Метаморфозы (СИ)

Все уверяют, что он будет недолго откармливать тебя, угождая кушаньями, но пожрёт, отягощённую лучшим из плодов. Теперь тебе представляется выбор: или захочешь послушаться твоих сестёр, заботящихся о твоём спасении, и, избежав гибели, жить с нами в безопасности, или же быть тебе погребённой во внутренностях гада. Если тебе нравится уединение этой деревни, наполненной голосами, или тайные соединения любви и объятья змея, - дело твоё, по крайней мере, свой долг сестёр мы исполнили.

На Психею напал ужас от таких слов: из головы вылетели наставления супруга, забылись и собственные обещания, и, готовая броситься в бездну несчастий, трепеща, покрывшись бледностью, заикаясь, прерывающимся шёпотом она говорит сёстрам:

- Вы, дражайшие сёстры, исполняете ваш долг, и те, по-видимому, не солгали, кто сообщил вам такие сведения. Ведь я не видала лица своего мужа, не знаю, каков - он. Лишь по ночам я слышу голос супруга, и мне приходится мириться с тем, что при появлении света он обращается в бегство, так что я могу поверить вашим утверждениям, что он - чудовище. Он запрещал мне искать его лицезрения и грозил бедствием, если я полюбопытствую увидеть его внешность. Если вы можете предпринять что-нибудь для спасения вашей сестры, находящейся в опасности, теперь же делайте, иначе дальнейшая беззаботность уничтожит благодеяние предусмотрительности.

Тогда женщины отбросили всякое прикрытие ухищрений и, обнажив мечи обмана, нападают на воображение девочки.

Наконец одна из них говорит:

- Так как кровные узы заставляют нас ради твоего спасения забывать об опасности, мы укажем тебе средство, которое может служить путём к спасению. Возьми бритву, и спрячь её в постели с той стороны, где ты ложишься. Затем лампу, до краёв наполненную маслом, горящую ярким пламенем, прикрой горшочком. Эти приготовления сделай в секрете. Затем, когда он поднимется на ложе, растянется и погрузится в покой, объятый тяжестью первого сна, соскользни с кровати, ступая на цыпочках, освободи лампу от покрова, воспользуйся для совершения твоего подвига помощью света, воздень правую руку с обоюдоострым оружием и отсеки голову змея от туловища. Не будет тебе недостатка и в нашей помощи: как только ты спасёшь себя его убийством, мы поспешим сюда, будем ожидать и, унеся с тобой всё это добро, просватаем тебя, принадлежащую к человеческому роду, за человека.

 А сами покидают сестру, боясь оказаться даже поблизости от подобных несчастий, и, принесённые дуновением ветра на утёс, обращаются в бегство и, сев на корабли, отъезжают.

Психея, оставшись одна (хоть фурии и тревожили её и не давали покоя), волнуется в скорби. И хоть решение - и принято, всё же, готовясь протянуть руку к преступлению, она ещё колеблется, и противоречивые чувства отвлекают её от злого дела. Спешит, откладывает, дерзает, трепещет, отчаивается, гневается и, наконец, в одном теле ненавидит чудовище и любит мужа. Но вечер уже шёл к ночи, и Психея в поспешности делает приготовления к преступлению. Вот и ночь пришла, супруг пришёл и, предавшись сначала любовному сражению, погрузился в сон.

Тут Психея слабеет телом, но, подчиняясь судьбе, собирается с силами и, вынув светильник, взяв в руки бритву, решимостью преодолевает женскую робость. Но как только от поднесённого огня осветились тайны постели, она видит лежащего Купидона, при виде которого даже пламя лампы заиграло и заблестело остриё бритвы. А Психея, устрашённая таким зрелищем, не владеет собой, покрывается бледностью и, трепеща, опускается на колени, стараясь спрятать оружие, но - в своей груди. Она бы и сделала это, если бы оружие, от страха перед таким злодейством выпущенное из рук, не упало. Изнемогая, потеряв надежду, чем дольше всматривается она в красоту божественного лица, тем больше собирается с силами. Она видит золотую голову с пышными волосами, пропитанными амброзией, окружающие молочную шею и пурпурные щёки, опустившиеся завитки локонов, одни с затылка, другие со лба свешивающиеся, от блеска которых огонь в светильнике заколебался. За плечами бога белели перья, и, хоть крылья и находились в покое, кончики пёрышек двигались. Остальное тело видит гладким и сияющим. Так что Венера могла не раскаиваться, что произвела его на свет. В ногах кровати лежали лук и колчан со стрелами - оружие бога.

Психея не сводит глаз с оружия мужа, осматривает и ощупывает его, вынимает из колчана одну стрелу, кончиком пальца пробует остриё, но, сделав более сильное движение дрожащим суставом, колет себя, так что на поверхности кожи выступают капельки крови. Так, не зная того, Психея воспылала Любовью к богу Любви. Разгораясь всё большей страстью к богу страсти, она, полная вожделения, наклонилась к нему и начала осыпать его поцелуями, боясь, как бы не прервался его сон. Но пока она, таким блаженством упоённая, рассудком не владеющая, волнуется, её лампа брызгает с конца фитиля горячим маслом на правое плечо богу. Почувствовав ожог, бог вскочил и, увидев запятнанной и нарушенной клятву, освободился от объятий и поцелуев своей супруги и поднялся в воздух.