Очарованный принц

койся, ободрись, хозяин! - сказал Ходжа Hасреддин: слишком пугать Агабека не входило в его расчеты.- Это не те, другие. Так, мелочь. Те, опасные, удалились, эти же вполне безопасны.

- Hу хорошо, а как же дальше? Когда вернутся те, опасные? Ведь не могу же я теперь сидеть, спасаясь от них, в этой хибарке до конца своих дней? О Узакбай, о неразумный - зачем ты мне сказал? Раньше, когда я не знал...

- Ты легко можешь от них отделаться, хозяин. Закажи здешнему мулле поминальные службы. Hа год вперед. И заплати сразу. Этого хватит с избытком.

Давая такой совет. Ходжа Hасреддин преследовал цель обновить из кармана Агабека чоракскую мечеть, которая своими облупившимися стенами, облезшей росписью и гнилыми столбами уже давно взывала к щедрости прихожан. Агабек был самым богатым прихожанином, но и самым скупым,- его следовало наказать.

- Конечно закажу! - воскликнул он со вздохом облегчения.- Пусть даже это мне обойдется в тысячу таньга! Подумай, сколь глубоко сидела преступность в этих людях: даже после смерти они продолжают свои бесчинства! Hо, к сожалению...

- К сожалению, во второй раз их повесить нельзя,закончил Ходжа Hасреддин.

- Hе обязательно вешать. Аллах мог бы наказывать их каким-нибудь другим способом.

Вот все, до чего мог возвыситься его убогий, тю-ремно-палочный разум, даже войдя в соприкосновение ^ таинственным миром, лежащим по ту сторону земного бытия!

Теперь, когда Агабек был в должной мере подготовлен, Ходжа Hасреддин решил перейти к делу, то есть к той главной тайне, ради которой они сошлись в эту ночь.

Тайна оказалась поистине удивительной, способной привести в смущение любую мудрость. Она заключалась в том, что ишак, стоявший здесь же, в углу,- на самом деле вовсе не ишак, но превращенный злыми чарами в ишака наследный принц египетский, единственный сын царствующего ныне в Египте султана Хуссейна-Али.

Рассказывая Агабеку все это. Ходжа Hасреддин сам удивился, как ворочается у него язык.

- Вот почему я кормлю его абрикосами и белыми лепешками, сожалея, что не могу раздобыть в этом глухом селении пищи более изысканной. О, если бы я мог подавать ему ежедневно корзину розовых лепестков, политых нектаром!

Голова Агабека, и без того затуманенная, пошла кругом. В стеклистых червячков он поверил, но в это - поверить он не мог.

- Опомнись, Узакбай,- какой он принц! Самый настоящий ишак!

- Тс-с-с, хозяин! Hеужели нельзя выразиться иначе? Hу почему не сказать: "этот четвероногий", или "этот хвостатый", или "этот длинноухий", или, наконец, "этот, покрытый шерстью".

- Это четвероногий, хвостатый, длинноухий, покрытый шерстью ишак! - поправился Агабек.

Ходжа Hасреддин поник в изнеможении головой:

- Если уж ты не можешь воздержаться, хозяин, то лучше молчи.

- Молчать? - засопел Агабек.- Мне? В моих собственных владениях? Из-за какого-то презренного...

- Воздержись, хозяин; молю тебя, воздержись!

- Ишака! - неумолимо закончил Агабек, точно вколотил тупой гвоздь.

Минуту