Дон Кихот (с иллюстрациями) (перевод Энгельгардта)

– Сеньор, провались я на этом самом месте ко всем чертям, если и вашей милости не придется признать, что лицо у этого дворецкого точь-в-точь как у Долориды.

Дон Кихот пристально посмотрел на дворецкого и затем ответил Санчо:

– Тебе совершенно незачем проваливаться, друг Санчо. У дворецкого действительно лицо дуэньи Долориды. Но это не значит, что дворецкий и есть Долорида. Лучше и не допускать такого предположения. Подумай, куда бы это нас завело. Нам с тобой следовало бы горячо помолиться господу богу, чтобы он избавил нас от злых колдунов и злых волшебников.

На это Санчо ответил:

– Я только что говорил с ним, и мне показалось, что в ушах моих звучит голос Трифальди. Ну, да ладно, – я помолчу, но все же буду держать ухо востро и присматриваться ко всему. Быть может, мои подозрения укрепятся, а может быть, и исчезнут.

– Ты так и сделай, Санчо, – ответил Дон Кихот, – и обо всем, что заметишь, сообщай мне, а также пиши мне о всех твоих губернаторских делах.

Наконец Санчо выехал, окруженный многочисленной свитой; на нем был костюм ученого, а поверх широкий плащ из рыжеватого камлота с золотым позументом. На голове у него была надета шапочка из той же материи. Сидел он верхом на муле, а следом за ним, по приказанию герцога, выступал ослик в новенькой шелковой сбруе, обвешанной разными побрякушками. Время от времени Санчо оборачивался, чтобы взглянуть на серого: общество этого верного друга доставляло нашему губернатору такое удовольствие, что он не поменялся бы местом с самим германским императором. Прощаясь с герцогом и герцогиней, он поцеловал им руки и попросил Дон Кихота благословить его. Тот исполнил его просьбу, проливая слезы, а Санчо принял его благословение, всхлипывая.

Местечко, которое герцог отдал Санчо в управление, находилось неподалеку от герцогского замка, поэтому губернатор со своей свитой скоро и без всяких приключений прибыл туда. У ворот селения их встретили местные власти. Тотчас ударили в колокола, собравшиеся жители приветствовали нового губернатора радостными кликами и с большой торжественностью повели его в главную церковь, чтобы там возблагодарить бога. Затем, после различных смешных церемоний, Санчо вручили ключи от города и провозгласили пожизненным губернатором острова Баратарии. Платье, борода и толстый живот нового губернатора удивляли всех, кто не был посвящен в тайну назначения нового губернатора. Из церкви Санчо повели в залу суда, усадили в кресло, и дворецкий герцога сказал:

– Сеньор губернатор, на нашем острове существует древний обычай: тот, кто назначается правителем этого славного острова, обязан ответить на довольно хитрые и запутанные вопросы, которые ему будут заданы. Эти ответы должны показать жителям острова, насколько умен их новый губернатор и надлежит ли им печалиться или радоваться его назначению.

Во время речи дворецкого Санчо разглядывал длинную надпись, начертанную большими буквами на стене против его кресла. Так как он был неграмотен, то спросил, что там написано. Ему ответили:

– Сеньор, надпись эта гласит: «Сегодня, такого-то дня, месяца и года, сеньор дон Санчо Панса вступил во владение этим островом. Да сохранит его господь у власти на многие лета!»

– А кого это зовут дон Санчо Панса? – спросил Санчо.

– Вас, ваше вельможество, – ответил дворецкий, – ибо на остров прибыл только один Панса, и он сейчас восседает на этом кресле.

– Так заметьте себе, братец, – возразил Санчо, – что ни я, да и никто в моем роду никогда не был доном. Меня попросту зовут Санчо Панса, и отец мой звался Санчо, и дед мой звался Санчо, и все они были Панса без всяких этих донов и передонов. Я подозреваю, что на вашем острове донов больше, чем булыжников. Но довольно об этом; господь меня понимает, и если мне удастся пробыть здесь губернатором хоть несколько дней, я выведу всех этих донов. Должно быть, они здесь кишмя кишат и надоели всем хуже комаров. Ну, что ж, задавайте мне вопросы, сеньор дворецкий, а я буду отвечать на них по моему разумению, на радость или горе моему народу.

В эту минуту в залу суда вошли два человека – один из них был одет крестьянином, другой – портным; в руках он держал большие ножницы. Портной сказал:

– Сеньор губернатор, мы с этим крестьянином пришли к вашей милости по делу: этот добрый человек явился вчера в мою лавку, протянул мне кусок сукна и спросил: «Сеньор, хватит ли этого сукна мне на колпак?» Я прикинул на глаз и ответил, что хватит. Тогда этот человек, подозревая, что я хочу украсть у него кусок сукна, сказал: «А может быть, и на два хватит?» Я догадался, о чем он думает, и ответил, что хватит. Тогда он, упорствуя в своих оскорбительных подозрениях, продолжал прибавлять колпак за колпаком, а я все соглашался с ним. В конце концов мы поладили с ним на пяти колпаках. Через несколько дней он пришел за ними. Колпаки были готовы, но он не только отказался уплатить мне за работу, но еще требует, чтобы я вернул ему сукно или же уплатил за него.

– Правду ли он говорит, братец? – спросил Санчо.

– Да, сеньор, – ответил крестьянин, – но прикажите ему, ваша милость, показать колпаки, которые он для меня сшил.

– Весьма охотно, – сказал портной и, вынув из-за плаща руку, на каждом пальце которой было надето по колпаку, продолжал: – Вот пять колпачков, которые этот добрый человек мне заказал. Клянусь богом и совестью, что у меня не осталось ни кусочка сукна, и я готов представить свою работу на рассмотрение цеховых представителей.

Забавная выдумка портного заставила всех присутствующих расхохотаться. Санчо подумал с минуту и сказал:

– Вот мой приговор по этому делу: портной не получит платы за шитье, а крестьянин – денег за испорченное сукно, колпачки же отдать заключенным. На том и делу конец.

Присутствующие рассмеялись, но постановление губернатора признали правильным и тотчас же его выполнили.

В эту минуту в залу вошли два старика. Один из них важно выступал с толстой тростью в руках. Второй смиренно следовал за ним. Поклонившись Санчо, второй начал так:

– Сеньор губернатор, этому человеку я дал взаймы десять золотых эскудо с тем условием, чтобы он возвратил мне их по первому требованию. Прошло много времени, и я не требовал у него долга, ибо понимал, что если, занимая у меня деньги, он находился в затруднительном положении, то, возвратив их, он попадет в еще более затруднительное. Наконец мне показалось, что он совсем позабыл о своем долге; тогда я решился ему напомнить, а он не только не отдает его, но утверждает, что никогда не брал у меня денег, а если и брал, то давно отдал. Я бы просил вашу милость привести этого человека к присяге: если он присягнет, что отдал мне долг, я готов простить его тут же на месте, перед лицом господа бога.

– Что вы на это скажете, старичок с посохом? – спросил Санчо.

На это старик ответил:

– Сеньор, я признаю, что получил от него эти деньги. Но я давно уже отдал и уплатил ему долг сполна и без всякого обмана. Истец говорит, что он поверит моей клятве, – ну что же, я готов поклясться на жезле вашей милости.

Губернатор опустил свой жезл. Тогда старик передал свой посох истцу, прося подержать его, пока он будет приносить клятву, затем положил руку на крест жезла и заявил, что он действительно брал в долг десять эскудо, но что он их отдал обратно из рук в руки, а заимодавец по забывчивости несколько раз требовал у него долг.