро стирается в памяти. Одевался он просто как зэк, имеющий в зоне неплохой "вес", но несколько неряшливо. Походка его была походкой человека, как бы не знающего, куда и зачем он идёт. По его внешнему виду, никто из не знающих этого, не мог бы даже и предполагать, что он является паханом этой зоны.

Как-то в воскресенье днём Гвоздь подошёл к Игорю в бараке и тихо сказал:

- У меня к тебе дело есть одно. Пойдём к тебе в комнату. -

Игорь открыл ключом дверь, и они вошли к нему в мастерскую с табличкой на двери "Комната СКО", вырезанная Игорем на толстой фанерке. Гвоздь сказал Игорю, чтобы он закрыл на ключ дверь изнутри, и когда Игорь сделал это, Гвоздь сел на стул, вынул из-за пазухи небольшую белую плоскую пластиковую коробочку и снял с неё крышку. В ней лежал медицинский шприц, иглы к шприцу и штук пять небольших медицинских запаянных стеклянных ампул с прозрачной жидкостью. Он быстро надел иглу на шприц, отломил узкую головку у одной ампулы и, набрав жидкость в шприц, повернул его вверх иглой и выдавил небольшой фонтанчик.

- Пережми мне руку, - сказал он Игорю, вынув левую руку из рукава своего расстёгнутого лепня.

Игорь двумя руками крепко пережал тонкую руку Гвоздя выше локтя. Гвоздь начал быстро сжимать и разжимать пальцы левой руки и вена на ней вздулась, а на коже над ней были видны следы прежних уколов. Гвоздь быстро вколол иглу шприца себе в вену и ввёл всё содержимое. После этого он откинулся на спинку стула и, свесив руки вниз, просидел так секунд пять, как бы отдыхая от тяжкой работы. Потом он вновь выпрямился на стуле, и, сказав "ну вот, сейчас ништяк", бросил шприц в коробочку, лежавшую у него на коленях, закрыл её крышкой, встал со стула и, надев рукав своего лепня на левую руку, спрятал коробочку вновь за пазухой, сунув её под майку.

- Ну, вот и всё. Спасибо. Выпускай меня, - сказал он Игорю и ушёл, когда Игорь открыл ему дверь.

Вначале, после этого случая, Игорь думал, что таким образом Гвоздь сам проверял его "на вшивость". Но позже, когда Гвоздь вскоре откинулся по концу срока, и Игорь узнал из "базаров" зэков, что Гвоздь был "на крюку" у Баранчина, за что тот снабжал Гвоздя наркотиками, Игорь начал предполагать, что это Баранчин проверял его, желая узнать, на кого из администрации Игорь работает. Дальнейшая судьба Гвоздя "на воле" была Игорю неизвестна, да она его и не интересовала.