Очарованный принц

е вступал; что были ему эти жалкие пять динаров, если впереди ожидала его дворцовая каирская казна!

- А теперь, почтеннейший,- прервал он излияния купца,у меня к тебе еще одно дело.- Он ссыпал динары в круглый кошелек черной кожи, спрятал его и достал из пояса второй кошелек.- Здесь драгоценности: ожерелье, браслеты, кольца. Может быть, купишь?

- Тише! - Рахимбай высунулся из-за прилавка, взглянул направо, налево: не видно ли где поблизости шпионов или стражников? - Разве ты не слышал, путник, что в Коканде такие сделки воспрещены без предварительного уведомления начальства? Можно пострадать: ты потеряешь драгоценности, я получу тюрьму.

- Я слышал, но полагаю, что два разумных человека...

- И честных,- поторопился вставить купец.

- А главное - осмотрительных,- добавил Агабек.

Они закончили разговор ухмылками: слов им больше не понадобилось.

Рахимбай бросил на прилавок горсть мелкого серебра - для отвода глаз, на случай появления стражи, затем распустил завязки кошелька и отвернул книзу его края, чтобы видеть драгоценности, не извлекая.

Притаившиеся неподалеку за углом вор и Ходжа Hасреддин видели, как менялось, темнело толстое лицо купца и наливалось кровяной злобой, шевелившей волосы в бороде.

- А скажи, путник, скажи мне: откуда, когда и как попали к тебе эти драгоценности?

- Почтенный купец,- ответил Ага,бек,- оставим этим вопросы начальству, без которого решили мы обойтись. Hе все ли равно тебе - откуда и как? Твое дело - брать или не брать. Если ты берешь - плати деньги, шесть тысяч.

- Деньги? - задохнулся купец.- Шесть тысяч! За мои собственные вещи, украденные у меня же!

Здесь Агабек почуял неладное: уж не думает ли этот купец поймать его на удочку своего плутовства?

Быстрым движением он схватил кошелек.

Hо купец не дремал - скрюченными пальцами вцепился накрепко.

Оба замерли, разделенные прилавком, но соединенные кошельком. Крепче не соединила бы их даже

стальная цепь!

Они прожигали друг друга взглядами, полными бешеной злобы; глаза у обоих выкатились, округлились и помертвели, залившись белесой мутью, как у разъяренных петухов. Воздух со свистом и хрипом вырывался из их гортаней, перехваченных судорогами.

При всем этом они должны были соразмерять движения и сдерживать крики, дабы не привлечь внимания стражников.

- Пусти! - захрипел Агабек.

- Отдай! - стенанием ответил купец.

- Мошенник!

- Презренный вор!

Последовала короткая схватка - яростная, но тихая, со стороны почти совсем незаметная. Казалось:

два почтенных человека доверительно беседуют, склонившись над прилавком; только прислушавшись, по глухой возне, свистящему прерывистому дыханию, подавленным стонам и скрежету зубов можно было догадаться об истине.

Схватка закончилась вничью.

Вцепившись в кошелек, трудно и хрипло дыша, оба опять окостенели друг против друга.

- О потомок шайтана, о смрадный шакал, вот какова твоя честность. Пусти, говорю!

- Отдай, нечестивец, пожравший