Жеребята (СИ)

- Ты так лазаешь по деревьям, как не всякий зрячий может, - засыпая, сказал Загръар. - Это тебя в Белых горах учили?

- Откуда ты знаешь про Белые горы?

От тона его собеседника с Загръара мигом слетели остатки сна.

- Я просто подумал, - залепетал он, - что раз ты туда идешь, то ты там уже был, и хочешь вернуться...

- Это так, - ответил слепец, но спросил вновь:

- А отчего ты боишься сокунов?

- Я боюсь за тебя, - отвечал юноша.

- Отчего? - снова спросил его спутник с тревогой, точно он подозревал Загръара в чем-то.

- Я слышал, что сокуны ищут по Фроуэро человека, похожего на тебя.

Слепой сориентировался по голосу Загръара так, чтобы сесть лицом к лицу напротив него. Они теперь сидели совсем вплотную среди ветвей.

Слепой протянул руку и сказал Загръару -

- Дай мне твою руку.

Загръаг заколебался.

- Ты же не хочешь... ты не хочешь скинуть меня с дерева?! - умоляюще спросил он.

- Нет, - честно пообещал ему слепой. - Не сброшу. Я хочу лишь узнать, лжешь ты мне или говоришь правду.

Тогда Загръар сам взял его за руку. Огромная ладонь слепого обхватила узкую ладонь Загръара.

- Я не за тем с тобою, чтобы предать тебя сокунам! - заговорил торопливо Загръар, проклиная себя за то, что он так волнуется и его волнение по влажным рукам, несомненно, будет заметно его белогорцу-спутнику. - Я не за тем с тобою!..

- Зачем же ты со мною? - невесело спросил слепой. - Хочешь один доставить меня к Ниолшоцэа и сам получить награду за мою голову?

- Нет! - проговорил Загръар, стискивая от как боли зубы, и неожиданно расплакался навзрыд.

Слепой замолчал, отпустив руку юноши. Лицо его исказилось от внутренней боли - словно он не в силах был противиться воспоминаниям. Наконец, он сказал:

-Не плачь. Я верю тебе, маленький фроуэрец!

Осторожно, ощупью, он обнял Загръара и добавил тихо, словно говоря сам с собой или с кем-то еще, не с Загръаром:

- Не плачь. Ученик белогорца не должен знать, что такое слезы.

Но маленький фроуэрец плакал и плакал, уткнувшись в плечо своего спутника, а тот повторял растерянно, слегка похлопывая его по худой, с торчащими, как непробившиеся до конца крылья орленка лопатками, спине:

- Не плачь... я верю тебе... ну, будет, будет уже.

И потом они легли рядом среди ветвей, и Загръар смотрел на звезды, расплывающиеся от остатков слез. Потом, когда слезы его высохли, он привстал на локте и стал смотреть на слепого. Тот уже уснул - свет луны, полосой лежащий на его лице, не мешал ему вовсе.

И Загръар заворожено смотрел на белогорца и не мог насмотреться. Во время сна черты его лица немного разгладились, поэтому исхудалое и осунувшееся лицо его уже не было таким строгим, просто в его чертах затаились печаль и страдание. На его выступающих скулах, запавших щеках и заостренном подбородке за долгое время странствий отросла жесткая щетина. Волосы на обритой голове тоже стали отрастать - но не светлые, а темно-русые, прямые.

Загръар долго-долго смотрел на спящего, и слезы снова покатились из опухших его глаз. Наконец, не в силах более бороться с собой, Загръар поцеловал белогорца в лоб и отпрянул.

Слепой вскочил, мгновенно пробудившись и сел, цепко и больно держа Загръара за плечи.

- Гадкий мальчишка! - вскричал он. - Сейчас я сброшу тебя вниз!

- Что? Что случилось? - словно спросонья спрашивал насмерть перепуганный Загръар.

- Что случилось? - гневно переспросил белогорец. - Как ты посмел лезть целоваться ко мне? Здесь не праздник Фериана!

- Я - целоваться?! - растерянно говорил и говорил покрасневший более, чем его рыжие волосы, Загръар. - Клянусь! Я не целовал тебя! Тебе приснилось, тебе приснилось! Не сбрасывай меня, умоляю! Не сбрасывай меня вниз!

Наконец, белогорец поверил ему и отпустил, пригрозив. Потом он снова уснул. Уснул и свернувшийся в клубочек у ног своего спутника Загръар.

На следующий день

Рассвет едва засиял среди ветвей, а белогорец уже будил Загръара:

- Нам пора в путь.

Загръар, усталый и невыспавшийся, протирал глаза.

- Скорее, - поторопил его слепой, и они спустились с гостеприимного дерева, оставляя свой ночной приют, чтобы пойти через утренний осенний лес. Белогорец положил руку на плечо Загръара, и, повернув голову к востоку, широко открыл глаза.

- Ты видишь солнце? - спросил Загръаг, для того, чтобы снова услышать ответ, вселявший в него надежду.

- Да, - ответил белогорец и добавил: - Когда я выбрался из воды, я увидел, как оно заходило. Ладья Всесветлого уходила за горизонт...

И он запнулся, словно сказал фроуэрцу что-то лишнее.

- Это хороший знак, - быстро и деланно весело, чтобы снять повисшее напряжение, сказал Загръар. - Говорят, если человек видит солнце, то зрение может вернуться.

- Оно не вернется, - ответил белогорец, хмуря брови. - Но для меня это уже не имеет значения. Лишь бы добраться до Белых гор.

- Мы доберемся! - заверил его Загръар, чуть не плача от острой жалости, пронзившей его сердце. - Мы обязательно доберемся... а в ты возьмешь меня в ученики?

- Не знаю, - задумчиво ответил тот. - Я хотел провести остаток своих дней в созерцании и молчании... но с тобою разве помолчишь?

И он неожиданно рассмеялся и похлопал юношу по плечу.

- Может быть, мы позавтракаем? - спросил повеселевший Загръар, и тут же понял, что его мешок со скудной снедью остался у костра, когда они бежали в ночь от сокунов.

- Мы не можем останавливаться, - строго сказал белогорец. - Прибавь шагу.

С этими словами, как нарочно, он споткнулся о корень, прячущийся под вековой сосной, словно замерший уж Фериана.

- Ох! - вскричал Загръар. - Ты не ушибся?

- Нет, - коротко проговорил белогорец, пробуя встать, но побледнел и опустился на землю.

- Подожди меня, Загръар, - почти попросил он и добавил тише: - Не уходи.

- Я не уйду, не уйду! - с жаром заговорил тот. - Ты подвернул ногу? Дай-ка мне взглянуть.

Он ощупал лодыжку своего спутника.

- Тебе больно наступать на нее? - спросил Загръар. - Ты, должно быть, растянул ее. Надо перевязять ее поплотнее.

И он, оторвав от своей одежды широкий лоскут, так и поступил. Потом Загръар перевязал своего спутника и подал ему руку, и они пошли - медленно, потому что белогорец сильно хромал и опирался на плечо Загръара и на подобранную палку.

- Нам лучше всего пересечь озеро реки Альсиач, - сказал слепой, переводя дыхание. - Ты слышишь, Загръар - где-то бежит ручей?

Загръар прислушался, но ничего не услышал. Тогда слепой повел его направо, и вскоре они, действительно, вышли к лесному ручью. Здесь они, наконец, смогли умыться и напиться воды.

- Надо бы развести огонь и испечь съедобных кореньев, - сказал белогорец, сев на землю и, поморщившись, начал растирать больную ногу.

- Огонь? - обрадовался Загръар, но тут же погрустнел и добавил:

- Кресало мое тоже в мешке осталось.

- Ничего, - подбодрил его товарищ. - Здесь можно найти подходящие камни.

И Загръар, по приказанию белогорца, приносил ему различные найденные им камни, а тот ощупывал их, пока, наконец, не отобрал два. Потом Загръар сложил костер, а пока он ходил искать коренья, белогорец уже развел огонь.

- А ты, оказывается, знаешь, какие бывают съедобные коренья? - удивленно спросил он юношу.

- Да, меня научил этому один из папиных воинов, - начал тот, но осекся. Белогорец, казалось, не услышал этого.

Загръар испек коренья в золе, и они, наконец, поели, обжигая пальцы и языки.

Потом белогорец сказал:

- Загръар! Уходи.

Юноша растерялся так, что оцепенел.

- Уходи, - продолжил его спутник. - Тебе не за чем со мной оставаться. Я не знаю, кто ты, и отчего ты днем говоришь по-фроуэрски, а во сне - на чистом аэольском. Я не знаю, почему это так, и не хочу строить догадок - они все равно будут неверны. Но я не очень-то боюсь того, что ты предашь меня в лапы сокунов, - сказав это, он энергично покачал головой. - Я боюсь, что из-за меня попадешь в лапы Нилшоцэа т ы.