Печать дьявола (СИ)

Друзья тоже далеко не всё поняли из обрывочных фраз Хамала. Но и понятого хватало.

Неожиданно Хамал прыснул от нервного смеха, и порозовел. Это произошло как раз в ту минуту, когда Морис де Невер, вдумавшись в сказанное Хамалом, элегично размышлял, успели ли зажить на ягодицах Эрны рубцы, и что подумал Нергал, если заметил их следы?

-- Ваше любопытство, мсье де Невер, я удовлетворить могу. Да, заметил и подумал, что и сам он вполне способен порадовать её подобным образом. Но он обещал её на следующую ночь Августу и, как благородный человек ...

Риммон и Ригель переглянулись, ничего не поняв. Невер же замахал руками на Хамала, давая понять, что его любопытство не очень-то и нуждалось в удовлетворении. Однако Хамал счёл нужным продолжить разговор, разве что, сменив тему.

-- Кстати, как я понял, дорогой мсье де Невер, вам следует особо возблагодарить Господа. Ведь Хелла была влюблена в вас, как кошка, и, судя по тому, на что оказалась способна эта особа, вас ничего хорошего в будущем не ждало.

Вникнув в произнесённое, Невер с чувством перекрестился.

-- А откуда вы знаете об этом?

-- Так ещё у вас на вечеринке она не раз думала угостить вас каким-то приворотным зельем.

Морис содрогнулся.

-- И вы молчали?

Хамал, усмехнувшись, пожал плечами.

-- Вас же не убить, а любить собирались. К тому же я вскоре понял, что умения обращаться с чертовками вам не занимать, не правда ли?

Морис ничего не ответил, но содрогнулся ещё раз. Потом с чувством истово перекрестился ещё раз, тихо забормотав девяностый псалом Давида. Сиррах же вернулся к теме:

-- А куда делось колье? У Мормо?

Хамал отрицательно покачал головой.

-- Это вещь Нергала и, не сомневайтесь, он её себе вернёт. Если вы не передумали, Сиррах, я хотел бы перенести к вам свои вещи и книги.

Вещи Гиллеля были немногочисленны, но весьма дороги и изысканны. Друзья перетащили весь его скарб во вторую, пустовавшую до этого спальню Риммона, причём первым юркнул в своё новое обиталище, волоча любимый клетчатый плед и прижимая к груди небольшой, инкрустированный серебром ларец, сам Хамал.

Затем, consensus omnium, решили поужинать. Риммон захотел полакомиться паштетом из лосося и молоками сельди с жареным картофелем. Между Невером и Ригелем завязалась было дискуссия о преимуществах венского бойшеля с сухарными клёцками над кассуле. Но она была пресечена проголодавшимся и всё ещё возбуждённым Хамалом. Он, заявив, что вся эта чертовщина действует ему на нервы, неожиданно заказал на всех роскошный soupers a la regence , мотивируя своё мотовство необходимостью отпраздновать новоселье.

Хамал безбожно лгал. Он просто всегда, когда нервничал, терял аппетит, сейчас же, чуть успокоившись, понял, что проголодался, ибо, испуганный обнаружением трупа Эрны, он пропустил обед и почти ничего не ел на завтрак...

А кроме того... ему просто вдруг захотелось угостить друзей.

Глава 28. Не провалился ли он в болото?

Ущербный месяц сквозь туман

Льёт свет с угрюмым видом скряги.

Ни зги не видно, и при каждом шаге --

Стволы деревьев, камни, и коряги.

-- И. В. Гёте, "Фауст"

Митгарт после похорон вернулся в спальню покойной сестры, разжёг камин и сел в то же кресло, где сидел минувшей ночью. Где камни? -- эта мысль не давала ему покоя. Бенедикт плохо знал сестру, никогда не интересовался её пристрастиями и склонностями. Куда она могла сунуть колье? В чём оно? В тряпице, в шкатулке? Камин? Выдвигаться может любой камень, но какой? Он посмотрел на пламя и покачал головой. Не похоже. Кровать? Под периной? Нет, Хелла была скрытной. Скорее, где-то есть укромный тайник. Где? На поиски могло уйти несколько дней.

Неожиданно Митгарт вспомнил, как нервничала Хелла неделю назад, когда он поставил стул около окна. Он встал, подошёл к окну и носком туфли постучал по квадратам паркета. Через несколько минут Бенедикт уже держал в руках чёрный ларец, окованный по углам медными заклёпками. Глаза Митгарта ожили, когда он увидел, что шкатулка битком набита бриллиантами Лили и сверху лежит баснословная драгоценность -- "колье Козимо". Дождавшись темноты, Митгарт пробрался по коридору в свою спальню. Он задвинул тяжёлый засов, поставил ларец на комод, зажёг свечу и тут увидел неожиданных гостей.

С кресел в углах гостиной поднялись Нергал и Мормо.

Ожидая Митгарта, жрецы сатаны договорились, что общение с Бенедиктом возьмёт на себя Нергал, а Мормо заберёт ларец и отнесёт к себе. Но, воистину, "человек предполагает, а располагает... кто-то совсем другой". Во всяком случае, попытка Нергала сбить с ног Митгарта не увенчалась успехом, зато от удара Бенедикта Фенриц отлетел к стене. Рядом свалился и Мормо, кинувшийся в драку, а Митгарт, схватив ларец, выскочил из спальни, успев дважды провернуть ключ в замке. Оседлав в конюшне лошадь, он выехал из замка.

Луна шла на убыль, Нергал с Мормо, выбравшись из митгартовой гостиной через окно и с трудом перевоплотясь, бросились следом. При этом наглец-Мормо, не желая расходовать силы, вцепился когтями крыльев в волчьи уши Фенрица и нёсся на нём во весь опор. "Auribus teneo lupum!" -- весело пронеслось у него в голове.

Лошадь Митгарта, почуяв волка, тоже мчалась, как бешеная. Силы Нергала стали иссякать, но тут, на его счастье, из-за косогора у Хлипкого моста, проложенного через Вонючее болото, показалась волчья стая.

Кобыла взвилась на дыбы, и завертелась на задних ногах. Секунда -- и Митгарт оказался сброшенным вниз через перила моста. Мормо, спикировав на него, вырвал из его ослабевших рук ларец и взмыл с ним в поднебесье. Нергал, помня давешнее, не спешил бросаться вниз, наблюдая, как Митгарт, барахтаясь, пытается выбраться из зловонной жижи, затягивавшей его всё глубже. Волчья стая, свалив митгартову лошадь, пировала неподалёку.

Бенедикт всё глубже уходил в смрадное месиво, Нергал внимательно следил за процессом погружения, попутно отвечая на дурацкие вопросы Мормо, сидевшего на перилах с ларцом. Август интересовался, любят ли волки больше конину или баранину, отчего это болотные испарения такие вонючие, и -- что им лучше заказать сегодня на ужин? Когда Митгарт, не переставая барахтаться и звать на помощь, с головой погрузился в болото, Фенриц, по привычке почесав передней лапой за ухом, сказал Мормо, что пора возвращаться в замок.

Теперь Нергалу пришлось тащить и ларец, и Мормо, снова нахально пристроившегося между волчих ушей. Около Меровинга силы Нергала истощились. Перед перевоплощением он, злобно рыкнув, согнал беспардонного шельмеца с ушей: запутается чёртов нетопырь в волосах, -- выдирай его потом оттуда! Мормо недовольно и злобно пискнул, протестуя против нергаловых грубостей, но вынужден был подчиниться.

В итоге в замок пробрались два ночных гуляки-школяра, один из которых прижимал к себе какой-то толстый фолиант, спрятанный под мантией.

* * *

Исчезновение Митгарта было замечено не сразу: в последнее время он часто пропускал лекции. Куратор поинтересовался его местонахождением только спустя три дня после похорон Эрны и Хеллы. Обыскали его комнаты, коридоры, порталы. Заглянули на колокольню, в подвалы, прочесали галереи.

Никаких следов.

Наконец кто-то наблюдательный и зоркий, кажется, Мормо, досмотрелся, что в конюшне нет митгартовой лошади. Проехали из Меровинга к городу, и у Хлипкого моста под слоем снега, шедшего накануне, наткнулись на лошадиные останки, обглоданные волками. Но останков Митгарта нигде не было.

-- Не провалился ли он в болото? -- встревожено высказал роковое предположение обеспокоенный Нергал, принимавший в поисках самое горячее участие. "Очень может быть", согласились все. "Не поискать ли?" Но зловонная жижа, смердевшая метановыми испарениями, не замерзавшая и зимой, отпугнула даже самых ревностных участников розыска. Некоторое время ещё полагали, что Митгарт может вернуться, убежав от волков, но с каждым днём эта надежда слабела.