Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

— Гдѣ это вы нашли замокъ, крѣпость или городъ? спросилъ Санчо. Развѣ вы не видите, что это мельница?

— Молчи, Санчо, сказалъ рыцарь. Зданіе это дѣйствительно похоже на мельницу, но только это вовсе не мельница. Сколько разъ я говорилъ тебѣ, что волшебники показываютъ намъ предметы не въ настоящемъ ихъ видѣ; не говорю, чтобы они перерождали, но они измѣняютъ форму ихъ, въ этомъ ты, кажется, могъ ясно убѣдиться, видя превращеніе единаго убѣжища надеждъ моихъ несравненной Дульцинеи.

Лодка, между тѣмъ, достигнувъ средины теченія, стала медленнѣе подаваться впередъ. Мельники, видя какую-то лодку, плывшую прямо подъ мельничныя колеса, гдѣ предстояло ей разбиться въ дребезги, вышли съ длинными шестами, чтобы оттолкнуть ее; и такъ какъ они были покрыты сверху до низу мукою, поэтому дѣйствительно походили немного на привидѣнія.

— Куда вы плывете, сумасшедшіе черти? кричали они нашимъ искателямъ приключеній. Что вы собрались топиться и истолочь себя въ куски подъ этими колесами, что-ли?

— Санчо! воскликнулъ Донъ-Кихотъ, не говорилъ ли я тебѣ, что мы прибыли въ такое мѣсто, гдѣ я долженъ показать все мужество, всю силу этой руки. Видишь ли сколько волшебниковъ, сколько чудовищъ выходитъ противъ меня? Сколько привидѣній собралось ужаснуть меня своими страшными образами? Выходите, выходите злодѣи! кричалъ онъ мельникамъ. «Я покажу вамъ себя». И приподнявшись на лодкѣ принялся онъ изъ всѣхъ силъ грозить своимъ мнинымъ врагамъ. «Сволочь»! кричалъ онъ имъ; «сію же минуту возвратите свободу той особѣ, которую вы держите заключенной въ вашей крѣпости. Возвратите свободу ей, кто бы она ни была, высокаго или низкаго званія, потому что я — рыцарь львовъ, Донъ-Кихотъ Ламанчскій, которому по волѣ небесъ предназначено привести въ счастливому концу это приключеніе». Съ послѣднимъ словомъ онъ принялся поражать или разсѣкать мечомъ своимъ воздухъ, по тому направленію, гдѣ стояли мельники. Ничего не понимая, что городилъ рыцарь, мельники выдвинули впередъ шесты, чтобы остановить его очарованную лодку, плывшую прямо подъ колеса. Санчо кинулся на колѣни, умоляя небо спасти его отъ такой очевидной опасности, и, къ счастію его, ловкіе и проворные мельники успѣли таки остановить лодку. Тѣмъ не менѣе они не могли не опрокинуть ее и не выкупать Донъ-Кихота и Санчо. И ни за что пропалъ бы здѣсь рыцарь — подъ тяжестью своего вооруженія онъ два раза опускался на дно — еслибъ не плавалъ какъ утка, да не помогли бы мельники, кинувшіеся въ воду и вытаскивавшіе оттуда за голову и ноги нашихъ искателей приключеній. Когда ихъ вытащили, наконецъ, изъ воды, вполнѣ утолившей ихъ жажду, Санчо бросился на колѣни, скрестилъ руки и, подымая къ небу глаза, молилъ Всевышняго избавить его навсегда отъ смѣлыхъ предпріятій рыцаря — его господина. Въ эту самую минуту пріѣхали и рыбаки — хозяева лодки, на которой путешествовалъ Донъ-Кихотъ и которую мельничныя колеса разбили въ куски; при видѣ такой бѣды рыбаки схватили Санчо, хотѣли раздѣть его, и требовали, чтобы Донъ-Кихотъ заплатилъ имъ за разбитую лодку.

Съ невозмутимымъ хладнокровіемъ Донъ-Кихотъ соглашался заплатитъ за все, лишь бы только мельники освободили заключенныхъ въ замкѣ особъ.

— О какомъ замкѣ и какихъ особахъ городишь ты, безмозглая башка, спросилъ его одинъ изъ мельниковъ, ужъ не хочешь ли ты увести людей, приходящихъ сюда молоть хлѣбъ?

— Довольно, сказалъ про себя Донъ-Кихотъ; убѣждать словами эту сволочь, значило бы проповѣдывать въ пустынѣ. Къ тому не въ этомъ приключеніи дѣйствуютъ два волшебника: одинъ на перекоръ другому. Одинъ послалъ мнѣ лодку, другой хотѣлъ утопить меня. Пусть несчастнымъ плѣнникамъ поможетъ Богъ; я же ничего больше сдѣлать для нихъ не могу, потому что міръ, какъ я вижу, состоитъ изъ двухъ противудѣйствующихъ другъ другу началъ. Проговоривъ это самому себѣ, онъ громко воскликнулъ потомъ, глядя на мельника: «несчастные друзья мои, заключенные въ этой темницѣ! простите мнѣ; мой и вашъ злой геній не дозволяютъ мнѣ освободить васъ изъ вашего томительнаго плѣна. Сдѣлать это, вѣроятно, предназначено другому рыцарю».

Проговоривъ это, онъ вступилъ въ соглашеніе съ рыбаками и заплатилъ имъ за лодку пятьдесятъ реаловъ. Скрѣпя сердце отдалъ ихъ Санчо.

«Въ два такія плаванія», сказалъ онъ, «мы потопимъ на днѣ рѣчномъ все, что еще осталось у насъ». Рыбаки и мельники съ удивленіемъ смотрѣли на этихъ господъ, такъ мало походившихъ за обыкновенныхъ людей. Они никакъ не могли взять въ толкъ, что говорилъ и чего хотѣлъ отъ нихъ Донъ-Кихотъ, и считая рыцаря и оруженосца двумя полуумными, оставили ихъ и разошлись себѣ: кто домой, а кто на старое мѣсто въ самой мельницѣ. Санчо-же и Донъ-Кихотъ возвратились туда, гдѣ ожидали ихъ Россинантъи оселъ, и тѣмъ кончилось приключеніе съ очарованной лодкой.

Глава XXX

Понуривъ голову возвратились наши искатели приключеній изъ своего достославнаго плаванія. Особенно опечаленъ былъ Санчо, Ему пришлось поплатиться на этотъ разъ своими деньгами, а для него это было все равно, что пырнуть его можемъ въ сердце. Молча взнуздали они своихъ животныхъ и молча удалились отъ знаменитой рѣки: Донъ-Кихотъ, погруженный въ любовныя мечты, а Санчо въ мечты о своемъ счастіи; въ настоящую минуту оно казалось ему удаленнымъ отъ него болѣе чѣмъ когда либо. Понялъ онъ, кажется, наконецъ, что всѣ его надежды, всѣ обѣщанія Донъ-Кихота были однѣ химеры, и сталъ обдумывать средства какъ бы покинуть рыцаря и удалиться въ свою деревню. Но судьба распорядилась иначе, какъ мы сейчасъ увидимъ.

Выѣзжая подъ вечеръ слѣдующаго дня изъ лѣса, Донъ-Кихотъ замѣтилъ на обширномъ лугу многочисленную группу охотниковъ. Вскорѣ различилъ онъ въ этой группѣ прелестную даму на дорогомъ сѣромъ конѣ. Одѣтая въ зеленый охотничій нарядъ, отдѣланный съ рѣдкимъ великолѣпіемъ и вкусомъ, незнакомая дана эта казалась олицетвореннымъ изяществомъ. Въ правой рукѣ держала она сокола; это заставило Донъ-Кихота предположить, что встрѣченная имъ амазонка должна быть высокая дама, властительница слѣдовавшихъ за нею охотниковъ: и онъ не ошибся. «Санчо!» сказалъ онъ обратясь къ своему оруженосцу! бѣги скорѣй къ этой прекрасной дамѣ; скажи ей, что рыцарь львовъ цалуетъ ея руки, что онъ самъ готовъ явиться засвидѣтельствовать ей почтеніе и предложить свои услуги, если это будетъ угодно ей. Только обдумывай, ради Бога, свои слова и не вверни въ нихъ, по обыкновенію, какой-нибудь плоской пословицы».

— Таковскаго нашли, отвѣчалъ Санчо, да развѣ въ первый разъ приходится мнѣ привѣтствовать высокую даму?

— Кромѣ привѣтствія, съ которымъ я посылалъ тебя къ Дульцинеѣ, сказалъ рыцарь, я не припомню другого подобнаго случая, по крайней мѣрѣ съ того времени, какъ ты находишься у меня въ услуженіи.

— Это правда, замѣтилъ Санчо, но хорошій плательщикъ не боится срока уплаты, и въ хорошо снабженномъ домѣ скатерть не заставитъ ждать себя; этимъ я хочу сказать, что мнѣ, слава Богу, не учиться, я всего знаю по немногу.

— Вѣрю, отвѣчалъ Донъ-Кихотъ, но ступай, Богъ тебѣ въ помощь.

Санчо поскакалъ крупной рысью на встрѣчу прекрасной охотницѣ. Приблизясь къ ней, онъ соскочилъ съ осла, и, преклонивъ колѣна, привѣтствовалъ ее слѣдующими словами: «прекрасная и благородная дама! рыцарь, котораго вы видите вдали, это знаменитый рыцарь львовъ, а я оруженосецъ его Санчо-Пансо. Господинъ мой, рыцарь львовъ, извѣстный недавно подъ именемъ рыцаря печальнаго образа, послалъ меня къ вашей свѣтлости — испросить дозволенія предложить вамъ свои услуги и тѣмъ удовлетворить своему желанію, состоящему, если не ошибаюсь въ томъ, чтобы служить вашему соколиному величію и вашей величественной красотѣ. Сіятельная дама! изъявивъ согласіе на эту просьбу, ваша свѣтлость изъявите согласіе на дѣло столь же выгодное для васъ, сколько лестное и радостное для рыцаря, который готовится служить вамъ».

— Славный оруженосецъ! отвѣтила герцогиня; вы блистательно исполнили ваше дѣло. Встаньте, прошу васъ; оруженосецъ такого славнаго рыцаря, какъ рыцарь печальнаго образа, подвиги котораго мнѣ хорошо извѣстны, не долженъ ни передъ кѣмъ стоять на колѣняхъ. Идите, мой милый, и скажите вашему господину, что онъ доставитъ мнѣ и моему мужу большое удовольствіе, посѣтивъ насъ въ нашемъ увеселительномъ замкѣ, недалеко отсюда.