Жизнь в потусторонье (СИ)

Основной порок.

Духовная жизнь в потусторнье кипела. Оно и понятно: для удовлетворения витальных потребностей было достаточно воображения, поэтому оставалось много энергии.

Интересным явлением было то, что многие эквы сохраняли свои земные привычки и интересы, которые здесь, казалось бы, не имели особого значения. Некоторые из них были милыми и трогательными, например, увлечения и ухаживание, при том, что полового влечения не было.Говорили комплименты, дарили цветы, ходили в гости, совершали прогулки, и это наполняло потустороннюю жизнь каким - то смыслом. Занимались всяческим творчеством, объединяясь по интересам.

Люди, в земной жизни обижавшие и обиженные,старались помириться, простить и получить прощение.

Однако были и менее симпатичные земные пристрастия, что, в частности, относилось ко всяческой конспирологии.Многие верили в то. что здесь также есть заговоры и тайные организации, есть некая тайная полиция, есть слежка и наказания.Ходили легенды о деятельности знаменитых земных сатрапов вроде Гитлера и Сталина, тем более что эти эквы вели уединенный и закрытый образ жизни. Хотя не было ни одного подтверждения этих подозрений, они продолжали существовать.

Одной из осуждаемых, но, увы, весьма распространенных шалостей, было стращание свежих, т.е. только что прибывших с земли эквов.Почти все они с ужасом и дрожью ожидали строгого суда и страшного наказания. Комиссия по встрече новичков, в которой по очереди работали обычные эквы, принимала их крайне доброжелательно и быстро рассеивала страхи, но всегда находились шутники, которые надевали костюмы чертей, и чуть не до обмороков доводили бедных новичков своим видом.Как ни старались члены комиссии не допустить контакта, изобретательным шутникам это часто удавалось.Вообще - то к новичкам проявлялся большой интерес, поскольку они приносили свежие новости о земной жизни, что было единственным источником внешней информации. Журналистам сразу приходилось включаться в работу и интерпретировать новые события, историки дополняли свои схемы.

Была в потусторонье и своя стратегическая научная программа, заключающаяся в разработке средств передачи информации на землю с тем, чтобы помочь землянам избегать трагических ошибок. Казалось очень естественным делиться опытом с живыми, что придавало бы потусторонью большой смысл. Однако все это было непросто.Над программой работали две организации: одна обеспечивала техническую сторону, другая готовила содержание рекомендаций. Пока что техническая часть была далека от решения.

Леонид был приглашен в содержательную группу. Здесь, естественно, тоже было много спорных вопросов, касавшихся оценки земных событий. Все признавали общую тенденцию технического и гуманитарного прогресса, сходились в оценках выдающихся достижений и крупных ошибок, но много было и спорного. Когда в прошлом человечество боролось против завоевателей, грубого экономического неравенства и вопиющей бедности, критерии справедливости были очевидными и понятными. Но когда причинами конфликтов выступало религиозное и национальное самолюбие или цивилизационные амбиции, то оценка событий вызывала затруднения.

В потусторонье часто обсуждался вопрос, что следует считать наиболее вредоносным моральным пороком как наибольшей причиной неприятностей землян. Конечно, сразу приходит на ум жестокость и несправедливость, с чем трудно поспорить. Однако по мере разбирательства напрашивается вывод, что за жестокостью и несправедливостью как правило стоит нечестность. Сами по себе жестокость и несправедливость обычно осуждаются землянами и нечасто становятся непосредственными побуждениями, поскольку все люди, в принципе, настроены на положительный образ действий. Человек крайне редко решается на что - либо такое, что он вынужден недвусмысленно признать жестокостью или несправедливостью, а, если приходится совершать такие поступки, то это в результате того, что применяется психологическая защита, т.е. люди лгут окружающим и себе, обеспечивая самооправдание.

Именно ложь в форме прямой дезинформации, искажения, умолчивания и полуправды является технологической предпосылкой проявления всего того, что люди искренне осуждают на уровне своих принципиальных ценностей, например, жадности, нечуткости, черствости, предвзятости, эгоизма, недоброжелательства, зависти и т. д. Под влиянием привычной и почти автоматической техники самообмана все эти пороки превращаются в сознании в куда более невинные чувства, мотивы и поступки.

Возникает вопрос: каким же образом существует вся эта техника обмана и самообмана, если сама по себе ложь постоянно подвергается критике наряду с другими осознаваемыми пороками.Вот здесь - то и зарыта большая собака характера человеческой ментальности.

Дело в том, что ложь многофункциональна. Если бы она использовалась людьми только для маскировки и оправдания явно неблаговидных поступков, то была бы очевидным врагом человеческой культуры и с ней все было бы ясно.Однако часто лгут с вполне невинными намерениями, например, для того, чтобы скрыть смущение или немного приукрасить свой образ. В других случаях лгут, чтобы поддержать тяжело больного человека, подбодрить кого - либо в трудной ситуации, повысить чью - либо уверенность в себе, и в этих случаях, как получается, ложь играет даже благородную роль. Важность той лжи, которая составляет содержание вежливости, деликатности и тактичности, вообще невозможно переоценить, поскольку именно эти качества вытащили человечество из мира животной жестокости и первобытной грубости. Таким образом ложь часто не воспринимается как очевидный порок, что и позволяет ей обходить все преграды.

И все же нельзя сказать, что человечество безнадежно запуталось в том, какая ложь является простительной и допустимой, а какая - злонамеренной. В процессе нарастания цивилизации цена честности постоянно возрастала. Для этого важно было не только не допускать всякого корыстного обмана, но и усвоить общий, универсальный принцип следования истине, выработать в поведенческой культуре твердый навык поиска истины в каждой возникающей ситуации.Задачей наиболее склонных к стратегическому мышлению людей стала выработка убедительных критериев истины и привычки пользоваться именно этими критериями.

Вообще - то сама природа нашего причинно - следственного мышления ставит понятие истины в центр человеческого сознания. Каждый человек даже без всякой философской подготовки чисто интуитивно опирается на представление о том, что все существующее имеет устойчивые признаки, воспринимаемые нашими органами чувств и классифицируемые нашим мышлением. Это является фундаментальным свойством человеческого мозга независимо от того, какие его механизмы еще будут открыты.

Исходя из этого, критерий истины в общепонятном варианте достаточно четок и определенен: истиной является то, что неоспоримо подтверждается общечеловеческим опытом или, если проверка опытом невозможна, истинно то, что опирается на безупречную логику. Хотя логика порой представляется весьма ограниченным инструментом мышления (она вроде бы сдерживает полет мысли и фантазии), ничего более практичного не существует. В решении жизненно важных вопросов даже самые эпатажные философы руководствуются этим простым (и часто презираемым ими) представлением об истине.

Практическая важность понятия истины, казалось бы, не требует особых доказательств, однако существуют некоторые продукты человеческого творчества, которые осознанно или неосознанно ставят существование истины под сомнение и тем самым льют воду на мельницу лжи.

Одним из таких известных продуктов был субъективный идеализм, связанный с работами епископа Беркли и имевший в свое время значительную популярность. Если считать всякую реальность не больше, чем результатом субъективных ощущений, то категория истины действительно теряет всякий смысл. На самом деле эта теория не смогла подорвать доверие к человеческому здравому смыслу и осталась просто философской экзотикой, хотя некий дух сомнения она, безусловно, породила.