Смута новейшего времени, или Удивительные похождения Вани Чмотанова

— Он здесь, — томно сказал Збарский и нажал на дверь. Она не поддалась. Д-р Лунц вынул отмычки и моментально открыл замок.

В комнате храпели. С неприятным чувством врачи включили свет в прихожей. На диване, разметавшись, спала уборщица этажа Капа.

— Что за черт! — шепотом сказал Сухин.

— Тихо! — сжал ему руку Лунц.

Рядом с Капой под одеялом виднелись очертания еще одного человека.

— Бедный. Он словно чувствовал и торопился вкусить последние радости, — прошептал с умилением Збарский.

— А каково ей, этой женщине. Вдруг проснуться рядом с трупом, — сказал Сухин.

— Смерть в твоей постели, это ужасно, — подтвердил д-р Лунц.

Врачи приблизились и осторожно приподняли одеяло. Лицом в подушку, нелепо расставив ноги, лежал Токтоболот Абдомомунов, № 317.

— Взяли! — скомандовал Збарский.

Жаркими руками взялись эксперты за труп и понесли. В полутьме неловко ткнули его головой в шкаф.

В тот же миг труп ожил в их руках и вырвался. Благим матом заорали врачи в белых халатах, никогда прежде не терявшие присутствия духа. Эксперты, споткнувшись, попадали сверху на Токтоболота и образовали бушующую кучу мала.

— Это провокация! — слышались задушенные голоса.

Первым вылез совершенно голый Абдомомунов. В ужасе таращил он глаза на беспорядочную свалку. Охая, хватаясь за бока, от месива светил отделился акад. Збарский. Голая Капа, уборщица, в панике нырнула под кровать. Там же укрылся, хватаясь за сердце, № 317.

— Это что же, уважаемый коллега Лунц, вы ему aspirini всыпали? — ехидно спросил Сухин у Лунца, когда, оправившись, доктора стояли на ногах.

Лунц обескураженно молчал.

— Отвечайте, Лунц! — со злобой сказал Збарский. — Диверсия, значит? Под суд захотели? Мы вас в ваш институтик и запрем! [52]

— Что вы… ради Бога! — Лицо Лунца позеленело. — Я прописал настоящий sublimate… обязуюсь… выполнить и перевыполнить…

Лунц в белом халате упал на колени и умоляюще протягивал руки к коллегам. Но что могло спасти Лунца?

О, улыбка судьбы! Как часто, отняв у человека последнюю надежду, ты даруешь ему спасение!

Страшный глухой крик донесся из-за стены. Медленный, но сильный яд одолел, наконец, железный организм Вани Чмотанова.

Лунц был спасен.

22 апреля ровно в 11 утра открылся для доступа мавзолей. Тысячные толпы непосвященных и тех, до кого дошел невероятный слух, в сапогах, ботинках, калошах и без калош, повалили на Красную площадь.

На подушках лежал Он. Наличествовали все части тела.

Люди, подгоняемые повеселевшей охраной, шли и старались задержаться на секунду дольше, чтобы навсегда сохранить в памяти дорогие черты самого человечного, самого простого и гениального человека — Ивана Гавриловича Чмотанова.

Вечером того же дня грянул салют. Заплясала Москва. Запели и заплясали все города мира. Ликовал весь земной шар.

Мало того. По б. Тверской катили бочки с бесплатным пивом. На площадях громоздились лотки с бесплатными бутер-бродами.

Стоп. Здесь начинаются недопустимые для исторического свидетельства домыслы, а ведь честное, незапятнанное имя для меня дороже всего.

Москва

Апрель 1970

Постскриптум

Наверное, поклонникам моего творчества, знающим, что я давно уже приравнял перо к винтовке, это произведение показалось необычным и из ряда вон выходящим. Что за фантазия? — спросит читатель. — Вместо прежней ясности всех установок — полная запутанность и даже непонятные намерения.

А случилось со мной вот что.

В ночь на 1 февраля этого года я проснулся и не мог долго заснуть. Болело сердце. И раньше непонятное чувство мешало мне писать. Теперь оно мешало даже спать. Я зажег лампу и принял сердечные капли.

Утром проснулся, позвонил в редакцию, в издательства и сел работать. Только я приступил к писанию очередного романа, как страшно заболело сердце и случился инфаркт.

После больницы я пишу по-другому.

Сплю хорошо, сердце не болит, настроение прекрасное. Такова врачующая сила литературы.

Прошу считать меня автором только этой вещи, пока единственной. Прошу забыть, что ранее мною написаны многочисленные и даже популярные романы.

Такова моя авторская воля.

Всеволод Кочетов [53]

Приложение

Издания «Смуты Новейшего Времени»

• [Боков Николай, Петров Борис.] Смута Новейшего времени, или Удивительные похождения Вани Чмотанова. М.: Самиздат, 1970.

• Смута Новейшего времени, или Удивительные похождения Вани Чмотанова // Русская мысль (Париж). 1970. 26 ноября.

• Смута Новейшего времени, или Удивительные похождения Вани Чмотанова. Paris: La Presse Libre, 1970.

• Смута Новейшего времени, или Удивительные похождения Вани Чмотанова. London: Flegon Press, 1970.

• Смута Новейшего времени, или Удивительные похождения Вани Чмотанова. Frankfurt am Main: Possev- Verlag, 1970 [54]

• Смута Новейшего времени, или Похождения Вани Чмотанова // Конец века (Москва). № 1. 1991, февраль. С. 156—203.

• Николай Боков, Борис Петров. Смута Новейшего времени, или Удивительные похождения Вани Чмотанова // Литературный европеец (Франкфурт-на-Майне). №№ 117 и 118. 2007, ноябрь-декабрь; № 119. 2008, январь.

• Les Troubles des Temps actuels, ou Les êtonnantes aventures de Vania Tchmotanov. Paris: La Quinzaine Littéraire, 1972.

• (anonym) Smuta najnowszych czasów czyli Zadziwiające przypadki Wani Czmotanowa. ANTY/K/. Lublin — Śląsk — Warszawa (без даты).

• Samizdat: Troubles of Recent Times or The Amazing Adventures of Vanya Chmotanov. In: Survey. A journal of East&West studies. Spring 1971, Vol. 17 N°2. London, Oxford University Press.

• Nicolas Bokov. La Tête de Lénine. Robert Laffont, Paris, 1982.

• Nikolaj Bokov. I nuovi torbidi ovverossia le mirobolanti avventure di Vanja Čmotanov. Jaca Book, Milano, 1983.

• (anonym) Wirren aus neuester Zeit oder Die erstaunlichen Abenteuer des Wanja Tschmotanow. Diogenes Verlag, Zürich, 1972. — 1983: eine neue Ausgabe mit dem Namen des Nikolaj Bokows.

Бестселлер самиздата № 2, или самая долгоиграющая литературная мистификация XX века

1970 год, в СССР «юбилейный» (100-летие Ленина), стал поистине эпохальным для русской литературы. Осенью в её истории возник четвёртый по счёту лауреат Нобелевской премии, тогда как весной один за другим произошли собственно творческие акты. 6 марта в Подмосковье поставил заключительную точку в своём сочинении «По маршруту электрички Москва — Петушки» бездомный и беспаспортный алкоголик Веничка Ерофеев. Прошло полтора месяца, и в апреле тот же акт завершения осуществили в Москве двое с виду вполне благополучных молодых людей — аспирант философии Николай Боков и журналист Борис Петров. Созданная ими рукопись тоже называлась затейливо — «Смута Новейшего времени, или Удивительные похождения Вани Чмотанова».