Марина (СИ)

Я специально подсчитала, сколько этих треклятых луковиц мне пришлось почистить: тридцать две луковички величиной с голубиное яйцо. Мелкие луковицы, видите ли, более острые, чем крупные. Кроме этого я их резала кольцами, и к концу работы мне больше всего хотелось где-нибудь спрятаться, чтобы никто меня не видел с распухшим носом и красными глазами. Не помогал ни один из способов, описанных в книгах полезных советов: я обмывала нож под струёй холодной воды, смазывала его растительным маслом, прикрывала уже нарезанный лук перевернутой тарелкой и все напрасно. Ядовитые испарения разъедали мне глаза и слизистую носа, и в конечном итоге, закончив свою долю работы, я распсиховалась, и сбежала в спальню. Мои звери решили уделить мне немного внимания, и некоторое время я провела, углаживая пушистые спинки и мордочки своих питомцев. Вадим несколько раз заглядывал ко мне, но я требовала, чтобы он оставил меня в покое. Он особо и не протестовал. Саня выделила ему такой фронт работ, что он опасался не справиться с заданием до приезда приглашенных.

И не зря опасался, как выяснилось. Вскорости примчался, откуда ни возьмись Сергейченко. Он с отрешенным взглядом пронесся мимо Саши, слегка кивнул мне и схватил за плечо Вадима, оттесняя его поглубже в кухню. При этом он что-то говорил Вадиму, быстро и возбужденно. Вадим поставил на стол бутылку вина, которую он как раз намеревался откупорить. У него хватило воспитанности извиниться перед нами с Сашей, и вскоре оба исчезли в неизвестном направлении. Я сразу же объявила, что не умею вытягивать пробки из бутылок и что это вообще мужская работа. Саня пожала плечами и спокойно парировала мой выпад:

- Нет проблем, дождемся мужиков. Все остальное более или менее уже готово. - И отправилась подправить прическу.

Я двинулась вслед за ней, чтобы переодеться. Нельзя же выходить к гостям в, хотя теплом и удобном, но все же халате.

Облачилась в светлые джинсы и мохеровый свитер, слегка подкрасилась и вышла в гостиную. Там уже стояла Саша и разговаривала со своим мужем Юрой. Увидев меня, Юра изобразил на лице радостное удивление и раскрыл навстречу мне свои объятия:

- А так вот где пропадает любимая подруга моей жены! То-то я думаю, почему Александра зачастила на базу!

Ерунда это, подумалось мне, Сашка приезжала два раза, не больше. Как всегда все преувеличивает и утрирует эмоции. Я, например, на сто процентов уверена, что он меня терпеть не может, как, впрочем, и других подруг своей жены. По его мнению, подруги оказывают на Сашу плохое влияние, отвлекают ее от семьи, а еще от зарабатывания денег. И именно последний пункт был главным для Юры. Так сказать, центром Юриного мироздания, и объясняется это весьма просто. Нужно задать все лишь один вопрос: А что представляет собой Юра без денег? И соответственно ответить: А ровным счетом ничего! Внешность заурядная, умственные способности посредственные, из увлечений самое яркое - дорогие автомобили, что, согласитесь, без больших денег невозможно. Если убрать увлечение автомобилями останется пиво и как следствие - ранний, но от этого не менее округлый "пивной" животик.

Если быть до конца откровенной, сказать, что я не люблю Сашиного мужа, будет, по меньшей мере, некорректно. По отношению к нему у меня нет сложных эмоций. Юру можно принимать, как данность или не принимать. Я его принимаю, как и все что связано с Сашей и составляет ее мир.

Стали съезжаться гости. Среди них было мало знакомых мне людей. Ничего не попишешь, у богатых свои причуды, к которым смело можно отнести некоторую текучку в окружении. Гости привозили кто свеженькую осетрину для гриля, кто ящик "Кинзмараупи", Никто не приехал с пустыми руками. Вечеринка намечалась грандиозная и, судя по количеству провианта и спиртного, довольно затяжная. Было ясно, что одной субботой никто и не думал ограничиваться, значит нужно подальше спрятать все свои заботы, и проблемы, и не ломать людям кайф. Я надела на лицо дежурную улыбку и стала заводить знакомства, продолжительность большинства из которых будет равняться продолжительности данной вечеринки. К полуночи я уже озверела от съеденного, выпитого, услышанного, увиденного и общей усталости. Больше всего на свете мне хотелось оказаться в моей собственной квартире, на своем продавленном диване и чтобы кошки... Боже мой, где же мои кошки? Хороша хозяйка! Ведь знаю же, что мои бедняжки не вынесут такого столпотворения! Я бросилась на поиски зверей. В спальне их не было, в кладовке тоже. Во всех остальных помещениях, включая ванную и туалет, были люди, а значит, не было моих кошек. Проклиная свою беспечность и моля Бога, чтобы Чиж с Моной не убежали от меня навсегда, я начала удаляться от домика, потихоньку подзывая их.

- Мона... Чижик... Кис-кис-кис...

Так я добралась до берега Днепра. Кошек нигде не было. Я повернула направо к зарослям кустов акации. Там вроде было потише. Вся база отдыха гремела, сверкала, пела, разговаривала. Отдыхали все. Кроме моих кошек. Непривычные к такому шуму и такому скоплению людей, они скорее всего нашли укромный уголок и спрятались. Хорошо, что на улице довольно тепло, они хотя бы не мерзнут. Ага, вот они где, голубчики. Среди кустиков виднелся Монкин белый хвост. Я замедлила шаги, чтобы не спугнуть свою красавицу, и постаралась, как можно тише подобраться к кошке. Все равно придется хватать за хвост, иначе убежит с перепуга. Я затаила дыхание и, присев, схватила Монкин хвост... Мой оглушительный крик на мгновение перекрыл все остальные шумы на базе отдыха. Почти мгновенно вокруг меня образовалась толпа из подвыпиших и перепуганных людей. Я пятилась от кустов, не в силах оторвать глаз от белого пятна между двумя кустами... Кто-то догадался сбегать за фонариком и направил свет в сторону кустов, Теперь стало ясно видно белый узкий рукав и скрюченные мертвые пальцы. Люди стали доставать из карманов мобильники. Потом некто не очень пьяный и самый сообразительный предложил, чтобы звонил кто-нибудь один.

Милицейский джип приехал на удивление быстро, словно стоял где-то в кустах неподалеку от базы. Меня опрашивали все от сержанта в новой форме украинской милиции до следователя в штатском. Я рассказывала все честно. Как я искала кошек, как приняла рукав белого пиджака за пышный хвост своей кошки. Те, кто меня в данный момент не опрашивал, были в зарослях акации, ярко освещенных фарами джипа и мощными лампами, принесенными вместе с удлинителями из соседних домиков. Скорая приехала почти через час после вызова. Все, впрочем, нормально. С какой стати они должны торопиться к трупу! Толпа любопытствующих примолкла, и подвинулась ближе к машине скорой помощи, когда тело стали выносить из кустов. Я даже особо и не смотрела в сторону носилок, на которые укладывали бедолагу. Я знала, кто там лежит. В данном случае вовсе не надо было быть гением криминалистики, нужно было просто быть мной, чтобы с уверенностью сказать, что убитая - это светловолосая Ирина. А из этого факта можно было сделать два очень важных для меня вывода. Первое - она не была главной фигурой в круговерти смертей вокруг меня, второе - непременно найдется какая-то улика, которая будет указывать на меня. К этому я уже привыкла. Труп Швертфегера в парке рядом с моим домом, его бумажник и вовсе у моего подъезда, визитная карточка в журнале на моем столике. И все это после того, что именно я должна была вечером с ним встретиться. Ну, ладно, Швертфегера я хоть раз видела, хоть мельком, но все же видела. Пайера я не видела никогда, если не считать фотографии, найденной Вадимом на холодильнике в Сашином домике. Но это не помешало его трупу найти свой последний приют в моей кладовке в подвале, причем он, этот самый труп, сумел каким-то образом подбросить свою запонку в шкатулку с моей косметикой. А теперь я могла предположить, что в руке таинственной блондинки зажата записка примерно такого содержания; "В моей смерти прошу винить Марину Лисину, проживающую по адресу..., паспорт серии..., в настоящее время вы можете найти ее в домике под номером..., на данной базе отдыха".