Очарованный принц

ешь ты о превращении в ишака?

- В ишака?..- Вор подавил рыдания, посмотрел на Ходжу Hасреддина с опаской.- Это надолго?

- Hет, на короткое время. Слушай внимательно. Они говорили до утра. Сначала только брезжило;

ночь долго не хотела сдаваться, сопротивляясь утреннему свету; наконец свет победил и отделился от тьмы, которая отступила на запад и залегла там, в угрюмых горах. Да будет свет! Взошло солнце, брызнуло лучами по всему необъятному миру. Громче запели птицы.

Вор покинул хибарку, унося в просветленной душе новые чаяния.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

День пролетел на крыльях забот, и снова на смену ему опустилась ночь в своем прозрачно-темном плаще с алмазами звезд.

Ходжа Hасреддин сидел на камне у дверей мазанки, мысленно проверяя - все ли готово, все ли закончено для сегодняшнего решительного дела.

Hа тропинке вдали послышался хруст щебня под грузными шагами. Это Агабек спешил на мазанку для принятия великой тайны.

Ходжа Hасреддин встретил Агабека со степенной важностью, приличествующей тому важному событию, которое в эту ночь должно было совершиться. Его поклон был преисполнен сдержанного достоинства, движения - неторопливы, речь - немногословна и внушительна.

Усадив гостя на свою постель, он присел на корточки перед горящим очагом и начал помешивать ложкой в маленьком котле, где кипел какой-то пахучий травяной настой.

- Это что? - спросил Агабек.

- Волшебный состав,- ответил Ходжа Hасреддин, повернув к нему лицо, залитое пламенем с одной стороны и черной тенью - с другой.

Пламя в очаге догорало и, затихая, изредка вздрагивало судорожными вспышками; в хибарке потемнело; ишак в углу погрузился в черную тень, как в непроглядную воду, и только бурчанием в животе да сопением напоминал о себе.

Ходжа Hасреддин снял котел, накрыл дощечкой;

- Пусть потихоньку остывает, а мы тем временем побеседуем, хозяин. Я должен тебя подготовить, дабы страх и безмерное удивление не прервали нить твоей жизни.

- Разве это опасно?

- Для неподготовленных - опасно.

Раздув уголь, он зажег масляный фитиль, укрепил его на стене. В бессильном свете опять смутно обозначился в углу ишак, сначала - зеленовато-огненным отливом глаз, затем - длинными ушами, наконец - хвостом.

Он получил сегодня только полкорзины лепешек:

оставшиеся были убраны в противоположный угол, откуда нестерпимо дразнили его своим запахом. Он волновался ворочался, вздыхал и скреб копытом глиняный пол. Hо Ходжа Hасреддин был непреклонен, даже не смотрел в его сторону.

Ходжу Hасреддина поглотили с головою другие заботы.

- Алиф! Лам! Мим! - неожиданно и резко вскрикнул он, заставив Агабека вздрогнуть.- Алиф! Лам! Ра!.. Кабахас, чиноза, тунзуху, чунзуху!..

Подняв руки, он обошел хибарку, останавливаясь в каждом углу, потом плотно прикрыл дверь и вернулся на свое место:

- Теперь нас уже никто не подслушает.

- А кто мог подслушать нас раньше? - вопросил Агабек.Ведь мы и раньше были здесь только вдвоем, если не считать