Не искажая Слова Божия

Важное значение имеет частотность употребления риторических вопросов. Когда одна из функций риторических вопросов в целевом языке и в языке оригинала совпадает, переводчик часто склонен сохранять форму оригинала во всех случаях, когда риторические вопросы в нем выполняют именно эту функцию. Однако более углубленное изучение целевого языка скорее всего покажет, что, хотя риторические вопросы в целевом языке и выполняют ту же функцию, что и в оригинале, частотность их употребления значительно отличается.

Частота использования риторических вопросов в переводе сильно зависит от способности переводчика распознавать те контексты, в которых вопросительная форма будет естественно звучать и верно передавать смысл, даже если в соответствующем месте оригинала нет никакого вопроса. Так, в одном языке частота употребления риторических вопросов в Новом Завете оказалась "недостаточной", и для придания тексту естественности переводчик был вынужден вводить риторические вопросы там, где в оригинале их нет. Например, в Мк 2:19 на вопрос: "Могут ли поститься сыны чертога брачного, когда с ними жених?" следует ответ о том, что они будут поститься в будущем; в этом языке слова "и тогда будут поститься в те дни" были оформлены как риторический вопрос: "Как смогут они есть или пить в то время?"

Аналогично, в Мк 15:29 восклицание "Э! разрушающий храм, и в три дня созидающий!" было передано так: "Ты говорил, что разрушишь храм? и Ты говорил, что построишь его в три дня?" В данном случае вопросительная форма явно выражает упрек и насмешку, тогда как буквальный перевод в утвердительной форме не смог бы передать этот оттенок значения. Поэтому такая трансформация не только звучит естественнее, но и точнее передает смысл.

В Мф 13:54:56 друг за другом идут шесть риторических вопросов подряд; в других местах Нового Завета также встречаются аналогичные серии. Однако во многих языках подобное скопление риторических вопросов недопустимо, а в других оно может означать, к примеру, крайнюю степень гнева. Поэтому часто приходится заменять многие из этих вопросов на соответствующие по смыслу утвердительные предложения — либо из стилистических соображений, либо чтобы избежать привнесения в текст неправильных коннотаций.

Кроме того, переводчик должен выяснить, не существует ли для риторических вопросов каких — либо ограничений по типам контекстов, так как это может резко сузить сферу их употребления. Например, в языке чоль естественное употребление риторических вопросов почти целиком ограничено контекстами, выражающими чувства гнева и горя. В прошлом нередко можно было услышать убитую горем вдову этого племени, восклицающую вслед похоронной процессии: "Почему ты нас покинул? Почему не собрал ты урожай? Как мог ты оставить наших детей? Зачем ты бил меня? Почему ты не заготовил дрова?" Поэтому переводчик должен хорошо знать ситуации, в которых носители языка естественно употребляют риторические вопросы.

При переводе риторических вопросов, вводящих новую тему, могут возникнуть сомнения относительно предпочтительного варианта их передачи, поскольку как один вопрос, так и конструкция из вопроса с ответом или просто утвердительное предложение кажутся одинаково приемлемыми. В таких случаях переводчик часто выбирает вариант, наиболее близкий к оригиналу, т. е. использует вопросительную форму и/или утвердительное предложение там, где они стоят в оригинале. При условии правильной передачи смысла это допустимо, но такой подход не гарантирует естественности полученного текста. Наиболее естественно звучащая форма может быть, в зависимости от функции данного риторического вопроса, одной из нескольких допустимых форм либо быть единственно возможным способом выражения данной мысли. Например, в одном языке все риторические вопросы необходимо было заменить на конструкции, состоящие из утвердительного предложения и следующего за ним короткого вопроса, имеющего целью получить от слушателей подтверждение высказанному; так, "Не дал ли вам Моисей закона?" (Ин 7:19) принимает форму "Моисей дал вам закон, разве нет?" В других языках, таких как чонталь (г. Оахака, Мексика) на все риторические вопросы принято немедленно давать ответ, что необходимо соблюдать и в переводе. Вот некоторые примеры из оригинальных текстов на этом языке:

Следует обращать внимание и на возможные грамматические особенности, свойственные риторическим вопросам, которые важны не только для естественности формы этих вопросов, но и для правильной передачи значения.

Конечно, весьма важно не только не нарушать границы допустимости риторических вопросов в целевом языке, но и знать возможные в этом языке конструкции, способные выполнять ту же функцию в случае невозможности прямой передачи вопросительной формы. При этом следует особое внимание уделять эмоциональному выделению, свойственному риторическим вопросам, и выбирать для их передачи только те средства выражения целевого языка, которые в достаточной мере обладают тем же свойством.

В заключение подчеркнем, что при переводе и действительных, и риторических вопросов прежде всего необходимо верно передать всю содержащуюся в них информацию, как явную, так и неявную. Если это сделано успешно и при этом использованы естественные и соответствующие по частотности средства выражения целевого языка, перевод будет адекватен оригиналу с точки зрения как смысла, так и эмоционального содержания.

ГЛАВА 16. Генитивная конструкция

ПРОБЛЕМЫ, СВЯЗАННЫЕ С ГЕНИТИВНОЙ КОНСТРУКЦИЕЙ

Родительный падеж в греческом языке может образовывать большое число разнообразных грамматических конструкций. В настоящей главе мы рассмотрим одну из таких конструкций, состоящую из двух единиц именных частей речи (например, двух существительных, существительного и местоимения или существительного и прилагательного), одно из которых стоит в родительном падеже. На русский язык такая конструкция в большинстве случаев переводится также родительным падежом либо притяжательным прилагательным или местоимением, например: дни жизни, Божья любовь, его мать. Такое словосочетание, которое мы будем обозначать термином "генитивная конструкция" (Бласс — Дебрюннер [1961, с. 89] называет его приименным родительным, adnominal genitive) употребляется весьма часто и имеет много функций. Один исследователь назвал ее "необычайно разносторонней и трудолюбивой конструкцией" [Moule 1960, с. 37]. Статистика на материале четырех самых коротких книг Нового Завета (Послания к Филимону, второго и третьего Посланий Иоанна и Послания Иуды), а также четырех наугад взятых глав из других книг дает 150 примеров употребления генитивной конструкции в 186 стихах. В исторических книгах частота ее употребления, возможно, несколько ниже (хотя, по мнению Франца [Frantz 1965, с. 209], родительный падеж чаще других встречается в писаниях ап. Луки), однако самое поверхностное исследование показывает, что в Посланиях ап. Павла генитивная конструкция используется не реже одного раза на стих. Таким образом, переводчик наверняка будет встречать примеры употребления этой конструкции приблизительно два раза на каждые три стиха, а в некоторых местах и чаще.