Пытка любовью (СИ)

Мечтой Андреева было попасть "на химию" в самом городе, а не в какой-нибудь "дыре" в этой сибирской области. В отряде, когда они чифирили с Игорем, он иногда звал чифирнуть и Китика, который очень любил халяву и всегда показывал, как сильно он уважает Андреева. В такое время, когда каждый пил чай-купец с конфетами из отдельного стакана, Андреев спрашивал Китика, какие связи тот имел в городе "до посадки" и с кем был знаком. Китик быстро понял, что чем выше у него были бы связи "на воле", тем он будет и более интересен Андрееву. И он вдруг начал говорить, что хорошо знает такого-то Помидор-Иваныча, такого-то Огурца-Петровича и прочих и прочих.

Игорь уже понял, что Китик вешает лапшу на уши Андреева, но не стал говорить Андрееву об этом. Пусть он хоть немного потешит свои надежды перед "химией" тем, что Китик даст ему некоторые адреса в городе. Игорь знал из разговоров с Юркой Яковлевым, что никто в зоне и в городе не может влиять на то, в какое место в области уйдёт тот или иной зэк "на химию" или "на посёлок". Из Москвы приходили разнарядки по этому вопросу, с указанием мест, куда именно и сколько человек нужно направить "на химию" и "на посёлок". В областном управлении мест заключения эти разнарядки делили ежемесячно на все колонии области по численности прошедших суд зэков, и никто в колониях не мог заранее знать, какой колонии и что достанется из этого в данный месяц. Это было как бы волей случая.

Для удачного разрешения такого вопроса нужны были уже высокие связи в самой Москве. В таком случае из Москвы могла прийти отдельная разнарядка, указывающая, что такого-то зэка, направляемого на стройки народного хозяйства, с такой-то фамилией, именем и отчеством, и т.д. и т.п., нужно отправить для работы тем-то, в такую-то организацию, в таком-то городе. Вот и вся наука, продиктованная централизацией власти в государстве.

Проще было, уже находясь "на химии", решать вопрос о переводе в нужное место. В этом уже могли ходатайствовать за зэка и местные Огурцы-Иванычи с Помидор-Петровичами. Но для этого нужны были и денежные бумажки, для "смазки" механизма власти в нужных местах.

И вот Андреев прошёл суд "на химию". В последние дни, перед тем, как его вызвали на этап, Игорь часто видел, как Китик нечто тихо говорил Андрееву, а при подходе Игоря, они прекращали своё общение и начинали вновь говорить лишь тогда, когда Игорь отходил куда-нибудь. Игорь не обращал на это особого внимания, зная, что косноязычный Андреев, имеющий восемь классов образования, не сможет объяснить Китику даже азов из тех знаний, как можно сделать любую бригаду самой передовой в зоне. Он мог это сделать, лишь показывая всё это "на деле". И на это ему потребовалось бы времени не меньше месяца.

Вскоре, в воскресный день, завхоз тринадцатого отряда сообщил Андрееву, что в нарядной ему сказали, что в понедельник Андреева не будут занаряжать на выезд на работу, так как он завтра должен будет "уйти на химию". У Андреева для этого случая были припасены и чай и конфеты и сгущёнка. И он устроил "проводы", дав чаю с конфетами, чтобы вся бригада чифирнула за его уход, а завхоз с буграми попили парёнки в каптёрке. Он также пил парёнку не только в каптёрке с завхозом и буграми, но и в своём проходняке с Игорем и Китиком.

Утром, когда Игорь по привычке вывел бригаду из столовой к предзоннику для посадки в фургоны, к нему подошёл главный нарядчик и громко сказал, что не он должен выводить бригаду, потому что бугром назначен Китик. Вся бригада была удивлена услышанным, Игорь молча стал в строй, а Китик занял его место для вывода бригады на работу. В фургоне, "на воровском месте" у задней решётки, рядом с Игорем стоял уже Китик, с которым Игорь не проронил ни слова. Приехав на свинокомплекс, Игорь пошёл на свой по-прежнему пустой склад. В отряде Игорь спал на прежнем месте, так как его, как председателя СКО, никто не мог переложить на другое место без указания на то начальника отряда. А на шконке Андреева разместился уже Китик. Игорь не разговаривал с ним и не общался вообще, как бы не замечая его.

Дня через три Китик зашёл к нему на склад. Игорь сидел за столом. Китик сел на стул, напротив, и сказал:

- Ну вот, видишь, как всё получилось. Я думаю, что тебе нужно сейчас списаться в какую-нибудь другую бригаду. Сам понимаешь. -

- А я так не думаю, - ответил на это Игорь, - Мне и так неплохо. Мне это бугорство с постоянными заботами и на х... не нужно. Ты стал бугром, - и флаг тебе в руки, работай на здоровье. Я тебе в этом мешать не буду. И верёвки тебе вить совсем не собираюсь и не буду. Ты знаешь, моё слово твёрдое. Но, если ты сам начнёшь что-нибудь против меня мутить, - то уж, извини, тебе тогда это может дорого обойтись.

А так, - ты мне безразличен, и я тебе безразличен. И будем жить спокойно, сами по себе. Ты мне не мешаешь, а я тебе не мешаю. Вот и будем так жить дальше. А вот если ты сам задумаешь меня списать на зиму отсюда куда-нибудь, тогда ты получишь из меня уже своего врага. Тогда уж не обессудь.

А сейчас лучше иди и подумай хорошенько. Разложи весь этот наш базар. Я считаю, что лучшего выхода для нас обоих уже не найдётся.

А по работе, - заходи, когда тебе надо, выдам тебе всё, что у меня есть на этом складе, и хранить здесь буду всё, что тебе нужно, ты ведь бугор. -

Китик поднялся со стула и молча вышел. Больше к Игорю на склад он не заходил. Заходили частенько лишь козлы с прапорами, но поживиться им всегда было нечем. На складе остались лишь три лопаты. Остальное всё разобрали постепенно работяги бригады, приходившие по указаниям Китика. А нового ничего не поступало. Всё было открыто, как на ладони, и козлы с прапорами долго на складе Игоря не задерживались. В отряде Игорь, как и обещал, старался не замечать Китика, да и времени для этого практически не было, - ужин, вечерняя проверка и отбой. Отрядник по вечерам в отряд не приходил, бывал изредка только днём для того, чтобы коротко переговорить с завхозом отряда.

Как-то утром на склад Игоря зашёл какой-то моложавый капитан в форме. Ростом он был с Игоря и приятной наружности. До этого Игорь его никогда не видел.

- Слушай, - как-то по-простому заговорил он с Игорем, - Мне тут сказали, что ты художник, и можешь вырезать гравюры по дереву. Это правда? -

- Правда. А что? - ответил Игорь.

- О! Как хорошо, - довольно улыбнулся капитан, - Тогда давай сядем и поговорим. -

- Присаживайтесь, пожалуйста, - сказал Игорь, - Только угостить мне вас нечем. -

- Ну, вот. Сразу видна русская душа, - сказал капитан, улыбаясь и присаживаясь на стул у стола. - Как зовут тебя? -

- Игорь, - ответил Игорь, - Извините, а кто вы? Я вас ни разу ещё не видел, - спросил он сразу же, отметив неподдельную человечность, сквозившую в разговоре капитана. Игорь также сел на свой стул за столом, с которого он встал при входе капитана к нему на склад.

- Игорь. Очень хорошо, - сказал капитан, - А меня зовут Михал Сергеичем. Фамилия моя Коробов. Я здесь у вас постоянный дежурный офицер. Но я работаю не у вас в зоне, меня поставили из управления. Но это неважно. Я смотрю у тебя тут и пепельница есть. Ты куришь? - спросил капитан, доставая из кармана пачку "Беломора", выбил из неё себе папиросу, а пачку бросил на стол со словами: - Кури, не стесняйся. Угощаю. -

Ошарашенный таким ответом и предложением капитана, Игорь ответил:

- Спасибо, не курю. Бросил. -

- И правильно сделал, - сказал капитан, прикуривая папиросу, - А я вот не могу. Постоянно что-нибудь мешает. Я к тебе пришёл вот по какому вопросу. Может, ты и сможешь помочь мне. -

- Постараюсь, чем смогу, - сказал Игорь, - А в чём у вас проблема? -

- Понимаешь, я тут с женой развёлся, - сказал капитан, - С ней мой маленький сын остался. Квартиру мы разменяли на две. Я ей всё оставил. Взял себе только диван и два стола, письменный и кухонный, да из постельного кое-что. Сам понимаешь, - Для сына всё остальное нужнее будет. -