Начало пути (СИ)

- Товарищ командир бригады, полковник Вексельман по вашему приказанию прибыл!

- Вижу. Кто с тобой, представьтесь, будьте уж так любезны!

Требование было простой формальностью - офицеров бригады Шелепов знал в лицо каждого, и каждому мог дать краткую и емкую характеристику. Оба спутника Вексельмана были ему знакомы, и ни того, ни другого Шелепов особенно не уважал. Не видел на то причин, да и поводов, по его мнению, совсем не наблюдалось.

Надо сказать, в отличие от Вексельмана Шелепов формалистом не был, считал, что люди, склонные к педантизму, хороши лишь на штабной работе, тогда как командир боевого подразделения должен уделять внимание в первую очередь тому, что действительно важно и необходимо, а все, что касается внешнего вида солдат, порядка в расположениях частей, заправленных кроватей и отбитых кантиков на подушках, следует перепоручать заместителям, выбрав среди них наименее толкового. Идиотской работой должен заниматься идиот - эту коронную фразу Шелепова Вексельман слышал не раз и не два, а услышав впервые, тут же нутром почуял, что с таким начальником он вряд ли сработается.

Поэтому Чернов с Куликовым настороженно переглянулись, обеспокоенные таким несвойственным для комбрига поведением.

- Языки проглотили, что ли?

- Никак нет. - это произнес Куликов, пихая локтем вексельмановского заместителя. Вообще-то по ранжиру первым представиться должен был Чернов - как-никак, формально по должности замкомполка стоит выше комбата, но раз уж тот растерялся, то раздражать нелепым молчанием Шелепова вряд ли стоило. - Подполковник Куликов, командир третьего батальона Шестнадцатого отдельного стрелкового полка.

- Подполковник Чернов, заместитель командира ...

- Отставить! - перебил Шелепов. - Разговор у нас будет неприятный, поэтому присесть предлагать не буду, и чаем с кофе потчевать - тоже. Догадываешься, полковник, зачем я тебя выдернул? Наверное, уже понял, раз с толпой ко мне в кабинет приперся!

- Я ...

- Ну не я же! Объясни мне, дураку, почему у тебя в полку невесть что творится? А то не понимаю я, как можно было умудриться за две с небольшим недели растерять только убитыми чуть ли не целый батальон? Да притом, так и не поучаствовав в крупном бою?

- Это не так, товарищ полковник! - от волнения язык Вексельмана стал немного заплетаться. - Я предпринял все меры, чтобы уберечь личный состав, даже отправил вперед роту для разведки и занятия ближайшего крупного населенного пункта. То, что мы с вами находимся здесь, в Сямже, это заслуга моих бойцов. И, уж если на то пошло, то и лично моя в том числе.

- Насчет твоих орлов согласен, а вот по поводу твоей лепты в общую копилку, так сказать, слагаемых успеха, у меня большие сомнения. Если уж на то пошло, твоя настоящая заслуга лишь в том, что мы до сих пор торчим здесь, в Сямже, а не в Вельске. И почему отправил именно срочников? Забыл, для чего к каждой бригаде приставлен штат "частников". Разведка - это целое ремесло, и не надо поручать такие задачи вчерашним школьникам, особенно когда их офицеры - недавние курсанты!

- Я как раз хотел сказать, что молодой и некомпетентный капитан Васильев ...

- К капитану Васильеву у меня претензий нет! - снова перебив Вексельмана, твердым голосом проговорил Шелепов.

У Вексельмана перехватило дыхание, и он густо покраснел, как брошенный в котелок на костерке речной рак. Это было концом - тон комбрига свидетельствовал, что вину за все произошедшие Шелепов возлагал лично на него.

- Но ... - растерянно пробормотал полковник. - Как же, если ...

- Если командир полка недоумок, я не могу обвинять в чем-то его подчиненных. Приказ был откровенно дебильным, мало того, практически невыполнимым, но это все-таки был приказ. И капитан Андрей Васильев вынужден был его выполнять. Причем выполнил его, пусть и дорогой ценой. Но он сделал то, чего ты от него потребовал, именно потому, что ты этого потребовал! И пацаны его, которых на смерть отправил лично ты, погибли из-за твоей непрошибаемой тупости!

- Товарищ полковник, - обратился к комбригу Круглов. - Капитан Васильев всегды был недисциплинирован, а его рота ...

- Еще один выискался! - Шелепов ударил кулаком по столешнице. - Между прочим, если Васильев такой плохой офицер, почему об этом я слышу только сейчас? Раньше почему-то подобных выводов ни от кого из вас я не слышал. А если бы услышал, то не поверил бы - я бывал на стрельбах и занятиях по боевой подготовке, которую вы у себя в полку проводили на отъе...сь! - Шелепов выругался, не в силах боее сдерживать закипавшую в груди ярость. - Так вот, единственная рота во всем твоем полку, Вексельман, из-за которой мне не хотелось провалиться от стыда под землю, была рота капитана Васильева. Такое впечатление, что ты специально отправил на убой именно его ребят, чтобы они не выделялись на общем фоне, а то мало ли, какой-нибудь вышестоящий, например, я, не сделал бы ненароком вывода, что даже под началом такого долбо..бов, как вы оба, из полутора-двух сотен рекрутов все равно можно сделать боевое подразделение! А так можно будет и дальше валить на неподготовленность бойцов, только вчера вставших из-за парты, и неопытность офицеров, еще вчера обмывавших на выпускном балу свои первые звездочки. Васильев молодец - не растерялся, не струсил, не сбежал, и бойцам своим не дал это сделать!

- Товарищ командир бригады, как раз в роте Васильева произошло ужасное ЧП - на моей памяти, еще не было ни разу случая дезертирства сразу четверых военнослужащих со своего поста, да еще в боевой обстановке! Васильева уже за одно то, что он допустил подобное, пора под трибунал отдавать, а вы его нахваливаете! - это наконец очнулся от оцепенения Чернов, решивший поддержать товарищей, надеясь, что история с дезертирством старшего сержанта Скоробогатова до ушей бригадного командира еще не дошла. О том, что надеяться на такую неосведомленность Шелепова было верхом идиотизма, замкомполка почему-то не подумал.

- Без тебя знаю, подполковник! Скажи мне, раз умный такой, каким образом Васильев, будучи ранен и без сознания, мог этому помешать? А что сержанты у вас в полку такие - кто виноват? Насколько мне известно, сержантские лычки выдает и срывает не кто иной как командир полка. Полка, е.. ваших матерей, а не роты! Вексельман, твоя работа? Куда смотрел, кому лычки вешаешь?

- Но этот ... как вы сказали, Старобогатов?

- Понятно, даже фамилий комодов в своем полку не знаешь. Что толку спрашивать с тебя их характеристики?

- Простите, оговорился, старший сержант Скоробогатов, фамилию просто немного перепутал - это, надо сказать, прошедший срочную службу боец, сейчас он служит по контракту, и кого, как не его, я мог еще поставить над срочниками. У нас же есть рекомендации Военного министерства, где четко указано, что командирам полков при назначении на должности сержантского состава следует отдавать приоритет наиболее опытным солдатам-контрактникам.

- И что, Военное министерство рекомендует ставить сержантами дезертиров?

- Но, товарищ командир бригады, я и подумать не мог, что ...

- Подумать ты и правда, похоже, не мог. Не умеешь ты этого делать, судя по всему! А побеседовать с кандидатом, которому целый десяток парней доверить собираешься, хотя бы минут десять-пятнадцать, не судьба тебе, что ли? Разбираться в людях ты не обязан, да?

- Никак нет. - только и промямлил Вексельман.

- В общем так, всем троим - объявляю предупреждение о неполном служебном несоответствии. Твоих остальных замов, полковник, и начальника штаба твоего полка это тоже касается. Соответствующие записи во все личные дела будут внесены сегодняшним днем. Я мог бы всю вашу гоп-компанию разогнать и добиться, чтобы всех вас разжаловали, да чувствую, сейчас время неподходящее. Офицеров нормальных мне никто не выделит, а потому заменить вас пока некем. Но это пока! Только пока! Мне в бригаде такое сборище дегенератов ни к чему совершенно!

Офицеры потупились, в их душах бурлили противоречивые чувства - стыд и гнев, досада и злость. Особенно это задело Вексельмана, очень дорожившего своим доселе безупречным послужным списком. Теперь ему на ближайший год точно придется забыть надежду на повышение, и все из-за того, что попался такой вот командир бригады, разрушивший его планы. Казалось бы, на войне всегда гибнут, так что ж теперь, за каждого убитого звезды с погон срывать? Но полковник молчал - возразить Шелепову он не решался.