Рыжик (СИ)

- А говорил, что только к ихним дивчатам всякие бегают! А сам?!

- Это был ответный набег, - вступился за горальскую честь Лёша.

- Угу, отбили "маржену" и дивок до купы прихватили... как добычу, - поддержал Олежка.

- Партизаны, ядрит их в пень!

Только завхоз отнёсся к чужому "горю" с пониманием и сочувствием.

- Ну ты, Петрович, и попал! - похлопал он несчастного зятя по плечу, чем немедленно вызвал новый виток подначек.

- Стра-а-ашные люди!

- А как они нашу бараболю называют?! РИ-И-ИПА!..

Народу было весело, однако Люде это издевательство быстро надоело. Оставив стаю добивать подранка, она с профессиональным интересом присмотрелась к обрыву, запиравшему поляну. В конце концов, геологи мы или кто?! Спасибо аварии, а то бы все горы проехали, ни одного обнажения не увидели. Заладили, понимаешь - карьер, карьер... Вот же прямо здесь сплошной учебник тектоники - никакого карьера не надо!

Всё обнажение составляла монументальная крутая складка, и даже не верилось, что эти изгибы образованы из вполне твёрдых, ничуть не склонных гнуться пород! Свод терялся под нависающими, словно многослойная вуаль, пластами периклинали [прим. - погружение шарнира антиклинальной складки вдоль её оси, более пологое, чем на крыльях] с рваными от недавнего обвала краями. Зато открытые тем же обвалом крылья волнистыми "локонами" ниспадали по сторонам и заворачивались навстречу друг другу, будто настоящие пряди длинных густых волос.

У Люды мелькнуло смутное ощущение скрытого за всем этим лица, и она нервно вздрогнула от воспоминания о страшном призраке. Но пока она пыталась вытрясти из головы мысли, не имеющие отношения к геологии, почти над ухом раздался вальяжно-уверенный голос:

- Флишевая формация!..

Люда оглянулась и обнаружила Олежку, который с видом Семёнова-Тян-Шанского в виду гребней Заилийского Алатоо, созерцал то же обнажение. Вся "банда" толклась рядом, почтительно ожидая, что скажет специалист.

- Да ты шо?! - вырвалось у неё поневоле, и так натурально, что Олежка подозрительно покосился. - Настоящий флиш?! А возраст какой?

- Палеоген, - довольно уверенно определил их единственный эксперт.

- А почему не "мел"? Там тоже флиш...

Олежка задумался.

- Не, не "мел", - наконец изрёк он. - В "мелу" флиш такой... СЕРЫЙ! - его руки изобразили нечто масштабное. - А это такой... серый... - как про нечто недостойное, пошевелил он пальцами. - Я даже думаю, что это эоцен, скорее всего "быстрица", - авторитетно завершил он экскурс, но поймал нарочито восторженный Людын взгляд и уже менее категорично добавил: - Ну, или "манява".

- ...Или "выгода", - задумчиво прикинула Люда.

- Ну-у-у... - многофункциональная "говорящая" рука эксперта по местной геологии показала "тудым-сюдым".

- ...Или "ямна", - продолжала рассуждать Люда, уже достаточно нахватавшаяся от "зубров" всяких умных слов.

- Не-е, ну не "ямна"! - возмутился Олежка такой явной профанации искусства. И вообще - это всё на северном склоне, а в Горганском покрове другие свиты.

Толкущийся рядом народ с интересом прислушивался к мнению профессионалов. При этом и Юлька, которая должна была всё понимать, и Лёха, который ничего понимать не должен был, совершенно одинаково крутили головами. Петро, так тот просто "ловыв гав" чисто из благоговения перед высшим образованием. Только умудрённый опытом завхоз, слышавший диспуты и похлеще, снисходительно позволял молодёжи забавляться "своей геологией", одновременно прикидывая хозяйственным оком объёмы бутового камня и возможные подъездные пути. Люда фыркнула и повернулась идти к объекту спора. За её спиной Олежка продолжал вещать на публику, явно копируя чью-то лекторскую манеру:

- Флиш - это такая слоистая "лесенка", где каждая "ступенька" начинается с песчаника, а заканчивается глинистым сланцем или даже известняком. И так - вся толща. Раньше даже думали, что это сезонный цикл: весной реки сносят грубый материал, летом - помельче, осенью - совсем глина, а зимой может и химический осадок выпасть. Потом установили, что эти толщи глубоководные и приносят их мутьевые потоки с континентального склона. Каждый ритм составлен осадком одного оползня...

Спотыкаясь и оскальзываясь на глыбах, Люда добралась до стенки обрыва и тут глубоко задумалась, не зная, какому из противоречивых желаний поддаться наперёд. С одной стороны, она - уже солидный человек, дипломированный геолог, пять минут как молодой специалист, и не пристало ей, аки зелёному первокурснику на первой практике, со щенячьим восторгом гасать по обнажению, лупя молотком по каждому камню. Тем более, и молотка-то нет - в поле собирались, называется. Но, как же хочется!.. Надо же отколупать пласт и посмотреть "иероглифы" на нижней поверхности: выпуклые они или вдавленные, следы течения или усыхания, а может и отпечаток какой живности попадётся. Или расчистить глянуть ту структуру с вкраплениями гравия - словно застывший в полёте снегопад. Или вон, симпатичный прослоек выглядывает, который подводное оползание свернуло таким себе аккуратным и аппетитным рулетиком. А там вообще что-то поблёскивает... Мммать-перемать! В руках буквально зудело от нехватки чего-то тяжёлого, чем это всё можно было расколотить! Внезапно правая кисть ощутила такую нужную ей сейчас деревянную ручку и, не задумываясь, за неё ухватилась. И только потом всполошилось сознание:

- Шо за?..

- Бери, бери! - серьёзно кивнул Лёшка. - Я так и подумал, что понадобится.

- С-спысибо, - только и смогла выдавить Люда, прежде чем непреодолимая сила познания бросила её на камни.

Первой жертвой пал свёрнутый рулетом пласт. Он пережил две эпохи тектонической активности, воздвигавших и рушивших горные системы, и двадцать пять миллионов лет глубинных катагенетических изменений, сцепивших песчаные зерна в прочнейшую породу, а точку в его геологической истории поставила встреча с Людыным молотком, который просто расколотил его на мелкие кусочки. Его гибель не стала событием в развитии седиментологии, но пар выпустить помогла, и к следующей жертве Люда подступила уже вполне сознательно. Белый прожилок стелились по сколу пласта и прятался в раздутом, как хвост сытого удава, утолщении. Точный удар - и наружу выглянули мутно-белые кубики, словно спросонья, удивлённо блестя зеркально чистыми гранями.

- Ой, какой кальцитик чудесный! - воскликнула Юлька и тут же попыталась отнять молоток. - Дай!.. Дай, я!.. Я тоже хочу!..

- Нэма хап-хап! - отдёрнула Люда орудие производства. - Свои надо иметь!

Двусмысленность данного замечания стала ясна, когда подруга обиженно надулась и толкнула локтём "своего" Олежку.

- А чего я?! - возмутился тот.

Люда с трудом подавила желание оглянуться на собственного спасителя и тщательно сосредоточилась на поисках нового объекта для изучения. Приглядев симпатичненькую складочку, похожую на вырезанного из дерева божка, она примерилась и осторожно тюкнула туда молотком. Песчаник выдержал. Люда ударила чуть сильнее, так что сверху попадали плиточки аргиллита, но основной слой продолжал упорно сопротивляться и будто даже корчил в ответ ехидные рожицы. "Кхм!.." - сказала Люда и дербалызнула от души. Камень звонко треснул и с чистой совестью отвалился. Но в открывшейся жеоде вместо чистых белых кристаллов показалось нечто аспидно-чёрное, которое совершенно неожиданно сыпануло оттуда искристо-смоляным потоком прямо под ноги.

- Ай! - испуганно отшатнулась Люда.

- Ой! - удивился Лёша. - Ничё себе! А что это?

Народ тут же потянулся на их голоса. Люда нагнулась, подобрала щепотью самую крупную кучку чёрного порошка и выложила на ладони для всеобщего обозрения. Да и сама с интересом пригляделась к своей добыче. Там что-то настырно блестело и Люда, пошуровав пальцами, вынула неожиданно чистый прозрачный кристаллик - словно зёрнышко из гранёного стекла.