Спиноза Б. Избранные произведения

обыкновенно отчетливо воображаем, отстоят от настоящего времени

все одинаково, и относим их как бы к одному моменту времени.

7.П

од целью, ради которой мы что-либо делаем, я разумею влечение.

8.П

од добродетелью и способностью (potentia) 16 я разумею одно и то

же; т.е. (по т. 7, ч. III) добродетель, поскольку она относится к

человеку, есть самая сущность или природа его, поскольку она имеет

способность производить что-либо такое, что может быть понято из

одних только законов его природы.

5

25

АКСИОМА

В

природе вещей нет ни одной отдельной вещи, могущественнее и

сильнее которой не было бы никакой другой. Но для всякой данной

вещи существует другая, более могущественная, которой первая

может быть разрушена.

Теорема 1.

Н

ичто из того, что заключает в себе ложная идея положительного, не уничтожается наличностью истинного, поскольку оно истинно.

Д

оказательство. Ложность (по т. 35, ч. II) состоит в одном только

недостатке познания, который заключает в себе неадекватные идеи; ничего положительного, вследствие чего они называются ложными, они в себе не заключают (по т. 33, ч. II). Наоборот, поскольку они

относятся к богу, они (по т. 32, ч. II) истинны. Поэтому, если бы то, что заключает в себе ложная идея положительного, уничтожалось

наличностью истинного, поскольку оно истинно, то, следовательно, истинная идея уничтожалась бы сама собой, а это (по т. 4, ч. III) абсурд. Следовательно, ничто из того и т.д.; что и требовалось

доказать.

С

холия. Эту теорему яснее можно уразуметь из кор. 2 т. 16, ч. II.

Воображение есть идея, показывающая более наличное состояние

человеческого тела, чем природу тела внешнего, и притом не

отчетливо, а смутно. Отсюда и происходит то, что душа, как говорят, заблуждается.. Так, например, когда мы смотрим на солнце, мы

воображаем, что оно отстоит от нас приблизительно на 200 шагов; и

мы ошибаемся в этом отношении до тех пор, пока остаемся в

неведении истинного его расстояния. Когда же это расстояние

узнано, то уничтожается и ошибка, но не воображение, т.е. идея

солнца, выражающая его природу лишь постольку, поскольку наше

тело подвергается действию со стороны его. Поэтому, хотя мы и

узнаем истинное расстояние солнца, мы все-таки будем воображать

его вблизи от нас. Ибо, как мы сказали в сх. т. 35, ч. II, мы

воображаем солнце так близко не по той причине, что не знаем его

истинного расстояния, но потому, что душа представляет величину

солнца постольку, поскольку

5

26

тело подвергается действию со стороны его. Точно так же, когда

лучи солнца, падая на поверхность воды, отражаются к нашим

глазам, то мы воображаем, будто оно находится в воде, хотя и знаем

истинное его положение. Точно так же и другие воображения, обманывающие душу, показывают ли они естественное состояние

тела или то, что его способность к действию увеличивается или

уменьшается, не противны истине и не устраняются ее наличностью.

Бывают, конечно, случаи, что когда мы ложно боимся какого-либо

зла, то страх перед ним исчезает, как только мы получим истинное

сведение о нем; но бывает также и наоборот: когда мы боимся зла, которое наверное случится, страх перед ним также уничтожается

вследствие того, что мы получаем о нем ложное сведение.

Следовательно, такие воображения устраняются не наличностью

истинного, поскольку оно истинно, но вследствие того, что являются

другие, более сильные воображения, которые исключают наличное

существование воображаемых нами вещей, как мы показали это в

т. 17, ч. II.

Теорема 2.

М

ы пассивны постольку, поскольку составляем такую часть природы, которая не может быть представляема сама через себя и без

других.

Д

оказательство. Мы пассивны (по опр. 2, ч. III) тогда, когда в нас

возникает что-либо такое, причину чего мы составляем только

частную, т.е. что не может быть выведено из одних только законов

нашей природы (по опр. 1, ч. III). Следовательно, мы пассивны

постольку, поскольку составляем часть природы, которая не может

быть представляема сама через себя и без других; что и требовалось

доказать.

Теорема 3.

С

ила, с которой человек пребывает в своем существовании, ограничена, и ее бесконечно превосходит могущество внешних

причин.

Д

оказательство. Это вытекает из аксиомы этой части. Ибо, если

существует человек, то существует также и что-

5

27

либо другое, например А, более могущественное, чем он, а если

существует А, то существует далее и еще другое, например В, еще

более могущественное, чем само А, и так до бесконечности. И, следовательно, сила, с которой человек пребывает в своем

существовании, ограничена, и ее бесконечно превосходит

могущество внешних причин; что и требовалось доказать.

Теорема 4.

Н

евозможно, чтобы человек не был частью природы и претерпевал

только такие изменения, которые могли бы быть поняты из одной

только его природы и для которых он составлял бы адекватную

причину.

Д

оказательство. Способность (potentia), в силу которой отдельные

вещи, а следовательно, и человек, сохраняют свое существование, есть (по кор. т. 24, ч. 1) само могущество (способность) бога или

природы, не поскольку она бесконечна, но поскольку она может

выражаться в действительной (актуальной) сущности человека (по

т. 7, ч. III). Поэтому способность человека, поскольку она

выражается его действительной (актуальной) сущностью, составляет

часть бесконечной способности, т.е. (по т. 34, ч. I) сущности бога или

природы. Это первое. Далее, если бы было возможно, чтобы человек

претерпевал только такие изменения, которые могли бы быть поняты

из одной только его природы, то отсюда следовало бы (по т. 4 и т. 6, ч. III), что он не мог бы погибнуть, но необходимо существовал бы

всегда. Но ото должно было бы быть следствием причины, могущество которой, или конечно, или бесконечно, а именно — или

следствием одной только способности человека, который в таком

случае был бы в состоянии удалять от себя все другие изменения, могущие возникнуть по внешним причинам, или следствием

бесконечной способности (могущества) природы, которой все

отдельные вещи направлялись бы таким образом, что человек не мог

бы претерпевать никаких других изменений, кроме тех, которые

способствуют его сохранению. Но первое (по пред. т., доказательство

которой всеобще и приложимо ко всем отдельным вещам) невозможно. Следовательно, если бы было возможно, чтобы человек

не претерпевал никаких изме-

5

28

нений кроме тех, которые могли бы быть поняты из одной только его

собственной природы, и следовательно (как мы только что показали)

— чтобы он необходимо существовал всегда, то это должно было бы

быть следствием бесконечного могущества бога, и, следовательно

(по т. 16, ч. I), из необходимости божественной природы, поскольку

она рассматривается составляющей идею какого-либо человека, должен был бы вытекать порядок всей природы, поскольку она