Дорога в Гандольфо

имя не имеет значения. Я покину замок, как только появится новый владелец Махенфельда. А до той минуты я буду выполнять неукоснительно все его указания. И в них, кстати, отсутствует пункт о вашем одевании.

У Дивероу появилось непреодолимое желание опустить свои трусы и повторить то, что в свое время сделал Хаукинз в Пекине на крыше посольства, однако он сумел взять себя в руки. Да и человек на балконе под ним был громадным и наверняка не потерпел бы никаких шуточек над собой. И поэтому Сэму ничего больше не оставалось, как перегнуться через перила и заговорщически прошептать:

- Хайль Гитлер, паскуда!

Правая рука мужчины взметнулась кверху, каблуки щелкнули, будто приклад винтовки о каменный пол, и он гаркнул во все горло:

- Яволь! Зиг хайль!

- Вот дерьмо! - пробормотал под нос Сэм и вернулся в свою комнату. В гневе он сбросил трусы прямо на пол и уставился на них рассеянным взором. Конечно, там была фабричная этикетка, в этом он не сомневался, но его внимание неожиданно привлекло совсем другое.

Он наклонился и поднял трусы.

- Боже, это что за игры?!

Резиновый поясок трусов был аккуратно перерезан в трех местах. Ибо имелись именно три разреза, а не разрыва. Здесь не было ни болтающихся нитей, ни растянутой ткани. Кто-то взял в руки острый режущий инструмент и сделал свое дьявольское дело! Но с какой целью? Только с одной - чтобы разоружить, связать его самым простейшим способом!

- Милый, что ты расшумелся так? - проговорила Регина Гринберг, зевая и потягиваясь, и неторопливо натянула на себя одеяло, прикрывшее пышные груди.

- Ты сука! - злобно прорычал Дивероу. - Бесчестная, проклятая сука!

- Что произошло, мой сладенький перчик?

- Не называй меня "сладеньким перчиком", ты, южная стервоза! Я не могу выбраться отсюда!

Джинни снова зевнула и сладко потянулась. Затем промолвила с теплым сочувствием в голосе:

- Знаешь, как-то раз Мак сказал одну вещь, которая мне весьма пригодилась. Я услышала от него тогда: "Если вокруг начнут вдруг падать мины и все покажется тебе ужасным, - а ведь, поверь мне, и у тебя наступит время, когда мир, выглядящий ныне таким милым, вконец осточертеет, - то постарайся думать о чем-нибудь хорошем, - только о хорошем, - например, о своем здоровье и материальном достатке. И, главное, не думай о сделанных тобой ошибках, о своих печалях и заботах, ибо подобные думы вызывают лишь уныние. А уныние не дает никаких преимуществ, когда наступает ответственный момент и нужно приложить немалые усилия, чтобы спасти свою голову. В общем, все будет зависеть только от твоих мозгов".

- Что сделает этот проклятый толстяк, уразумев, что у меня нет никакой одежды?

- А ничего он не сделает, я уверена в этом, - ответила Джинни очень серьезно. - Во всяком случае, своей одеждой он с тобой не поделится. Так что встречи с Хаукинзом тебе не избежать.

Дивероу заговорил с ней резко, сердито. Потом умолк. И тишь спустя какое-то время, заглянув с нежностью в глаза Джинни, произнес:

-