Начало пути (СИ)

- Совершенно случайно разбогател недавно аж на целый коробок.

- Будь другом, одолжи табачка.

- Да бери хоть всю пачку, только что это ты вдруг?

- Я воздухом подышать хочу, тем более, дежурного офицера вроде бы нет, а на тумбочке Ленька Мухин сейчас стоит, а он свой парень, надеюсь, не сдаст.

- Так ты воздухом или табаком дышать собрался?

- А ты мне сигу со спичами дашь? - диалог надо было заканчивать, а то Ваську хлебом не корми, дай только язычок почесать, и Радован поднялся. Противно скрипнула койка, и парень уже оказался возле Головачева и открыл тумбочку, быстро нашарив пачку и коробок, достал одну сигарету, заложил ее за ухо, и, прихватив спички, вышел из расположения роты.

Казарма шестнадцатого отдельного стрелкового полка состояла из шести четырехэтажных корпусов, из которых первые четыре корпуса отводились для расположения четырех батальонов полка, причем каждый из них имел прямоугольную конструкцию со внутренним двориком, одновременно игравшим роль плаца для занятия строевой подготовкой и проведения построений личного состава. Два других корпуса были предназначены для учебных занятий с личным составом, а также для размещения столовых, медицинских пунктов, библиотеки и т.д.

В ночные часы некоторые курящие солдаты выскакивали иногда во дворик, чтобы пропустить сигаретку-другую. Курение в части хоть и не приветствовалось, но и не запрещалось - все-таки по законодательству Балтии парни от шестнадцати лет и старше считались совершеннолетними и могли уже не скрывать своих привычек. Другое дело, что самовольное оставление территории расположения роты было серьезным залетом, сулившим по меньшей мере двумя нарядами вне очереди.

Курить Радован, однако ж, не собирался - точнее, пару затяжек он сделал, но закашлялся и бросил недокуренную сигарету на асфальт, даже не удосужившись ее потушить. Наступив на тлеющий окурок ногой и прочистив горло, Радован вытер ладонями слезящиеся глаза, сплюнул горьковатую слюну и решил немного пройтись. Теплая безветренная ночь словно располагала к небольшой прогулке в одиночестве, когда можно собраться с мыслями и обдумать свое положение.

Но поразмыслить над своей жизнью ему не удалось, потому что в спину ему раздался окрик:

- Эй, салабон, сигаретку дай!

Голос принадлежал Жеке, точнее, ефрейтору Евгению Саломатову, одному из корешей старшего сержанта Скоробогатова, такому же придурку и отморозку, как и сам комод. Радован нехотя обернулся, и увидел, что с Жекой рядом еще два бойца. Второй - Сема Нежинский, невысокий полноватый остроносый паренек лет восемнадцати, почти на голову ниже здоровенного амбала ефрейтора. Вместе с Жекой и Федькой Сема составлял трио беспредельщиков, терроризировавших все отделение. Доставалось от них и рекрутам из других отделений, которых часто дербанили на предмет ценных вещей, а заодно оказание мелких услуг по стирке и подшиванию. Грозная репутация тройки, помимо крепких кулаков Скоробогатова и Саломатова, подкреплялась еще и тем, что эти двое были вдобавок старше по званию, чем вчерашние призывники.

Третьим в их компании был еще один солдат из отделения Скоробогатова, Илюха Самойлов. Особым авторитетом он не пользовался, крепким телосложением не обладал и был откровенно трусоват и склонен к подхалимажу и ябедничеству. Но с его подачи отморозки часто узнавали, кому из бойцов приходила посылка, или кто и когда что-то обидное говорил про Федьку с приятелями, а потому он часто бывал вместе с комодом и его подручными, чем невероятно гордился. Словом, он был обычной классической шестеркой, которого хозяин в глубине души не уважает, но охотно пользуется его услугами.

"Достойная компания у меня сегодня подобралась."

- Последнюю выкурил, - невозмутимо произнес Радован, и с вызовом добавил, стараясь придать своему тону твердость и скрыть легкое волнение, -- карманы проверять будешь?

- А ты не хами, мы тебе не мусора! - это прозвенел противный голосок Самойлова, который тут же съежился под грозным взглядом Жеки, словно опасаясь оплеухи за то, то вылез без спроса.

- И правда, - внезапно согласился ефрейтор, шагая в сторону Радована вместе со своей компанией, - мы, по-твоему, не товарищи тебе, что ли, с которыми тебе жалко табачком поделиться? А жадных, Радик, никто не любит. Имей это в виду.

- Хотя ты ж у нас известный говнюк, - продолжал Жека, - говорят, вы с Васькой по ночам шпилитесь, это правда, нет?

- Я же не спрашиваю, кто у вас с Федькой по ночам сверху, а кто снизу, - парировал Радован. - А знаешь, почему? Да потому, что знаю, что ни ты, ни он - вас же обоих по ночам, вон, Сема трахает по очереди каждого. Илюх, подтверди, ты ж на шухере обычно стоишь в таких случаях?

- Ты че сказал, тварюга! - ладонь Жеки, на ходу сложившись в кулак, ударила Радована в челюсть.

Серб успел податься назад, и удар получился хоть и не в полную силу, но все равно неприятным. Рот наполнился чем-то солоноватым, парень сплюнул кровь под ноги и попытался прийти в себя.

- Повтори, урод, что ты сейчас проблеял! - ефрейтор, подойдя к Радовану, с силой толкнул его в сторону Нежинского, который что было сил засветил юноше под дых своей маленькой, но довольно сильной рукой. Радован согнулся, стало трудно дышать. Второй удар Семы свалил его на асфальт, где на него навалились все трое, избивая его ногами. Кое-как сгруппировавшись, Радован старался смягчить болезненные пинки, закрывая голову руками. Встать он даже не пытался, понимая, что будет только больнее.

Резкая боль в животе была нестерпимой, голова гудела как колокол от сильного пинка в лоб, саднили царапины на разбитых локтях, а по спине словно проехался трактор. Побои сыпались со всех сторон, и оставалось лишь стиснуть зубы и терпеть. Хотя терпения было мало. Нужна была хоть малая толика удачи.

Изловчившись, Радован пнул что было мочи ногой под колено одному из мучителей, кажется, досталось Семе, судя по вскрику, голос принадлежал именно ему. Послышался глухой звук падающего тела, и резкий вопль неприятно резанул по ушам.

- Братан, че с тобой?!

Разлепив заплывающий левый глаз и повернув голову в сторону, чтобы получше рассмотреть пока уцелевшим правым, что же произошло, Радован увидел, как Сема, схватившись за колено, катается по асфальту плаца. Отступив от Радована, Жека с Илюхой бросились к нему, чтобы помочь подняться. И спустя несколько мгновений Сема уже стоял на ногах, хотя и болезненно морщился от боли.

А вот Радовану подняться не дали. Так и не успев встать, он продолжал лежать на асфальте, перевернувшись на спину. Он злился на себя за свое бессилие, но все, на что его хватало, этот стиснуть зубы и стараться не стонать. Ему очень хотелось вскочить на ноги и хорошенько поколотить отморозков, но он понимал, что это перебор даже для дешевого кинематографа. К тому же, изматывающая боль в избитом теле ощутимо подрывала бойцовский дух. Но злость, охватившая Радована, была намного сильнее боли.

Жека подошел к нему, победно улыбаясь.

- Ну что, скотина, хочешь узнать, за что огреб?

- У меня к тебе другой вопрос, - просипел Радован.

- Да ну ты че? И какой?

- Скажи, Жека, ты женат?

- Не понял. А это тут причем? И зачем тебе это?

- Да, вот, жену твою хочу вы...бать. Потому и интересуюсь, есть ли она у тебя.

От такой дерзости Жека даже усмехнулся, невольно отдав должное тому, что у отметеленного по первое число паренька все же крепкие яйца. Свою роль сыграло и то, что у Жеки, как и у большинства солдат в полку, своей семьи пока не было. Продолжая посмеиваться, ефрейтор нагнулся к лежавшему Радовану.

- Ты знаешь, сука, что я с тобой сейчас делать буду?

- Да соси х..й, е...ный мудак!

У Радована сперва мелькнула мысль ударить наклонившегося врага по лицу, но он тут же понял, что хороший удар у него попросту не получится. Поэтому, набрав побольше воздуха, он что было сил плюнул разбитыми губами в лицо по-прежнему так противно улыбавшегося Жеки, угодив красноватой слюной прямо в моргающий глаз.