Метаморфозы (СИ)

- Верная ты - служанка, а какая плодовитая! Сколько времени уж ты каждодневными родами доставляешь нам продовольствие! И теперь, как видно, готовишь нам закусочку. Эй, малый, поставь в уголок корзинку для наседки.

Слуга исполнил приказание, но курица, пренебрёгши гнездом, у ног хозяина снесла цыплёнка с перьями, когтями, глазами, который уже умел пищать и принялся бегать за матерью.

Вслед за этим случается ещё большая диковинка, которая всех испугала: под столом, на котором стояли ещё остатки завтрака, разверзлась земля, и забила ключом кровь, так что брызги, летевших кверху, покрыли кровавыми пятнами стол. Когда все, остолбенев от ужаса, трепетали и дивились предзнаменованиям, прибежал кто-то из винного погреба и доложил, что всё вино, давно уже разлитое по бочкам, нагрелось, заклокотало и начало кипеть. Заметили также и ласочку, вышедшую на улицу, держащую в зубах издохшую уже змею. У сторожевой собаки изо рта выскочил лягушонок, а на собаку набросился стоявший поблизости баран и, вцепившись ей в глотку, задушил. Хозяина и его домашних повергли в замешательство столько знамений: что сначала делать, что потом? Кого из небожителей умилостивлять больше, кого меньше, чтобы отвратить их угрозы? Сколько жертв и какие надо приносить?

Пока все, скованные ужасом, находились в ожидании самого страшного несчастья, прибежал раб и доложил о бедствиях, обрушившихся на владельца имения.

Гордость его жизни составляли трое уже взрослых сыновей, получивших образование и украшенных скромностью. Эти юноши были связаны дружбой с бедным человеком, владельцем хижины. Эта хижина соприкасалась с владениями влиятельного и богатого молодого соседа, который, злоупотребляя древностью своего рода, имел множество сторонников и делал в городе всё, что хотел. К своему соседу он относился враждебно и разорял его усадьбу: мелкий скот избивал, быков угонял, травил хлеб, ещё не созревший. Когда же он лишил его всех достатков, то решил согнать бедняка с его участка и, затеяв тяжбу о межевании, потребовал всю землю себе. Крестьянин был человек скромный, но, видя, что алчность богача лишила его имущества, и, желая удержать за собой хотя бы место для могилы в родном поле, призвал многих из своих друзей в свидетели по этому делу о поземельных границах. В числе других пришли и эти три брата, чтобы хоть чем-нибудь помочь своему другу в его бедственном положении.

Но тот сумасброд не испугался и даже не смутился от присутствия стольких граждан и не то, что от намерений отказаться - языка своего обуздать не пожелал. Когда те изложили свои пожелания и ласковой речью старались смягчить его нрав, он, призывая всех богов, клялся своим спасением и жизнью дорогих ему людей и заявил, что ему дела нет до присутствия стольких посредников, а соседушку этого велит своим рабам взять за уши и вышвырнуть из его хижины, да подальше. Эти слова возмутили всех присутствующих. Тогда один из трёх братьев сказал, что напрасно тот, надеясь на свои богатства, угрожает с такой спесью, меж тем, как и бедняки от наглости богачей находят защиту в законах. Масло для пламени, сера для огня, бич для фурии - вот чем были для ярости этого человека подобные слова. Дойдя до крайней степени безумия, он закричал, что на виселицу пошлёт и всех собравшихся, и законы, и отдал приказание, чтобы спустили с цепи овчарок, питавшихся падалью, выбрасываемой на поля, даже нападавших иной раз на проходящих путников, и велел науськать их на собравшихся. Как только услышали псы улюлюканье пастухов, воспламенившись и разъярившись, впав в бешенство, с лаем кинулись на людей и, набросившись, терзали и рвали их на части, нанося раны, не щадя даже тех, кто искал спасения в бегстве, наоборот - тем яростнее их преследовали.

Тут, в гуще толпы, младший из трёх братьев, споткнувшись о камень и повредив себе пальцы ног, упал наземь, доставляя трапезу собакам: увидев лежащую перед ними добычу, они растерзали юношу. Когда остальные братья услышали его предсмертный вопль, они поспешили ему на помощь и, обернув левую руку полой плаща, пытались градом камней отбить брата у собак и разогнать их. Однако не удалось им ни смягчить ярость псов, ни отогнать их, и юноша, воскликнув напоследок, чтобы они отомстили этому злодею за смерть своего младшего брата, умер. Оставшиеся в живых братья бросились на богача и принялись осыпать его камнями. Но этот разбойник, и раньше совершавший немало подобных преступлений, ударив одного копьём в середину груди, пронзил его насквозь. Однако поражённый и испустивший Дух юноша не упал на землю, так как копьё, пронзив его и почти всё, выйдя из спины, впилось в землю и, зашатавшись, поддерживало тело в воздухе. Раб пришёл убийце на помощь и, размахнувшись, запустил в третьего юношу камнем, целясь в правую руку, но не рассчитал силы броска, и камень задел край пальцев и упал, не причинив вреда.

Но этот случай даровал молодому человеку надежду на мщение. Сделав вид, будто рука у него повреждена, он так обратился к тому юноше:

- Наслаждайся гибелью нашего семейства, насыщай свою жестокость кровью трёх братьев, покрывайся славой, убив стольких своих сограждан, - всё равно увидишь, что, сколько бы ни отбирал ты имений у бедняков, до каких бы пределов ни расширял своих владений, какой-нибудь сосед у тебя найдётся. О, если бы эта рука не выбыла из строя, уж она снесла бы тебе голову!

Разбойник, выведенный из себя этими словами, схватив меч, набросился на юношу, но попал на противника не слабее себя. Молодой человек оказал сопротивление, которого тот не мог предвидеть: стиснув его правую руку и с силой взмахивая его мечом, он быстрыми и частыми ударами заставил богача расстаться с жизнью, а сам, чтобы не попасться в руки подоспевшим уже слугам, перерезал себе горло ещё обагрённым вражеской кровью лезвием.

Вот что предзнаменовали чудеса, вот что объявлено было хозяину. Но старец, на которого обрушилось столько бедствий, не произнёс ни слова, не пролил даже слезы: схватив нож, которым разрезал для своих сотрапезников сыр и прочие кушанья за завтраком, он нанёс множество ран себе в шею, пока, упав ничком на стол, не смыл обагрявшие стол зловещие пятна потоком крови.

Расстроенный гибелью целого дома в одну минуту и вздыхая о своей неудаче, огородник, отблагодарив за завтрак слезами и всплёскивая руками, сел на меня и пустился в обратный путь по той же дороге, по которой мы прибыли. Но возвращение не обошлось без неприятностей. Нам встретился верзила, судя по платью и по внешности - солдат-легионер, и спросил:

- Куда ведёшь осла без поклажи?

А мой-то, ещё от горя не успокоившись, да и латинского языка не понимая, едет дальше, ничего не ответив. Тогда солдат, приняв его молчание за оскорбление и не сдержав солдатского нахальства, стукнул хозяина жезлом из лозы, что был у него в руках, и согнал с моей спины. Огородник оправдывался тем, что по незнанию языка не может понять, о чём тот говорит. Тогда солдат по-гречески повторил:

- Куда ведёшь этого осла?

Огородник сказал, что направляется в соседний город.

- А мне требуется его помощь. Нужно, чтобы он с прочим вьючным скотом перевёз из соседней крепости вещи нашего командира, - и схватывает меня за повод, на котором меня водили, и потащил за собой. Но огородник, утёрши с лица кровь из раны, оставшейся у него на голове после удара, стал упрашивать служивого быть поласковее и помягче, заклиная его при этом надеждами на счастливую судьбу.

- Ведь этот ослишко, еле ходит да к тому же от болезни падает то и дело и даже из соседнего огорода едва несколько охапок овощей дотаскивает, чуть не задохнувшись от усталости, а уж чтобы потяжелее что-нибудь свезти - и думать нечего.

Но, заметив, что ему грозит ещё большая опасность, потому что солдат рассвирепел и, повернув жезл толстым концом вперёд, того и гляди раскроит ему череп, огородник, сделав вид, что хочет коснуться его колен, присел, нагнулся, схватил его за ноги, поднял их вверх - и солдат шлёпнулся наземь. И мой хозяин принялся колотить его по лицу, по рукам, по бокам, работая кулаками, и локтями, и зубами да подхватив ещё камень с дороги. Тот, едва очутился на земле, не мог ни отбиваться, ни защищаться, но лишь, не переставая, грозился, что как только поднимется, то изрубит его мечом. Огородник не пропустил этого мимо ушей: отняв и отбросив его меч, напал на него и колотил ещё сильнее. Тот, лёжа на спине и уже обессилев от ран, не видит другого способа спастись, как прикинуться мёртвым, - одно это ему и оставалось. Тогда огородник, вскочив на меня и забрав с собой меч, направился в город, не заезжая даже проведать свой огород, и остановился у своего приятеля. Рассказав свою историю, он умолял, чтобы тот оказал ему помощь в столь опасных обстоятельствах и спрятал на некоторое время его и осла, чтобы пробыть в затворе дня два-три, пока не пройдёт опасность судебного преследования, угрожающего ему смертной казнью. Тот не забыл старой дружбы и согласился ему помочь. Мне подогнули ноги и втащили по лестнице на второй этаж, а огородник внизу, в лачужке, заполз в корзинку и спрятался там, закрыв её сверху крышкой.