Метаморфозы (СИ)

 Психея при этой вести расцвела и, утешенная божественным отпрыском, захлопала в ладоши, и возвеселилась славе своего будущего плода, и возрадовалась имени матери. В нетерпении считает она, как идут дни и протекают месяцы, дивится грузу и росту чрева от столь кратковременного укола. А те две заразы, две фурии, дыша змеиным ядом, торопились снова пуститься в плаванье. И снова супруг убеждает Психею:

- Вот пришёл последний день, крайний случай. Враждебный пол и кровный враг взялся за оружие, снялся с лагеря, ряды выстроил, сигнал протрубил. Уже с обнажённым мечом твои сёстры подступают к твоему горлу. Увы, какие бедствия грозят нам. Психея! Пожалей себя, пожалей нас и воздержанностью спаси дом, мужа, себя и нашего младенца от несчастья нависшей гибели. О, если бы тебе не пришлось этих женщин ни слышать, ни видеть, когда они с утёса будут оглашать скалы своими голосами!

Заглушая речь всхлипываньями, Психея сказала:

- Ты имел уже время убедиться в моей верности и неразговорчивости. Отдай только приказание Зефиру исполнить его обязанность и, в замену отказанного мне лицезрения твоего лика, позволь мне хоть с сёстрами увидеться. Заклинаю тебя твоими кудрями, твоими ланитами, твоей грудью, наполненной огнём, - да узнаю я хоть в нашем малютке твои черты! - в ответ на просьбы и мольбы доставь мне радость обнять своих сестёр и преданную тебе Психею утешь этим счастьем. Ни слова больше не спрошу я о твоём лице, мрак ночи мне уже не досаждает, так как при мне - твой свет.

Её супруг, отерев ей слёзы своими волосами, обещал ей всё исполнить и исчез, предупреждая свет наступающего дня.

А чета сестёр, связанная заговором, не повидав даже родителей, с кораблей направляется к обрыву и, не дождавшись появления переносившего их ветра, бросается в глубину. Но Зефир, памятуя царские приказы, принял их, хоть и против воли, на своё лоно и дуновением опустил на землю. Они, не мешкая, проникают в дом, обнимают свою жертву, прикрываясь именем сестёр, и, под радостным выражением храня в себе тайник обмана, обращаются к ней:

- Вот, Психея, теперь уже ты - не девочка, скоро будешь матерью. Знаешь ли ты, сколько добра ты носишь для нас в этом мешочке? Какой радостью наше семейство обрадуешь? Для нас-то какое счастье, что будем нянчить это дитятко! Если ребёнок по красоте выйдет в родителей, наверное, ты произведёшь на свет Купидона.

Как только они отдохнули с дороги на креслах и освежились парами бани, она принялась угощать их в столовой удивительными кушаньями и закусками. Велит кифаре играть - звенит, флейте исполнять - звучит, хору выступить - поёт. Этими мелодиями музыканты смягчали души слушателей. Но преступность женщин не успокоилась и от нежности пения: направляя разговор к заранее обдуманной западне, они принимаются расспрашивать, кто - её муж, откуда - родом, чем занимается. Она же, забыв, что говорила в прошлый раз, заново выдумывает и рассказывает, что её муж - из ближайшей провинции, ведёт торговые дела, человек уже - средних лет, с редкой проседью. И нагружает их подарками и передаёт для отправления ветру.

Пока, поднятые дуновением Зефира, они возвращаются домой, так переговариваются между собой:

- Что скажешь, сестрица, о такой лжи этой дурочки? То юноша, щёки которого - покрыты пушком, то человек средних лет, у которого уже пробивается седина. Кто же - он, что в столь короткий промежуток времени успел состариться? Или негодница это всё наврала, или мужа в глаза не видела. Что бы ни было правдой, прежде всего надо низвергнуть её с высоты благополучия. Если она не знает лица своего мужа, - значит, вышла за какого-нибудь бога и готовится произвести на свет бога. А уж если она (да не случится этого!) прослывёт матерью божественного ребёнка, я тут же повешусь. Однако вернёмся к нашим родителям и, как начало тех речей, с которыми к Психее обратимся, сплетём подходящую ложь.

Так, воспламенённые, поговорив надменно с родителями, усталые от бессонно проведённой ночи, рано утром они летят к утёсу и, оттуда с помощью обычного ветра, снесённые вниз, выжимают из своих глаз слёзы и начинают свою речь к сестре:

- Счастливая, ты сидишь, не беспокоясь о грозящей тебе опасности, блаженная в неведении такой беды, а мы всю ночь, не смыкая глаз, думали о твоих делах и скорбим о твоих бедствиях. Мы узнали и не можем скрыть от тебя, разделяя скорбь и твоё горе, что с тобой спит по ночам змей, извивающийся множеством петель, шея у которого переполнена ядом и пасть разинута, как бездна. Вспомни предсказания пифийского оракула, что провозвестил тебе брак с чудовищем. К тому же многие крестьяне, охотники, поблизости охотившиеся, множество окрестных жителей видели, как он под вечер возвращался с пастбища и переправлялся вброд через реку.