Иисус Христос – величайшее чудо истории. Опровержение ложных теорий о личности Иисуса Христа и собра

Мы приведем здесь знаменитое свидетельство величайшего военного гения всех времен в том виде, в каком оно раскрыто в религиозных европейских и американских союзных трактатах и в каком представлено в сочинении И.С.Г. Аббота (см. его соч. «Life of Napoleon», ч. II, гл. 32, стр. 612, и след.), основывающегося, конечно, на достоверных источниках. Мы могли бы сослаться на генерала Бертрана, известного своим неверием, генерала Монтолона, примкнувшего впоследствии к числу верующих или, по крайней мере, серьезно склонявшегося к вере, потому что они должны были слышать на острове св. Елены высказанное Наполеоном мнение; но я не нашел в их сочинениях этого мнения, хотя они и были очень хорошо мне известны. Доктор Стове сообщил мне, что питтсбургское (Pittsburg) духовенство спросило генерала Бертрана, во время путешествия его по Америке, действительно ли Наполеон в своей с ним беседе высказал такое мнение, на что Бертран отвечал утвердительно. Напрасно также я искал этого мнения Наполеона в мемуарах де-Лас-Казаса, Антономарша, О'Меара, Монтолона и других достоверных источниках о жизни императора на острове св. Елены; хотя там немало помещается и обстоятельных известий, и разговоров Наполеона, имеющих религиозный характер и более или менее говорящих в пользу христианства и Библии, но упомянутого мнения я все-таки не нашел. Трактат, в котором Наполеон высказывал расположенность свою к христианству, по всей вероятности, потерян, и я с трудом мог найти одно только его название в одной французской библиотеке. Из сочинения Герарда «Litérature francaise contemporaine XIX siècle (ч. I. Париж, 1842 г.) я заключаю, что автор его есть автор другого сочинения: «Une lamentation chrétienne, ou Mort d'un enfant impie», в котором находится глава «О религиозной смерти Наполеона». Насколько это сочинение опирается на личное сообщение Монтолона или другие достоверные источники, я не могу сказать, так как в Нью-Йоркской библиотеке я не смог найти ни одного экземпляра этого сочинения. Профессор Г. де-Феликс Монтобан в своем письме в «Нью-Йоркский наблюдатель» (1842 г.) признает несомненно подлинным свидетельство в том виде, в каком оно изложено во французском трактате, но не представляет на это никакого доказательства. Он рассказывает также, что доктор Богье послал Наполеону на остров Святой Елены экземпляр своего сочинения «О Божественности и важности Нового Завета», и что он прочитал это сочинение, по свидетельству очевидцев, с интересом и удовольствием.

По моему мнению, религиозные разговоры Наполеона значительно преувеличены или изменены в воспоминаниях Бертрана, Монтолона и других повествователей; но в сущности они несомненны, потому что в них выразительно звучит высокомерный, эгоистический голос; вместе с тем они отличаются прекрасной, так сказать, гранитной, твердостью мысли и слога, которыми характеризуются самые лучшие выражения Наполеона. Кроме того, эти разговоры не противоречат тем неоспоримым фактам, что Наполеон в своем завещании на смертном одре объявил себя членом католической Церкви, где постоянно как главный член веры проповедуется учение о Божестве Христа.

Мы приведем свидетельство Наполеона в том виде, в каком прежде всего нашли его в оригинальном тексте в одном французском трактате № 51, без обозначения года, а потом в переводе под № 477 американского союзного трактата и наконец в приведенном выше сочинении Аббота о Наполеоне.

«Поистине, Христос дал нашей религии ряд Таинств. И Он повелел верить в них, не представляя для веры в них других оснований, кроме этих только необыкновенных слов: Я Бог.

Без сомнения, вера должна принять это основное положение, от которого производятся все остальные. Но Божество Христа, однажды признанное, представляет христианскую религию истинно несомненной и чистой: должно только удивляться связи и единству ее учения.

Опершись на Библию, это учение наилучшим образом объясняет предания мира; оно выясняет их и связывает с другими догматами так же необходимо, как одно кольцо с другим в цепи. Бытие Христа от начала до конца покрыто таинственностью, которой я внимаю; эта тайна отвечает на недоразумения, встречающиеся в каждом бытии, и объясняет их; уничтожь, отвергни эту тайну, и мир сделается загадкой; допусти ее, и ты будешь иметь чудное разрешение человеческой истории.

Христианство имеет нечто особенное перед всеми философиями и религиями: христиане не создают себе никаких иллюзий о природе вещей. Нельзя упрекнуть их ни в хитрости, ни в шарлатанстве идеалистов, которые думают рассуждениями, – безумные, глупость которых можно сравнить с безрассудством маленького дитяти, которое хочет схватить руками небо или желает луну обратить в игрушку и сделать ее предметом удовлетворения своему любопытству. Христианство говорит совершенно просто: «ни один человек не видел Бога, потому что Он Бог. Бог Сам открыл Себя. Его откровение есть тайна, которой не может постигнуть разум. Но уже потому, что так сказал Бог, этому должно верить». Это чрезвычайно рационально.

Евангелие имеет какую-то таинственную силу, нечто удивительно мощное, теплоту, которая действует на ум и очаровывает сердце. Когда рассуждают о нем, то убеждаются, что говорят о небе. Евангелие не есть книга, оно есть человеческое существо, деятельность, сила, которая побеждает все, что захочет противиться его распространению. Когда эта книга лежит у меня на столе, книга по преимуществу – par excellance, – (император при этих словах почтительно прикоснулся к Библии), я не устаю ее читать и всегда читаю с одинаковым удовольствием.

Христос не изменяется, не медлит в исполнении Своих планов, и самое обыкновенное Его слово носит на себе отпечаток простоты и глубины, пленяющих как невежду, так и мудреца, как скоро они к нему обращаются со вниманием.

Нигде нельзя найти таких прекрасных мыслей, таких прекрасных нравственных правил, которые, как сонм небесного воинства, отражают все нападения и пробуждают в нашей душе такое же чувство, какое испытываешь при рассматривании бесконечного, усеянного звездами ясного неба в прекрасную ночь.

Наш ум не только пленяется чтением этой книги, но и делается от него господствующим; душа же с этой книгой избавляется от всякой опасности заблудиться.

Владыка нашего духа, по любви Своей к нам, дал нам Свое Евангелие. Сам Он есть наш друг, наш отец и наш истинный Бог. Мать не более заботится о дитяти на своей груди, сколько заботится о нас наш Владыка и Царь. Душа, очарованная прелестью Евангелия, не принадлежит уже более себе. Бог тотчас овладевает ею. Он управляет всеми ее помыслами и способностями, Которые принадлежат уже Ему.

Какое доказательство в пользу Божества Христа!

В Своем беспредельном Царстве Он преследует только одну цель – нравственное усовершенствование людей, чистоту совести, святость души, союз со всем тем, что истинно.

Наконец, и это последнее мое слово: тогда не было бы Бога на Небе, если б человек вздумал осуществить дерзкую мысль присвоить себе высочайшее поклонение, свойственное имени Божию. Один только Иисус решился на это, Он только один ясно, твердо и вразумительно мог сказать о Себе с уверенностью: я Бог. Эти слова далеко отличны от утверждения: я один Бог или от другого выражения: суть боги. История не упоминает о другой какой-нибудь личности, которая бы усвоила себе имя Божие в абсолютном смысле. Мифология нигде не говорит о том, что Юпитер и другие боги сами сделали себя богами. Это было бы с их стороны излишком гордости и чудовищности, нелепым сумасбродством. Потомки, наследники первых деспотов, обоготворили их. Если все люди происходят от одной крови, то Александр мог бы назвать себя сыном Юпитера. Но вся Греция смеялась бы тогда над таким заблуждением и плутовством, а римляне никогда без шуток не принимали апофеозы своих императоров. Магомет и Конфуций выдали себя просто только за орудие божества. Индийские боги – не больше чем психологическое изобретение.