Дикое Сердце 1 часть (ЛП)

Робкий, испуганный старик с угольной кожей, со взъерошенными седыми волосами приблизился к ней. Он опирался на подобие костыля и с трудом таскал отекшие ноги, но в его грустном взгляде унижаемого веками человека, была искра простодушной доброты, которая загорелась в присутствии красивой и хрупкой женщины, не отступившей ни на шаг.

- Не идите дальше, сеньорита. На такое тяжко смотреть. Не ходите туда. Я все вам расскажу. Но снаружи…

- Кто вы?

- Кто я? Сауль, лекарь. Меня попросили излечить их травами, но против этой болезни они бессильны. Вчера около сорока больных, а сегодня более восьмидесяти.

- Естественно, ведь они находятся вместе со здоровыми. Так нельзя, им нужен доктор, лекарства, люди; за ними надо ухаживать, им нужен воздух, пространство. Но почему они брошены? У них нет семьи? А у вас нет женщины-помощницы?

- В долину приехали только мужчины. Женщины и дети собирают кофе на другой стороне. Сеньор управляющий запретил им приходить, говорит, они нужны там и…

- Что тут происходит? – приблизившись, прервал Баутиста.

- Сеньор управляющий! – испугался негр Сауль. В бараке наступила гробовая тишина. Даже тяжелобольные замолчали, затаив дыхание. Одни приподнимались, другие с трудом повернули головы, чтобы посмотреть на жестокое лицо управляющего, во взгляде которого отражались гнев и презрение. Он нетерпеливо повернулся к неуместной посетительнице и распорядился:

- Сеньорита де Мольнар, не окажете мне любезность выйти отсюда?

- Нет, Баутиста. Я пришла увидеть это и попытаться исправить. Все гораздо хуже, чем я предполагала.

- А как вы хотите, если этим лодырям взбрело в голову притворяться больными? – гневно пробурчал Баутиста. А потом крикнул с угрозой: – У неработающих отнимется рабочий день! Вставайте, бездельники!

Моника сильнее побледнела, пробежав взглядом ряды несчастных, которые еле шевелились от ужасного голоса управляющего. Некоторые чуть приподнялись и вновь упали. У двери неподвижно лежал человек со скрещенными руками и открытыми глазами. Моника с ужасом посмотрела на него, затем обернулась и гневно выпалила:

- Вы добиваетесь, чтобы встали и мертвые? У вас нет ни сердца, ни совести!

- Вы меня оскорбляете! Хватит, сеньорита! Выходите отсюда. Я здесь приказываю. У вас нет права…

- Взгляните на приказ Ренато, уж он имеет силу! Здесь указано, что мне здесь подчиняются, и я буду действовать. Буду приказывать от его имени!

- Мне вы ничего не можете приказывать!

- Ну а кому же тогда? Этот приказ охватывает весь персонал завода.

- Почему бы вам не позвать руководителей, сеньорита? – намекнул старый негр.

- Ты не заткнешься, идиот? – приказал Баутиста яростно. – Если опять откроешь рот, я тебя…!

- Держите себя в руках, Баутиста! – сурово прервала Моника.

- Вот как я поступлю, сеньорита де Мольнар. Немедленно доложу хозяйке. И если она поддерживает безумства своего сына, то я ни на минуту не останусь в Кампо Реаль.

- Если так обстоят дела, то Моника права.

- Но как сеньора может так говорить? – вскипел Баутиста, обуреваемый удивлением и гневом.

- Должна же когда-нибудь сеньора понять ваши методы! – взорвался Ренато.

- В таком случае, я лишний в Кампо Реаль!

- Естественно! – согласился Ренато.

- Успокойся Баутиста, и ты тоже, Ренато. Прошу тебя, – примирительно вмешалась София.

- Сеньорита де Мольнар оскорбила и унизила меня перед сотней людей! – пожаловался Баутиста. – Мне придется всех побить, чтобы они снова меня зауважали.

- Лучше пока помолчи, – сурово посоветовала София. – Знаю, ты великолепен, но похоже, перегнул палку с работниками. Именно это мой сын имел в виду.

- Я имел в виду… – начал было Ренато, но мать с мольбой прервала его:

- Прошу, Ренато. Через несколько часов состоится твоя свадьба. Почему бы нам не отложить этот спор на потом?

- Я откладываю его со дня приезда, – возразил Ренато.

- Если сеньор Ренато желает, чтобы я немедленно ушел… – намекнул Баутиста с притворной скромностью.

- Ни в коем случае, – отклонила София. – Баутиста, я ценю тебя и не хочу терять. Мне кажется, можно прекрасно все уладить.

- Как ты не понимаешь, мама, насколько нравственно и самоотверженно поступила Моника, взвалив на себя проблемы, которые я лично должен был решать!

- Это правда. Она поступила прекрасно, и я ей благодарна от всего сердца. Мне было бы приятней, будь у Айме такая черта; но да ладно, – согласилась София и обратилась к слуге: – Баутиста, во всем, что касается больных, подчиняйся Монике.

- Но она приказала безумные вещи! Хочет для них отдельный барак с окнами во всю стену, кровати с простынями, ночные столики, куда можно поставить воду и фрукты, которыми, по ее мнению, должны питаться эти лодыри, а также приказала послать за врачом в Сен-Пьер, и чтобы он всегда был в Кампо Реаль.

- Эта идея меня тоже посещала, – заверила София.

- Еще она хочет лишить меня полдюжины работниц с плантации, дабы те заботились о больных, и исписала десять листов бумаги с названиями лекарств и всего необходимого, как она сказала.

- Все, что приказала Моника, исполнится до последней буквы. Ты рад, Ренато?

Ренато промолчал. Скрещенные руки и холодное жесткое лицо вот-вот готово вспыхнуть небывалым возмущением. Не дожидаясь ответа, сеньора Д'Отремон повернулась к Баутисте:

- Окажи мне любезность, выполни все, что я велела, Баутиста. Ах! И не забудь извиниться перед сеньоритой де Мольнар за свою грубость. Это просьба и приказ.

- Как прикажет сеньора, – еле сдерживаясь, согласился Баутиста и вышел.

- Что ж… – вздохнула София. – Печальное дело решено. Тебе так не кажется, сынок?

- Нет, мама. Зло сидит глубже, и я должен его искоренить. Но как ты сказала давеча, через пару часов состоится моя свадьба. Я согласен на этот крайний срок.

- Как пожелаешь. Я не стану тебе мешать. Хочу видеть и ощущать тебя хозяином и господином Кампо Реаль.

- Так и случится, мама. Даже не сомневайся.

- Я собирался выехать на плантации, Моника.

- Правда? Полагаю, где-то здесь бродит Баутиста.

- Да. Пришел поговорить с матерью и проиграл первую битву.

- Неужели Ренато? Тебе удалось…?

- Мать признает твою правоту и бесконечно тебе благодарна. Когда мы были подростками, ты вдохновляла и наставляла меня на путь истинный. Я знал, что с твоей помощью многого достигну. И мы добьемся полного преобразования. Да, Моника. Благодаря тебе, в раю Д'Отремон не останется закоулков ада.

Не успела Моника опомниться, как Ренато поднес ее руку к губам, целуя с благодарностью и нежностью, с юношеским бесхитростным восторгом, возвращаясь в головокружительное время, к далеким дням отрочества, когда она была ему сестрой, подругой, учительницей, советчицей, когда он для нее представлял собой возвышенную мечту об идеальной любви. Однако она резко выдернула руки, когда позади них появилась прекрасная фигура Айме, которая язвительно пошутила:

- Что это? Похоже, мой господин жених испытывает восторг к сестре-настоятельнице.

- Я даже не монахиня, сестра. Еще нет. Разумеется, каждая из нас последует своей дорогой…

- Айме, я от всего сердца благодарил Монику, – разъяснил Ренато. – Благодаря ей, свершится первый человеческий и справедливый поступок в Кампо Реаль. Но нельзя терять время. Я должен проследить за исполнением приказов Моники. Ты устала, и не мешало бы тебе отдохнуть.

- Я не устала. Это слишком сказано. Действительно, многое нужно сделать и пока рано отдыхать. Я хочу поговорить с доньей Софией и сразу же вернуться на плантации.

- Как пожелаешь, Моника. А сейчас, простите, мне нужно идти. До встречи.

- Ты почти не был со мной, Ренато, – пожаловалась Айме.

- Будет еще время, Айме. Будет много времени, – заверил Ренато и покинул сестер.

- Идиот! – процедила сквозь зубы Айме.

- Нет! – горестно упрекнула Моника.