Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии
На нашем литературном портале можно бесплатно читать книгу Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии, Коллектив авторов-- . Жанр: Древневосточная литература. Онлайн библиотека дает возможность прочитать весь текст и даже без регистрации и СМС подтверждения на нашем литературном портале bazaknig.info.
Название: Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии
Автор: Коллектив авторов
Дата добавления: 15 январь 2020
Количество просмотров: 217
Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии читать книгу онлайн
Классическая поэзия Индии, Китая, Кореи, Вьетнама, Японии - читать бесплатно онлайн , автор Коллектив авторов
В сборник вошли произведения таких поэтов как: Калидаса, Хала, Амару, Бхартрихари, Джаядева, Тирукурал, Шейх Фарид, Чондидаш, Мира-баи, Мирза Галиб, Цао Чжи, Лю Чжень, Цзо Сы, Шэнь, Юй Синь, Хэ Чжи-чжан, Оуян Сю, Юй Цянь, Линь Хун, Юри-ван, Астролог Юн, Тыго, Кюне, Син Чхун, Чон Со, Пак Иннян, Со Гендок, Хон Сом, Ли Тхэк, Чон Джон, Сон Ин, Пак Ын, Ю.Ынбу, Ли Ханбок, Понним-тэгун, Ким Юги, Ким Суджан, Чо Менни, Нго, Тян Лыу, Виен Тиеу, Фам Нгу Лао, Мак Динь Ти, Тю Дыонг Ань, Ле Тхань Тонг, Нго Ти Лаг, Нгуен Зу, Какиномото Хитамаро, Оттомо Табито, Нукада, Отомо Саканоэ, Каса Канамура, Оно Такамура, Минамото Масадзуми, Фудзивара Окикадзэ, Идзуми Сикибу, Ноин-Хоси, Сагами, Фудзивара Иэцунэ, Сюндо Намики, Фудзивара Тосинари, Минамото Мититомо, Сетэцу, Басе, Ранран, Сампу, Иссе, Тие, Бусон, Кито, Исса, Камо Мабути, Одзава Роан, Рекан, Татибана Акэми и мн.др.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Перейти на страницу:
Отвечаю цаньцзюню [524]Пану
Когда Пан служил цаньцзюнем у Вэйского цзюня [525]и был послан из Цзянлина в столицу, он, проезжая через Сюньян, подарил мне стихи.
1За дверью из грубо сколоченных досок
И цинь у меня, и для чтения книги.
Стихи я пою, я играю на цине,
Что главною стало моею утехой.
А разве лишен я других наслаждений?
Еще моя радость и в уединенье:
Я утром с зарей огород поливаю, [526]
А к ночи ложусь под соломенной кровлей.
2Что мнится иному сокровищем дивным,
Порою для нас вовсе не драгоценность.
И если мы с кем-то не равных стремлений,
Способны ли с ним быть мы родственно-близки?
Я в жизни искал задушевного друга
И правда же встретил того, кто мне дорог.
И сердце приветно сливается с сердцем,
Уже и домами соседствуем тоже.
3Теперь я скажу о тебе, кто мне дорог,
Кто любит добро и усердия полон.
Вино у меня превосходное было,
Но только с тобою в нем радость вкушал я.
За ним говорились приятные речи,
За ним сочинялись и новые строки.
Бывало, лишь день я тебя не увижу,—
Как мог в этот день о тебе я не думать!
4Хоть истинный друг никогда не наскучит,
А все ж наступило нам время расстаться.
Тебя проводив от ворот на дорогу,
Я чарку пригубил без всякой охоты.
О, нас разлучившая служба в Цзянлине!
О, скрытые далью на западе тучи!
И вот человек уезжает далёко…
Разумную речь от кого я услышу?
5В тот раз, когда я распростился с тобою,
Весенние иволги только запели.
Сегодня, когда мы встречаемся снова,
Снег мокрыми хлопьями падает с неба.
Всесильный дафань [527] дал тебе повеленье
На должность сановную ехать в столицу.
Ты разве забыл тишины безмятежность?
Да нет, это служба не знает покоя!
6Печально-печально холодное утро.
Шумит и шумит нескончаемый ветер…
Вперед понеслась государева лодка,
И где-то качает ее над пучиной.
Да будет удача в делах твоих, странник!
В начале пути о конце позаботься.
Воспользуйся всеми удобными днями
И побереги себя в дальней дороге.
Возвратился к садам и полям [528]
* * *
С самой юности чужды мне созвучия шумного мира,
От рожденья люблю я этих гор и холмов простоту.
Я попал по ошибке в пылью жизни покрытые сети,
В суету их мирскую, — мне исполнилось тридцать тогда.
Даже птица в неволе затоскует по старому лесу,
Даже рыба в запруде не забудет родного ручья.
Целину распахал я на далекой окраине южной,
Верный страсти немудрой, воротился к садам и полям.
Вся усадьба составит десять му или больше немногим,
Дом, соломою крытый, восемь-девять покоев вместит.
Ива с вязом в соседстве тень за домом на крышу бросают,
Слива с персиком рядом вход в мой дом закрывают листвой.
Где-то в далях туманных утопают людские селенья,
Темной мягкой завесой расстилается дым деревень.
Громко лает собака в глубине переулка глухого,
И петух распевает среди веток, на тут взгромоздясь.
Во дворе, как и в доме, ни пылинки от внешнего мира,
Пустота моих комнат бережет тишину и покой.
Как я долго, однако, прожил узником в запертой клетке
И теперь лишь обратно к первозданной свободе пришел.
* * *
Здесь, в глуши деревенской, дел мирских человеческих мало:
Переулок убогий чуть тревожат повозка и конь.
Белый день наступает, и терновую дверь затворяю,
Чтоб в жилище пустое не проникла житейская мысль.
Постоянно и снова по извилистым улочкам узким,
Стену трав раздвигая, мы проходим из дома и в дом.
И, встречая соседа, мы не попусту судим да рядим,
Речь о тутах заводим, как растет конопля, говорим.
Конопля в моем поле что ни день набирается силы;
Мной взрыхленные земли с каждым днем разрастаются вширь.
Я все время в боязни: вдруг да иней, да снег на посевы —
И конец моим всходам, и закроет все дикий бурьян!
* * *
Вот бобы посадил я на участке под Южной горою,
Буйно травы пробились, робко тянутся всходы бобов.
Утром я поднимаюсь — сорняки из земли вырываю,
К ночи выглянет месяц — и с мотыгой спешу я домой.
Так узка здесь дорога, так высоки здесь травы густые,
Что вечерние росы заливают одежду мою.
Пусть промокнет одежда, это тоже не стоит печали:
Я хочу одного лишь — от желаний своих не уйти.
* * *
С давних пор так бывало — ухожу я и в горы и к рекам,
Среди вольной природы знаю радость лесов и равнин…
И беру я с собою сыновей и племянников малых;
Сквозь кусты продираясь, мы идем по пустынным местам.
И туда и обратно мы проходим меж взгорьем и полем,
С сожаленьем взираем на жилища старинных людей.
Очага и колодца там следы во дворах сохранились,
Там бамбука и тута полусгнившие видим стволы.
— Ты не знаешь, — спросил я дровосека, рубившего хворост,—
Тех селений, в какие эти люди отсюда ушли? —
Дровосек распрямился, поглядел на меня и ответил:
— Эти умерли люди, их в живых уже нет никого…
«Поколенье другое — с ним дворцы изменились и площадь».
Значит, слов этих старых до сих пор еще правда жива.
Значит, жизнь человека состоит из игры превращений,
И в конце ее должен возвратиться он в небытие.
Перейти на страницу:
