Тибетская книга мертвых (сборник)
Тибетская книга мертвых (сборник) читать книгу онлайн
«Тибетской книгой мертвых» в европейской культуре определяют сакральную книгу буддизма «Бардо Тхёдол». Этот текст – традиционный (буддистский) взгляд на потустороннее. Примечательно то, что взгляд этот вне концепций смерти, тем более умирания как процесса земной жизни. Буддизм, в принципе, чужд концепций – это не религия, в понимании европейского единобожия, Будда, в смысле абсолюта, не имеет отношения к Богу, и между тем природа его божественна, ибо Будда перешагнул время как понятие, не имея к тому желания. Время, как река, и Будда, как середина текущей воды. Именно в этом месте, в середине, – река стоит. «Тибетская книга мертвых» как концепция оказала значительное влияние на формирование научных взглядов Карла Г. Юнга, теорию психоанализа и всю современную психологию.В корпус текстов книги вошло исследование тибетолога Глена Мулина «Смерть и умирание в Тибетской традиции», представляющее собой опыт осмысления тибетских представлений о mortem, что, безусловно, украшает настоящее собрание текстов.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Смерть и умирание – это простейшее явление в жизни, но и наиболее глубокое. Оно может одновременно ужасать и утешать. С одной стороны, оно придает нашей жизни предельную осмысленность и напряженность, тогда как с другой, кажется, лишает нас всякой цели и устремленности. Седьмой Далай-лама глубоко чувствует эту красоту и ужас смерти и создает необходимое напряжение в своих стихах, балансируя между этими двумя настроениями.
О Лама-лха [592] , мое Прибежище, мой отец,
Воспоминание о тебе рассеивает все печали,
К тебе за духовным водительством я обращаюсь,
Благослови мой дух твоей преображающей силой,
Чтобы мысль о смерти никогда не ускользала от меня,
Чтобы мог практиковать я святую Дхарму совершенно.
На золотых горах далеких
Туман лежит, как пояс на лугах.
Он твердым кажется сейчас, но скоро он растает.
К мыслям о смерти мой ум обращен.
Весной в тепле все в рост идет,
Побегов бирюзовых зелень.
Теперь же осени конец, поля лежат сухи и голы.
К мыслям о смерти мой ум обращен.
На каждой ветке в моем саду
Гроздья плодов румяных и спелых.
Но ни одного не останется скоро.
К мыслям о смерти мой ум обращен.
Из-за пиков горы Поталы
Солнце встает, как зонтик в небе.
Но вот оно село, зашло в западные пределы.
К мыслям о смерти мой ум обращен.
День за днем умирают старые и молодые.
Просят меня отправить их души в Чистую Землю
Или предсказать их перерожденье.
К мыслям о смерти мой ум обращен.
Серые тучи небо закрыли,
Первые капли упали дождя,
Северный ветер уносит их в тьму.
К мыслям о смерти мой ум обращен.
В чреве равнины, внизу, подо мною,
Бродячих торговцев костры, словно звезды.
Но завтра уйдут они, лишь пепел оставив.
К мыслям о смерти мой ум обращен.
В теплые летние дни полнится жизнью земля
И радостью полны сердца людей.
Зимний ветер холодный, обрушившись, радость уносит.
К мыслям о смерти мой ум обращен.
Дракон бирюзовый высоко в лад надо мной прогремел,
Вокруг меня кукушки сладко куковали,
Но время пронеслось, и где они теперь?
К мыслям о смерти мой ум обращен.
Дхарма, драгоценное ученье Пробужденных,
Лекарство высшее, от всех недугов средство.
С чистых земель времен былых святые смотрят вниз.
К мыслям о смерти мой ум обращен.
Как трудно мать оставить, что взрастила нас,
С родными и друзьями распрощаться,
Хотя с теченьем лет порвались нити связей.
К мыслям о смерти мой ум обращен.
Вот юноша, чей в будущее взор стремится,
Строит планы вперед на годы, – умирает,
Едва оставив след. Где он теперь? Ушел.
К мыслям о смерти мой ум обращен.
Будда достиг славного бессмертного ваджрного тела [593],
Но и он представил сцену смерти.
Тело это из плоти, крови и костей, покрытое кожей,
Как пузыри на воде, обречено уничтоженью.
С рожденья самого дитя родителей старенье видит,
Как с каждым днем они к могиле ближе, видит.
Как можешь говорить мне: «Но ведь я все молод?»
Остерегу тебя, надежды нет от смерти где укрыться.
Сегодня утром полны ожиданий, с подъемом
Обсуждали замыслы врагов, земли своей защиту,
А ночь пришла – собаки, птицы хищные терзали их трупы.
О, кто из них поверил бы, что умереть сегодня им придется?{Седьмой Далай-лама не датировал свою поэму. Может быть, этот стих – отголосок жестокой битвы, разыгравшейся во время вторжения Лхавзан-хана? Или речь идет о более поздних событиях, когда он сам семь лет прожил в изгнании в Восточном Тибете?}
Ищи и спрашивай среди народа своего
Хоть одного, кому б сто лет минуло.
Как повезет тебе, коль ты найдешь такого.
Ты думаешь еще, что смерть тебя не ждет?
Если вглядишься, обдумаешь глубже
Вещей и людей появленье вокруг,
Увидишь, что все в постоянном теченье,
Непостоянства учитель – весь мир.
Я помню это тело и ребенком,
Как юношею стало постепенно.
Теперь же члены скрючены и стары,
На собственное тело мне даже смотреть противно.
Ум сам непостоянен, колеблясь непрерывно
Меж чувством удовольствия, иль боли, или безразличья.
То кармы должные плоды,
То доброй, то дурной или нейтральной{К сожалению, трудно передать размер стиха. Смысл в том, что даже законы кармы (добро порождает счастье, зло – страдание и апатию, скуку) могли бы напомнить нам о непостоянстве, а в определенный момент о преходящей природе духовного опыта.}.
Взгляни где хочешь на себя или других,
Жизнь вспышке молнии подобна.
Как слуги Ямы окружат тебя с крюками,
Как ты считаешь, что с тобой случится?
Друзья, родные, собственность, богатство
В глазах мирских людей сияют блеском.
Так в кандалы привязанности сами они себя сковали.
В восторге нынче, а каков конец?
На смертном ложе распростерто тело,
Последние слова прошепчут губы,
А память развернет в последний раз прошедшего картины.
Когда придет к тебе последний час?
И если ничего не создал ты, помимо скверной кармы,
Лишенным благ предстанешь ты в загробном мире.
Куда пойдешь ты после смерти?
Лишь мысль об этом трепетать тебя заставит.
Поэтому я сам и те, что мне подобны,
Должны отринуть прочь бессмысленность сует,
Себя вверяя гуру, созерцанья божествам и дакини,
Моля их к смертному пути нас приготовить.
Чтоб с радостью и верой умереть
В сиянье белое лучей духовного сознанья,
Сейчас себя готовить нужно,
Познать глубины сутр и тантр.
Пусть эта песня всех подобных мне,
Неверующих, чуть получше дикарей,
Охватит пламенем самоотреченья.
Пусть разовьется дух их,
Пусть они достигнут освобожденья.
Колофон: Стихи для медитации путей смерти и непостоянства, для воодушевления себе и другим.
Пусть ум взрастает, согласно способностям его, до величия тайн, а не тайны втискиваются в ограниченность ума.
Как мы увидели, тибетская традиция смерти и умирания – это конструкция, состоящая из многих элементов, здание, построенное из различных материалов. Некоторые из них открыто рациональны, как медитативные системы, представленные первыми двумя главами этой антологии. Другие аспекты мистические, в йогическом вкусе, как, например, шестая и седьмая главы. Есть также достаточно оккультных материалов, таких как текст пятой главы, и необозримое море ритуальных наставлений, связанных с посмертным существованием, как в восьмой главе. Кроме того, есть поэмы, молитвы, песни о реализации, случаи ясновидения и очевидно бесконечное разнообразие второстепенных жанров литературы, излагающих другие грани традиции. Каждая из этих тем легко может составить предмет исследования, и каждая действительно может заполнить несколько томов, не исчерпав полностью источников.
