Рыжик (СИ)

- Ну, что непонятно? - терпеливо переспросила она, всячески показывая смирение и выдержку. Хотя товарищ всё же удивил.

- Что такое "чимасе пензя"? - выдал он на одном дыхании и замолк, словно растеряв остатки смелости.

- ШО?! - только что обещанное терпение слетело с Люды, как панамка на ветру.

- Ну, как-то так, - попытался он всё-таки объяснить. - Ты это перед аварией крикнула...

- Я?! Н-е-ет!

- ...Вроде как "держитесь"... "хватайтесь"... - пробормотал он, а брошенный искоса осторожный взгляд, стал как у собаки, которая куснула и не знает, куда теперь деваться. Люда опомнилась и устыдилась.

- Хватайтесь?.. Держитесь?.. - заторопилась она с мыслительным процессом. - А! "Чымайсе пэнзля"!

- Вот, вот... - приободрился товарищ.

- Фух, напугал... - Люда с облегчением заулыбалась и, как о чём-то общеизвестном, пояснила: - Да это из правил техники безопасности! Типа, при малярных работах, если чувствуешь, шо лестница начинает падать, то "чымайсе пэнзля", в смысле - хватайся за кисточку.

- Как - за кисточку? - озадачился Лёша, которому такой метод страховки был явно в новинку.

- Ну, вот так! А за шо ещё? - развела руками Люда.

- Юмористы... - покачал он головой. - Это ты так подрабатывала или на уроках труда учили?

И думал, что пошутил...

- Ну-у-у... в общем, да - трудовик рассказывал, - призналась Люда, с удовольствием пронаблюдав потрясённое выражение его мордашки. Дразнить товарища оказалось таким увлекательным занятием...

С минуту тот заворожено смотрел куда-то перед собой, а потом осторожно поинтересовался:

- А в какой школе ты училась?

"Ниндзя!" - хотела с достоинством ответить она, но не выдержала и "хрюкнула" в сторону.

- В средней, в средней, - отмахнулась Люда, когда перестала давиться смехом. - Это местный фольклор такой. У нас польская школа через забор была, я там младшие классы заканчивала.

- Хм, а я-то всё думаю, чё ты так странно выражаешься! То курвиметр норовишь оторвать, то в писок дать...

"Один-один!.." - прокомментировал внутренний голос.

До Люды вдруг дошло, как её любимые словечки должны звучать для "незамутнённого" сознания и она не то что покраснела - засветилась, как фонарь в проявочной.

- И, между прочим, ничего тут неприличного нету!

- Ну да!.. - не очень поверил Лёшка.

- Да!! Одно... сам знаешь! А второе - всего лишь морду лица означает!

- О! Я опять не так понял? - у товарища опять сделалась потерянная "морда лица", и весь Людын пар моментально сдулся.

- Не переживай, не ты первый такой, - успокоила она, чувствуя, как и у самой угроза "ядерного апокалипсиса" медленно схлынывает со щёк. Паразитский Лёшка сумел уже дважды вогнать её в краску, но - странное дело - было ничуть не обидно. Даже наоборот, сидеть и болтать о чём попало, почти интимно перешёптываясь в полутьме, было так... загадочно, что даже на откровенность потянуло: - Меня вообще в ПЕРВЫЙ же школьный день с ПЕРВОГО же урока выгнали. Представляешь?!

- Ого! - восхитился Лёша, искренне ожидая продолжения. Пришлось продолжать...

- Просто, учительница объяснила нам, первоклашкам, как воспитанные дети должны входить в класс, если случилось опоздать... - Люда всё ещё сомневалась, стоит ли такое рассказывать людям, не прошедшим её "школу".

- И-и-и... как?

Она вздохнула и призналась:

- ...Сначала вежливо "запукать до джви".

Лёшка на секунду словно окаменел, а потом не выдержал и фыркнул, склонившись и недоверчиво крутя головой.

- С ума сойти!..

- Вот, вот! А я с этими людьми три года училась, - скроила она драматическую мину.

- Ой, да, представляю!..

- Не представляешь, - заверила Люда. - На учёбу ходят с "тэчкой", хлеб покупают в "склепе". А порядок как любят! Обожают вытряхивать диваны от пыли...

- Ну, это ещё не преступление, - попробовал Лёшка проявить толерантность и веротерпимость.

- ...во дворе! - безжалостно припечатала она. - Бывало, прёт бабушка божий одуванчик свой диван по лестнице с пятого этажа. Ты ей: "Не тяжело, пани Гэля? Может пылесосом лучше?" А она тебе: "Да где бы я с этой гуделкой мучилась! Так привычнее..."

- Ого! - от обрисованной картины Лёшкина толерантность дала трещину. - К-как это?

- Нормально, - сжалилась Люда, - просто "дЫван" - это ковёр.

- А-а-а!.. - с трудом восстановил он, рухнувший было миропорядок.

- Да у нас весь двор говорил на таком русско-польско-украйонском, шо - гайка! - понесло Люду. - "Мама, я ещё поспацерую с ребятами!", "До холери, який варьят в╕кно розбив?!"...

- Стой-стой! - Лёшка вдруг замахал руками, пытаясь остановить поток воспоминаний.

- Цо се стало? - брякнула Люда, не успев перестроиться, но тот, кажется, прекрасно всё понял.

- Вот, насчёт - как у вас во дворе! Уже который день хочу спросить... Помнишь, ты выдала, когда тебе этот... кхм... курвиметр вручали?

"А не слишком ли ты хорошо, товарищ, помнишь, что и где я выдавала?" - насторожился внутренний голос, тем более Люда сама, хоть убей, не помнила, что такого сказанула.

- Шо, опять что-то неприличное? - подозрительно прищурилась она.

- Теперь уж не знаю, - развёл руками Лёшка.

- Ну, хоть напомни...

- Вроде про курдов. Ты их за какие-то прегрешения придурками обозвала.

- Курдов?! Придурками?! За что?!! Может - турков?

- А тур...рок - за что?

- Действительно...

- Не-не - курдов. Это я хорошо запомнил. Ещё подумал... ну, неважно, но точно услышал, что курды приду... А, вспомнил! Не придурки - болваны, вот!

- Курды - болваны?.. - совсем озадачилась Люда.

И тут до неё дошло - "курдыбальонцы"!

- Гып!.. - втянула она воздух и, отвернувшись, попыталась удавиться со смеху так, чтобы не разбудить весь коллектив. Почти получилось. Лёша терпеливо подождал, пока она справится с попыткой суицида и виновато уточнил:

- Всё-таки неприлично...

- Да... нет... - хрипло выдавила Люда, осторожно прокашлялась и, наконец, пояснила: - Это у нас дид Васыль - великий знаток польского, сам понимаешь - любил так выражаться. Его во дворе "Курдыбальонцем" и называли.

Лёшка прислушался к звучанию и подтвердил:

- Вот, вот - оно! А что это значит?

- Хм... не знаю, - почухала она затылок, с удивлением сообразив, что действительно никогда этим не интересовалась. - "Бальонцы" - это, может, от "колёса", а что там делают "курды"?

- Слу-у-ушай! А дед этот ваш, часом, в войну не был артиллеристом? В польской армии?

- О! А ты откуда знаешь?

- Книжки читал...

- Про дида Васыля?!

Лёшка постучал пальцем по лбу.

- Про то, как наши пополняли польские части. Большинство поляков с армией Андерса ушли к англичанам, так что в Армию Людову брали уже всех - дай боже, чтобы хоть язык понимали. Может ваш дед Василь считал, что так по-польски должна звучать команда "На колёса!".

- А таки может быть! - честно восхитилась Люда. - Никогда бы не догадалась...

- Ну, прям, не догадалась!.. - не поверили ей. - "Четыре танкиста и собака"! Что, не смотрела?

- Пффф, смотрела... Читала! И, даже, в оригинале! - гонорово задрала она нос и... неожиданно погрустнела.

В дворовой постановке "Четырёх танкистов" ей всегда, почему-то, доставалась роль собаки. Тогда это никого не смущало, не смотря на кобелиную принадлежность оригинала. Ей даже нравилось подгавкивать, поскуливать, преданно смотреть в глаза и старательно изображать внимание, когда бравые "танкисты" и их подружки что-то хотели от её "Шарика". Тем более (шёпотом говоря), когда ещё мог представиться случай побыть под рукой у красавчика "Янэка", в которого были влюблены половина девчонок их двора. И вдруг теперь, совсем некстати, подумалось: а ведь, по идее, она должна была быть Марусей! Но... каждый раз находилась более шустрая красавица. И где в жизни справедливость? Гррррр!..