Начало пути (СИ)

- Возможно, ты уже тогда тоже был без сознания, когда твои уцелевшие бойцы остались без командования, и каждый был сам за себя. Хорошо еще, что у тебя есть толковые солдаты, как тот, с сербской фамилией, Обренович, вроде. Он, кстати, здесь за дверью зачем-то ошивается, увидеть тебя хочет, наверное.

- Это после. А что он сделал?

- Да сущую мелочь - собрал уцелевших, их меньше десятка осталось, отбил лазарет, покрошил со своей маленькой группой не один десяток архангельских сволочей. А, чуть не забыл, тебя еще спас. Правда, не он один тебя в подвал уволок, но если бы вовремя не обработали рану, могло быть всякое.

- Ладно, что там с дезертирами?

- Да есть у тебя один умник, Федька Скоробогатов. И как таким только лычки вешают! Он и еще трое таких же деятелей раздобыли комплекты архангельской формы - это как раз было несложно, главное - не побрезговать трупы раздеть. А потом, когда нас уже добивали, они быстро покинули поселок и спрятались в чаще. Если бы их нашли архангельские, они рассчитывали сойти за своих - форма при них, говорят так же, по-русски, выглядят как славяне. Они, конечно, могли засыпаться, если б вопросы кто-то начал задавать, но в сутолоке боя было не до этого.

- А как их обнаружили?

- Их опознал лично я, когда мы пробились к бэтээрам. Архангельцев тогда уже отогнали, и я узнал знакомые лица. Хоть они и не из моего взвода, но на лица у меня память хорошая, да и мало нас уже оставалось, так что волей-неволей запомнил каждого. Убегать или сопротивляться смысла не было - придурков этих уже оцепили наши, те, что с подмогой прибыли, приняв за солдат противника - форму-то они переодели. А когда их вместе с остальными пленниками уже привели в Сямжу, они мне на глаза-то и попались.

- Козлы, бля! А на что рассчитывали эти уроды? Ну, из поселка выбрались, ладно, а потом что?

- Потом, как планировал сержант, они оторвались бы от возможного преследования, снова нацепили бы балтийскую форму, а трофейные прикиды попросту сожгли бы. Затем постарались бы выйти к своим, наплели бы, что они единственные выжившие из твоей роты. Герои, суки позорные!

- И что теперь?

- Думаю, сейчас разбрасываться людьми никто не захочет. На дворе не вторая мировая, и к стенке их ставить точно не будут. Наверняка дадут шанс искупить вину. Сержантика, понятное дело, разжалуют, и еще одного ефрейтора, что с ним был, скорее всего, тоже. А то докладывать о происшествии наверх кому захочется? Тебе? Или Москаленко? Нет, Андрюх, выше Вексельмана информация вряд ли уйдет.

- Ладно, хоть одним головняком меньше. Теперь важнее всего убедить командира полка не писать кляуз на меня. Да и роту надо восстановить, сейчас ее по факту и не существует даже, полнокровный взвод и то не сформировать.

- Сдается мне, с этим тоже проблем не будет. Потери уже немалые. Комкор не просто так выслал всего лишь роту на бронетраспортерах нам в помощь - архангельцы решили в партизан поиграть. Да и держать в руках оружие они, как ни крути, все же умеют. Я после боя поговорил с капитаном, что прибывшими бойцами командовал - он сказал, у него только убитыми за полтора часа боя восемнадцать человек потеряно, да еще несколько раненых. И это притом, что половина его бойцов сидела в транспортах, и участия в бою они не приняли. Да и корпус продвижение замедлил - без конца какие-то стычки и нападения на отдельные наши подразделения. А тут еще недавно архангельцы перехватили колонну грузовиков со снабжением. Далеко уйти не успели, и трофеи взять им не дали, но эти уроды все же подорвали половину машин. А это ущерб серьезный.

- То есть опять будут поставлять необстрелянный молодняк? Что ж, не впервой, да и лучше это, чем совсем ничего.

- Тем более, что нам, как всегда, выбирать не приходится. Так много, говоришь, уже наших поубивали?

- По предварительным подсчетам, "двухсотых" уже больше полутысячи, раненых и того больше раза в полтора, но я предполагаю, цифры занижены, как это обычно бывает. Наш полковник вообще рад был бы сказать, что потерь нет - ты прикинь, сколько денег тогда своровать было б можно? Только не в том он положении сейчас, чтоб о мелких гешефтах думать - ему надо пенки снять с нашего успеха, и вину за погубленных мальчишек от себя отвести. К тому же, денег у него предостаточно.

О том, что не так давно полковник понес большие убытки, и что лично свежеиспеченный капитан Васильев со товарищи к этому руку приложил, лейтенант не знал. Но он был прав - не до пилежки денег сейчас Вексельмнау, ситуация не та.

- Ладно. - продолжил Кирилл. - Я попробую связаться с отцом. Вряд ли смогу сделать это оперативно. Почта идет медленно, а в телеграмме многого не скажешь. Но по рации вроде бы можно попробовать.

Пробовать действительно было можно сколько угодно, но выйти на связь с петроградским офисом или особняком отца за несколько дней боев за Сямжу не удалось ни разу, хотя Матвеев пытался сделать это не раз и не два.

- Спасибо. - только и проговорил Андрей. Его не слишком обнадежило обещание лейтенанта. Однако протянул ладонь для рукопожатия - участие Кирилла было ему приятно. В конце концов, подумал он, этому молоденькому богачу вряд ли грозит наказание - наверняка его отец сам захочет дать по шапке полковнику за то, что отправил его сына без подготовки в самое пекло. Возможности у отставного генерала были, и еще какие, но Васильев знал и то, что Вексельман тоже далеко не сам по себе, и покровители у него наверняка были, и серьезные. Иначе как далеко не самый способный и талантливый военный без боевого опыта в свои сорок два года уже дослужился до полковника?. Параллельный полулегальный (а то и совсем нелегальный) бизнес, навар с которого так удачно в свое время снял Андрей, тоже говорил о наличии сильной "крыши", заинтересованной в карьерном росте своего протеже.

На том офицеры и распрощались, тем более, что Матвеев взглядом покосился на дверь, из-за которой все так же слышались веселые молодые голоса. Похоже, они были рады, что капитану уже лучше, и опасность его жизни не угрожает.

- Что ж, бывай, Андрюх, выздоравливай! - проговорил на прощанье Кирилл и вышел из палаты, куда радостно ввалились гурьбой Радован, Тимоха и Ленька, а за ними, прихрамывая, ковылял Васька Головачев.

- Здравия желаем, товарищ капитан! - хором, с немного комичной торжественностью прогорланили мальчишки.

- Оно мне точно не помешает. - Васильев улыбнулся, он был рад видеть живыми своих хлопцев, и чувствовал, что и они рады, что он выкарабкался.

- Мы тут вам, командир, принесли кое-что, - Радован достал из кармана фляжку, где плескалось явно не молоко, - только не знаем, можно ли вам. Мы, кстати, уже приняли немного. За ваше здоровье. В целях реабилитации, так сказать.

- Пьянству бой, ребята! Тут с вами запах будет, как в дешевом кабаке. Выпьем еще, обещаю, а пока я не в форме. И голова мне ясная нужна - дело принимает сложный оборот. И рана моя - меньшее из того, что меня сейчас заботит.

- Что стряслось, командир?

- А то ты не знаешь? Рота уничтожена, пойманы четверо дезертиров, а Кирилл только что мне рассказал, что Вексельман решил выставить меня крайним.

- Командир, а та история, ну, когда мы ...

- Нет, про это он точно не в курсе, - перебил Васильев, прекрасно понявший, на что намекает Радован. - Иначе сейчас я был бы в гораздо менее уютном месте и с куда более тяжелыми ранами. Да и ты тоже наверняка не здесь бы был.

- Парни! - Радован повернулся к своим. - Мне с товарищем капитаном с глазу на глаз побеседовать хотелось бы, не в службу, а в дружбу - оставьте нас двоих ненадолго.

- Что у тебя опять? - Ваське было любопытно, что задумал его неугомонный дружок.

- Терпение, брат, терпение. Я все расскажу, но чуть позже. Пока и рассказывать-то особо и нечего, многое обмозговать сперва надо.

Солдаты, уже привыкшие видеть в Радоване командира, пусть и без лычек и звезд на погонах, спорить не стали и послушно покинули палату. Боец и капитан остались наедине.