Печать дьявола (СИ)

Нельзя сказать, что расчёты Мормо не оправдались. Из-за гибели Эрны Патолс занятия были отменены, все суетились, и только около полудня Митгарт заметил отсутствие Хеллы. Предстояло отпевание, а сестрица не показывалась. Митгарт направился в женский портал. Дверь комнаты сестры была заперта изнутри, но у него был запасной ключ и, тщетно постучав несколько раз, Бенедикт открыл замок. Несколько минут он сидел, глядя на труп сестры и методично размышляя. Концы, и в самом деле, не сходились с концами. Кто мог воткнуть в Хеллу точно такой нож, какие она сама втыкала в своих жертв? Бенедикт не нашёл ответ, но откровенно сказать, он его и не искал. Единственным, что его действительно интересовало, был вопрос о камнях. Куда она могла их спрятать?

Впрочем, решил он, основательно обыскать комнаты сестрицы будет проще и спокойнее после похорон. Митгарт направился к куратору, Эфраиму Вилу, и сообщил ему ещё об одном трупе. Ночное происшествие с Эрной переполошило всех, а когда стало известно, что убита и Хелла, переполох достиг апогея. Отпевание Эрны назначили на два, но теперь его перенесли на час позже.

Нергал и Мормо крутились у дверей хеллиной спальни и удивлённо покачивали головами, когда тело выносили. Митгарт, неутомимо жевавший печение, руководил транспортировкой тела. Все отметили, что лицо мёртвой Хеллы во многом утратило своё уродство, приобретя значительность и какое-то инфернальное величие. Казалось, сама Геката прилегла ненадолго вздремнуть после ночных бдений. "Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luciat est" пели на хорах. Два гроба установили в нескольких футах друг от друга, и здесь контраст лиц проступил явственнее.

Равнодушия среди живых не было, оно уступило место неподдельному испугу. Рядом с гробами стояли куратор с профессором Вальяно, и Эммануэль вдруг отметил, что ни разу, ни в толпе в храме, ни раньше, на погосте у могил Лили и Виллигута, они не приближались друг к другу ближе, чем на три фута.

Сибил была потрясена настолько, что, даже встретившись взглядом с Морисом де Невером, не отвела его. Она в ужасе жалась к Эстель, Эстель -- к Риммону. Морис, увидев Сибил, на миг вспомнив вчерашнее, с изумлением подумал, насколько быстро оно изгладилось из памяти как небывшее. Впрочем, через минуту он снова забыл обо всём и, обняв за плечи Эммануэля, хмуро оглядел на покойниц. Хамал, бледный, как мел, оттеснил Эстель, и за спиной Риммона прислонился к стене.

Нергал же внимательно разглядывал лицо Эрны, Мормо - Хеллы. После отпевания на руке Мориса де Невера неожиданно повис Хамал, и не поддержи его Морис, он упал бы. Видя, что Хамалу дурно, его с другой стороны быстро подхватил Эммануэль.

Недомогание Гиллеля прошло незамеченным, постепенно руки его перестали трястись и немного потеплели. После похорон Хамал на негнущихся ногах, вцепившись в локти Невера и Ригеля, добрёл до своей комнаты. Через минуту их догнал проводивший девушек в их гостиную Риммон. Все поняли, что случилось нечто особенное и, безмолвствуя, ждали. Хамал налил себе вина. Руки его тряслись, бриллиантовые перстни на бледных пальцах позвякивали о стакан, он чуть не пролил его содержимое на скатерть. На него было жалко смотреть, и Эммануэль обнял его плечи.

-- "Возвеселится пустыня и сухая земля..." -- тихо проговорил Ригель, желая успокоить Хамала.

-- Не трудитесь, Эммануэль. -- Хамал всё-таки смог пригубить вино, а потом и медленно осушить стакан. Наконец он заговорил. -- Оборотень мёртв. Мы его отпели сегодня.

После этих слов все переглянулись и расселись около него, разлили остатки вина по стаканам, и молча ждали продолжения.

-- Хеллу убил Мормо, обнаружив, что она -- оборотень. Приняв его облик, она вонзила отравленную иглу в волосы Эрне и украла колье, которое подарил той Нергал. Она убила и Лили. Митгарт знает, что его сестрица убийца, но не знает, что Мормо выследил её. Нергал в курсе происшедшего. Я ... меня... меня пугают мысли Мормо. Они путаны, но жутки. Простите меня, Эммануэль, -- неожиданно обратился он к Ригелю. -- И вы, Морис, простите. -- Он замолчал, переводя дыхание, но, не договорив, уставился в тёмный угол.

-- За что мы должны простить вас, Гиллель? -- после долгого молчания, повисшего в комнате, спросил Невер.

-- А... Я до последнего времени считал вас обоих невротиками, склонными к нелепым фантазиям. Боюсь, вы всё же правы. Все мы оборотни... И если нам с вами, Риммон, кажется, что дьявола не существует, важно понять, что нам, -- он вздохнул, -- это просто кажется. В воздухе -- запах смерти. Нет, Риммон, это вздор! Как бы не так! Пьян я не больше вашего! -- неожиданно взорвался Гиллель, прочтя мысли Сирраха.

Риммон смутился, покраснел и опустил голову.

-- Почему вас страшат мысли Мормо? О чём он думает? -- состояние Хамала передалось Неверу, он всё время нервно поёживался.

-- Я не понял, Морис, но там что-то жуткое... возможно, он и сам до конца ещё не продумал... Они дурят друг друга, причём -- часто и артистично. Трудно разобраться. Я... не смельчак, извините. Тот же Нергал или Мормо, узнай они, что я способен прочесть их мысли, переломят меня, как сухое печенье! Господи! Мой обескровленный труп найдут через десяток лет в каком-нибудь забытом Богом лесу или гнилом болоте! -- голос Хамала прозвенел почти на октаву выше обычного, его снова затрясло.

-- Да полно вам, Гиллель, что может с вами случиться? -- Риммон уже пришёл в себя и успокоился. Впрочем, он вообще не знал страха, и ему, разгибающему руками конские подковы, осторожность Гиллеля всегда казалась непонятной. Эммануэлю, которому приходилось чувствовать на себе кулаки Нергала, страх Хамала был куда понятнее. Риммон между тем деловито продолжил:

-- Если вы чего-то опасаетесь, переселяйтесь ко мне, и дело с концом.

Хамал взглянул на Сирраха и задумался. От Риммона почти зримо исходило ощущение силы, несокрушимой, уверенной в себе, лишённой агрессивности, но страшной в нападении.

-- Да, вам лучше держаться вместе с Риммоном, Хамал. Да и нам с Эммануэлем тоже. -- Невер не был беззаботен. -- Если Мормо столь артистично расправился с Хеллой... Кстати, как он проник к ней?

-- В полнолуние он оборачивается нетопырём и может влететь через дымоход камина. Но её он просто выследил, когда полетел за оборотнем. Он увидел самого себя на лестнице... Накладка вышла.

-- Так Нергал, обернувшись волком, видимо, сторожил дверь, а Мормо проник к Хелле?

-- Да нет, Нергал полночи забавлялся с Эрной, за что та и получила колье, а Мормо следил за ними. В смысле, он не вуаер, нет, просто есть хотел, ему нужна кровь, а Фенриц это полнолуние решил посвятить лямуру, и в итоге Август остался голодным. Он Эрну хотел... в смысле ... хотел попробовать присосаться к ней в укромном местечке, -- торопливо пояснил он. -- Простите за вульгарные подробности, Эммануэль, -- Хамал снова разнервничался, заметив потемневший взгляд и прочтя мысли Ригеля, -- но ваши чувства слишком высоки для нашей жизни. -- Гиллель поёжился. -- А после, Мормо, всё ещё следя за ними, -- он же ждал, пока Эрна останется одна, -- на лестнице вдруг столкнулся сам с собою... -- растолковал Хамал друзьям ситуацию, -- тут уж и дурак обо всём догадался бы, а уж Август куда как не глуп... Он и увидел, как Хелла в его облике убила Эрну, украла колье -- ну, натурально, ринулся за ней следом! В её спальне, подслушав разговор Хеллы с братом, понял, что она убила и Лили. Он и без того бесновался -- уверяю вас, ничего приятного, когда некто принимает ваш облик, творит в нём мерзости и исчезает... Тут я его понимаю.-- кивнул Хамал, на себе испытавший интриги оборотня. -- Но едва до него дошло, что Хелла убила Лили -- он подписал ей смертный приговор, не колеблясь ни минуты. Он и сейчас не раскаивается в содеянном, ведь и наелся до отвала и отомстил. Но есть и странности. Почему-то Мормо, сведя счёты с убийцей Лили, вовсе не ликует, а Нергал ничуть не сожалеет об Эрне.