Почему не иначе?

Как остроумно! Какой щуке пришло бы в голову, что опасность грозит ей, если люди на берегу говорят про жалких головастиков? А если принять в расчет, что табу было наложено и на слово «вод» — «бредень» (так, от корня «вод-ить», была первоначально названа рыболовная сеть), что оно было заменено лукавым отрицанием «не-вод», то вы увидите, как жестоко были обмануты простодушные жительницы рек и озер, наивные рыбы…

Они-то, пожалуй, были сбиты с толку только в воображении наших далеких пращуров… А вот на теперешних ученых-этимологов эти пращуры, действуя так лукаво и коварно, навлекли множество чрезвычайных затруднений. Ведь мало точно узнать, почему медведь был переименован в «медоеда» или рыба — в «головастика-личинку». Надо прежде того еще угадать, какое слово было подвергнуто такому перелицеванию, какое — нет. Попробуйте выяснить это тысячелетия спустя после того, как все случилось.

Этимология и круглое пять

Будем считать, что польза этимологии доказана. Но она может быть не только такой «возвышенной», не от мира сего, так сказать. Если вдуматься, ее может ощутить любой из вас, каждый школьник, даже младшеклассник. Одному она способна принести круглую пятерку, другого избавить от грозной двойки. Что лучше — судите сами.

Никто не затруднится в правописании слова дорогой: во всех трех его слогах даже средний грамотей уверенно напишет «о», а не «а». Вы знаете, как доказывается правильность этого? Надо подобрать такие родственные тому, которое рассматривается, слова, ударение в которых падало бы в одном на первый слог, в другом на второй: «до'рог», «доро'же»… Все ясно: несомненное «о».

Способ прекрасный, но не всегда он пригоден. Возьмите слово дорога. Попробуйте подыщите такие родственные ему слова, где ударение падало бы на первый слог, на «до». Вряд ли вам это удастся: все производные от «дорога» слова несут ударение на том же «о»: «Доро'жный», «доро'женька», «подоро'жная»… А слова, по отношению к которому само «дорога» было бы производным, вы не знаете. Как быть? Хоть себе пиши: «дарога»…

Или вот другое слово: вазелин. Как вы докажете, что его надо писать именно так, а не «возилин», не «возелин», не «вазилин»? Сделать это обычным способом подбора родственных слов с другими ударениями — вещь невозможная. Худо было бы, если бы не этимология!

Этимологи рассказывают нам вот что. В 1877 году некий мистер Р. Чизбро, американский аптекарь, запатентовал новую мазь для смягчения кожи. Он зарегистрировал ее под звучным, не слишком длинным, легко запоминающимся и несколько таинственным названием: такое название было самым желательным для рекламы. Он назвал свою мазь «вазелин». Откуда он выкопал это имя?

Он взял первый слог немецкого слова вассер — «вода», прибавил к нему начало греческого елайон — «масло» и к получившемуся «вас-ел» присоединил ставшее к этому времени уже привычным окончание «-ин»: им теперь постоянно заканчивали названия лекарственных веществ и химических препаратов: ас-пир-ин, сахар-ин, глицер-ин, маргар-ин… Получилось — васелин. Но «с» между двух гласных во многих европейских языках звучит как «з». Вышло — вазелин.

Новосозданная мазь пошла в продажу по всему миру, неся на своей упаковке новосозданное, новорожденное слово: вазелин. Скоро оно проникло и в русский язык, стало очень распространенным русским названием…

Я убежден, что с того мгновения, как эта история слова стала вам известной, как вы познакомились с его этимологией, вы уже никогда не сможете ошибиться в его правописании. Вы не напишете «возилин» — с этим кончено. А следовательно, вы избежите неминуемой двойки…

Примерно так же обстоит дело и с дорогой. Этимология этого древнего слова свидетельствует: в южнославянских языках, скажем в сербском, нашему «дорога» соответствует «драга». По-сербски «драга» — «овраг», «лощина»; думают, что в глубокой древности оба эти слова — «дорога» и «лощина», «овраг» — были почти синонимами.

В старославянском языке «драга» тоже значило «долина». А языковедам известен строгий закон: есть определенный разряд славянских слов, когда они в древнеболгарском (старославянском) языке содержат в своем составе звукосочетания «ра-» и «ла-», в русском языке возникают их двойники, в которых на месте этих «ра-» и «ла-» вы встретите «оро-» и «оло-». Примеров — сотни.

Древнеболгарское: град, брада, блато, власть.

Русское: город, борода, болото, волость.

Ну ясно: и драга — дорога.

Никогда в словах этого рода на месте старославянских «ра-», «ла-» не появляются русские «аро-» или «ало-», «ара-», «ала-», «ора-» или «ола-». Мы не пишем ни «горад», ни «барода»; только «г-оро-д», «б-оро-да», «з-оло-то». Никаких оснований у нас нет и для того, чтобы писать «дарога»…

«Орфография слова есть биография слова, кратко, но вразумительно повествующая о происхождении его», — сказал в конце прошлого века один ученый-языковед. Он был совершенно прав. Но ведь если, в таком случае, по орфографии можно судить о биографии слова, т. е. о его истории, то и наоборот — по этой его истории можно дознаться, как его следует писать.

А об этом я и говорю в данной маленькой главке.

До сих пор в моих примерах сомнения вызывал гласный звук. Но затруднить могут и согласные.

Вы знаете слово «асбест»? Произносим мы его довольно ясно как «азбест»; спрашивается: как надо его писать? Орфографические правила тут вам не помогут. Словарь прикажет: пиши «с»; но почему? Куда приятнее и легче выполнить приказание понятное, доказанное, чем просто: «Так, и никаких вопросов!»

Откуда взялось слово «асбест»? Оно опять — греческого происхождения. По-гречески «асбестос» значило некогда просто «негашеная известь». Слово это состояло из причастия от глагола «сбеннуми» — «гасить» и отрицательной частицы «а», соответствующей нашему «не-» или «без-». «А-сбестос» — «не-гашеный».

Не так еще давно, в XVIII веке, любопытный волокнистый несгораемый минерал, добывавшийся во многих местах мира, не привлекал к себе большого внимания: так, курьез… Его звали «амиантом» (по-гречески «незапятнанный») или «горным льном».. В XIX веке «горный лен» пошел в ход в технике — на всякие огнеупорные поделки. Ему придумали новое название: «асбест», воспользовавшись древнегреческим словом. Из западных языков оно попало через технические и ученые книги и в русский язык, попало в своей письменной форме. Именно поэтому в его начале и сохранилось греческое «с», хотя слышим мы на его месте явное «з»… А если бы слово пришло к нам не через книги?..

Вообразите — тут неуместно это вопросительное «если бы». Такой случай с этим словом на самом деле уже произошел: оно однажды проникло в русский язык, и устным путем. Случилось это примерно за тысячу лет до вторичного заимствования слова «асбестос». Тогда, в дни Киевской Руси, его принесли на берег Днепра византийские мастера, строившие тут первые великолепные палаты из кирпича и камня. При этих работах необходимым было одно, дотоле малознакомое русичам, вещество. Греки называли его как-то вроде «азбестос», «азвестион», и наши предки, представления не имея о том, как это слово пишется (они ведь узнали о нем не из книг!), довольно скоро переделали его на «извёстка», «известь»…

Понятно теперь, почему в слове «асбест», происходящем от греческого «асбестос», мы пишем в первом слоге «с», а в слове «известь», происходящем от того же «асбестос», на этом самом месте пишем «з»?

В одном случае правописание порождено письменным путем перехода слова из языка в язык, в другом — устным.

Самых дотошных из моих читателей может заинтересовать вот что еще. Почему в словах этих есть иное различие: «асбест», но «известь»?

И этому есть объяснение: в разные времена жизни греков они один и тот же звук произносили то как «б», то как «в» '. Наши предки в X веке столкнулись со словом «асвестос» — так оно произносилось в византийские времена, — и сделали из него «известь». Минералоги Запада в XX веке избрали для названия «горного льна» более древнюю форму — «асбестос»; она дала и наш «асбест».