Очерк о родном крае (СИ)

- Постойте! - Марек вспомнил рассветный визит. - Тут был человек. Он сказал, что территорию завода перекрыли, и будет облава. Он тоже искал Свиблова.

- Черт!

Соломин застыл и зажмурился, соображая. Потом торопливо набрал короткое сообщение на вытащенном из куртки телефоне.

- Так, - повернулся он к Мареку, - у вас есть, где спрятаться?

- Дома.

- Господи, Марек, я говорю - спрятаться, а не сидеть и ждать! При облаве, извините, гребут всех от четырнадцати до шестидесяти, и разбираются с ними уже в участках. Иногда люди сидят в КПЗ до двух недель.

- С какой стати?

Соломин махнул кому-то в дальнем дворе. Ему махнули в ответ.

- У нас по другому не бывает, - сказал он, пожимая Мареку руку. - Все, еще увидимся. Извините, взять вас с собой не могу.

Из пространства между домами выдвинулся микроавтобус и, тяжело переваливаясь на колдобинах, описал широкую дугу. Соломин торопливо зашагал к нему. Где-то в стороне блокпоста коротко, словно примеряясь, рявкнула сирена.

Соломин побежал. Куртка вздулась у него на спине. Он забрался в микроавтобус в аккурат под разлившийся в воздухе звонкий и мертвый голос:

- Граждане! В вашем районе проводится полицейская операция! Просим соблюдать спокойствие, приготовить документы и не препятствовать представителям власти и миротворческого контингента.

Марек ощутил странное движение в груди. Где-то, видимо, в генетической памяти сидела ненависть к таким объявлениям.

Помнишь? Помнишь?

- Русские солдаты! Сдавайтесь! Вы окружены. Горячая еда, теплая и сухая одежда, медицинская помощь ждут вас в ближайшем немецком полевом госпитале.

Зубы сжались - не разжать.

Микроавтобус, набирая ход, покатил к дальнему проезду. Гроб с Андреем вывозили той же дорогой. Только Марек удивился - разве там не додумались перекрыть?

Вдалеке, на пустыре, появились маленькие черные фигурки людей. Появились они и между домов. Несколько 'Хамви' и грузовиков держались за ними. Воздух дрожал выхлопами.

Снова заревела сирена.

Марек пошел в дом. Сухой треск автоматной очереди заставил его повернуть голову. Уже? Облава с убийствами?

Обеспокоенная мама встретила его на пороге:

- Что там?

- Полицейская операция.

Из кухни выглянула Дина.

- Нам надо спрятаться!

- У меня - европаспорт, - сказал Марек.

- Дурак! Они разбираться не будут!

- Да-да, сынок, - закивала мама.

Вдвоем они потянули его в загиб коридора, к вделанной в стену кладовке.

- Сюда? - удивился Марек.

На полках кладовки спрятаться было негде. Марек с трудом представлял, что он там вообще поместится. А отбивать место у банок с краской и сердито белеющего сливного бачка хотелось еще меньше.

И, можно подумать, сюда, конечно, не догадаются заглянуть!

- Так, давай-ка!

Мама принялась вынимать банки, подавая их Мареку. Одну, другую, третью. У него не хватало рук.

- Мам.

- Составляй на пол.

Дина выбежала на кухню - смотреть, как близко подошли миротворцы. Голос с предложением соблюдать спокойствие бился в окна.

Марек заторопился. Банки звякали и пытались вырваться из пальцев. Он громоздил их одну на другую. Олифа. Лак паркетный. Снова олифа.

- Пошустрей, Маричек.

- Мам, нас здесь не спрячешь, - сказал Марек, принимая россыпь отверток, пилок для лобзика и гаечных ключей.

Дзон! Донг! Все, конечно же, раскатилось по полу.

- Ох, руки дырявые.

Ацетон. Туалетная бумага. Какие-то обрезки дерева.

- Так, отцов инструмент сам сними, - мама отступила, выглянула из-за его спины. - Дина, что там?

- Пока далеко! - крикнула Дина.

Марек стащил с полки прилично тяжелый чемодан со сверлами и электродрелью.

- Теперь полки, - сказала мама. - Они легко выйдут.

Марек подергал доски.

- Что-то никак.

- Вверх.

- Вверх?

Он подбил перекладины. Средняя полка вышла сразу. С нижней и верхней пришлось повозиться - пространства было мало, и доски вставали враскорячку, упираясь то в потолок, то в набитые бруски.

- Так, теперь смотри.

Мама оторвала боковую, заклеенную обоями стенку. Открылась узкая дыра - продолжение кладовки, уходящее выступом в ванную комнату. Марек как-то и не придавал значения этому выступу раньше.

- Забирайся, - сказала мама.

- Погоди, - сказал Марек, - как долго я там буду стоять?

- Не знаю. Дина. Дина! - позвала мама. - Прячься вместе с Мареком.

- Мы не поместимся, - запротестовал Марек.

- Поместитесь.

- Это глупая затея.

- Не разговаривай!

Марек протиснулся в темноту.

- А как ты потом...

- Молча.

Мама толкнула его от края прорехи. Он успел лишь слегка развернуться, как Дина втиснулась за ним следом. Ее дыхание коснулось его щеки.

- Удобно? - едва видимая, спросила она.

- Да не очень, - ответил Марек.

- Как вы там? - заглянула в щель мама. - Закрываю.

Он успел разглядеть половинку ее лица, потом боковина, вставшая на место, отрезала всякий свет. Скрипнула, подлаживаясь створка. Бум! - легла одна полка. Бум! - вторая. Застучали донца расставляемых назад банок. Ширкнул по линолеуму чемодан и, потеснив машинное масло, кажется, угнездился внизу.

- Теперь тихо, - сказала мама.

Замуровали, подумал Марек. Нет, фраза вроде бы звучала по другому. Как-то... Ах, да, замуровали, демоны!

Что-то царапнуло лопатку. Он шевельнул плечом.

- Клаустрофобия? - шепнула Дина.

- Нет, - Марек перенес вес тела на левую ногу, чуть смещаясь, - мало пространства. Здесь хоть раз кто-то прятался?

- Друг Андрея, однажды.

- Обжитое место.

Скрипнули полы.

Марек замер, но скрип не повторился. Он попробовал вслушиваться, но улавливал лишь, как шуршит ткань рубашки по штукатурке.

Темно. Колко.

- Ты можешь руку просунуть? - спросил он Дину.

- Куда?

- К лопатке. Там какая-то железка.

- Сейчас.

Дина прижалась к нему бедром, мягкой грудью, ее рука скользнула Мареку за спину и проползла змеей.

- Здесь, кажется, арматура. Торчит.

- Как бы ее, заразу...

- Слушай, можно по-другому.

Дина втиснулась так, что Марека слегка развернуло боком. Плечо и рука Дины стали одновременно барьером от железки и опорой для спины.

- Так лучше?

- Да, - шепнул Марек. - А ты как?

- Нормально.

- Пора бы уже уродам появиться.

Они помолчали. Марек пялился в темноту. Он мог лишь шевелить левой рукой, сгибая ее в локте. Правда, она тут же упиралась в деревянный каркас.

Сколько так можно выдержать? Пять минут? Полчаса? Час?

- Жалко, в общежитие сегодня не попаду, - сказала Дина. - Мама опять валериану пить станет.

В глубине квартиры что-то звякнуло. Вроде бы посуда на кухне.

- Слушай, - сказал Марек, - а как мы выберемся, если что?

- В смысле?

- На непредвиденный случай. Не хотелось бы в некотором смысле изображать погребенного заживо.

- Здесь есть секрет.

- Серьезно?

- Да, тише.

Марек почувствовал, как Дина напряглась и затаила дыхание.

- Что? - шепнул он.

- Стучат.

Спустя несколько секунд Марек разобрал, как мама нарочито громко спрашивает: 'Кто там?'. У него пересохло горло.

Быстро, подумалось ему. Что, уже по всем домам прошли? Или целенаправленно? Мы же в самом конце. Почти в самом.

По квартире затопали сапоги и берцы. Марек услышал, как заглянули в малую комнату, как кто-то, бубня под нос, прошел мимо кладовки и занял туалет. Сердце устремилось в галоп. Дина поймала Мареково запястье.

- Вы одна? - громко спросил жесткий голос в прихожей.

- Да, - ответила мама.

- А по нашим данным у вас еще живет сын.

- Ваш патруль застрелил его четыре дня назад.

Спрашивающий кашлянул.

- Извините, у меня не указано.

- Вам показать свидетельство о смерти? - спросила мама.

- Если можно.

В туалете слили воду. Затем человек прошел в ванную - включил воду, стукнул железным о раковину. Винтовкой стукнул?