Переселение, или По ту сторону дисплея

    Когда Людмила Викторовна сдавала гардеробщику плащ, к ней подступили две бабушки и мама из ее класса. С этой мамой она как раз собиралась  поговорить. Вот и хорошо, что случайно встретились: теперь не придется  вызывать ее в школу.

- У Лизы все в порядке, – отбивалась Людмила Викторовна от особо назойливой  и активной бабушки Карловой. – Хотелось бы пожелать ей побольше сдержанности, чтобы не стремилась постоянно привлекать к себе внимание… А Наташа, наоборот, чересчур застенчива… Им бы немножко приглядеться друг к дружке, позаимствовать черты характера!

- Дай-то Бог, – кивали бабушки. – Мы и сами стараемся, чтобы они дружили. Вот и в Центр вместе ходим…

-  Чем они тут у вас занимаются – танцами? – спросила Людмила Викторовна. – Ну и хорошо… Скоро обещают похолодание, не давайте детям ходить нараспашку, – обратилась она ко всем троим сразу и затем шагнула в сторону. –  Светлана Владимировна, можно вас на минутку?

   Бабушки настороженно проводили их глазами – что еще за разговор такой, для которого надо уединяться? Почему учительница позвала только мать Стайкова – не значит ли это, что их внучкам перепадает меньше учительского внимания?

   Людмила знала эту родительскую-бабушкинскую ревность и давно научилась не обращать на нее внимания. Она будет говорить с тем, кто, по ее наблюдениям, в этом нуждается. То есть чей ребенок нуждается в разговоре с его родными…

- Светлана Владимировна, Славик на уроке упомянул, что ему приходится посещать после школы много дополнительных занятий. Психолог, карате и туристический клуб – вам не кажется, что это чересчур насыщенно?

-  Но ведь это все нужные занятия, – удивилась мама такой постановке вопроса.

-  Любую пользу надо еще переварить. Вот, например, вы не кормите сына  двумя завтраками и тремя обедами…

- Понимаю, что вы хотите сказать!.. – засмеялась Светлана Владимировна. – Но я, действительно, стараюсь кормить Славку почаще. Ведь он такой бледный стал, и потом – растет. Но не водить его на занятия – это, мне кажется, не выход. У него сузится кругозор…

- Нельзя объять необъятное, – напомнила Людмила Викторовна.

- Такие полезные занятия…Карате, туризм – та же физкультура, а психолог и нам, взрослым, нужен… а уж детям тем более… – сыпала словами общительная Стайкова. – Я так обрадовалась, когда узнала, что в нашей школе есть психолог!

- Да, конечно. Я согласна с вами, что все занятия полезные…

   Говоря так, Людмила Викторовна несколько кривила душой. Во-первых, она не была уверена в профессиональной безупречности Артура Федоровича; во-вторых и в в-главных, не забывала, для чего пришла сегодня в Центр. Но Стайкова не заметила ее внутренних колебаний:

- Ну вот видите!

- И все-таки советую вам задуматься. Сами замечаете, что мальчик стал бледным. А что растет, так ведь это тоже нагрузка на организм... Смотрите, чтобы мальчик не надломился!

   Благодушное выражение собеседницы сменилось тревогой. Безусловно, она была любящей и заботливой матерью, просто до сих пор вопрос не вставал перед ней в таком свете: что сына можно перегрузить.  Она старалась не упускать малейшей возможности стимулировать всестороннее развитие своего ребенка. Ей казалось: чем больше занятий, тем лучше. К сожалению, это очень распространенное родительское заблуждение.

- Почему же он мне сам не сказал, что устает?

- А он вам разве не говорил?

- Нет, конечно. Хотя…

    Она запнулась, вспомнив, что говорил, притом достаточно часто. А она отвечала: не ной, не кисни, соберись с силами, и все успеешь. Вот еще одно заблуждение родителей: не принимать всерьез того, о чем говорит им ребенок. Родители начинают задумываться над проблемой уже потом, когда она всплывет на более высоком уровне. А ведь чего проще – обсудить все с сыном или с дочкой, тогда и учителю не придется вмешиваться…

- Но как же быть, Людмила Викторовна… Посоветуйте, чем пожертвовать, – просила Стайкова. – Походы так расширяют кругозор, столько приносят новых впечатлений… Да Славик и сам их любит!

- Ну, раз любит, оставьте ему походы.

- А психолог… жалко терять психолога!

- А к нему Славик тоже любит ходить?

   Славина мама замялась:

- Мальчишка, знаете… не понимает своей пользы…

- Так освободите его от занятий с психологом, – предложила Людмила Викторовна. – Не запрещайте, но и не настаивайте. Захочет – сам пойдет. А насчет карате… знаете, об этом я вам скажу потом.

- Я вспомнила, Славик жаловался, что после карате у него болит голова…

   Людмила Викторовна приняла это к сведению. Может быть, головная боль мальчика как-то связана с «идолопоклонством»? Однако не следует делать предварительных выводов, коль скоро ей суждено увидеть все своими глазами…

- Извините, сейчас мне пора идти.

- Спасибо. Знаете, я подумаю, как мне разгрузить сына…

-  Вот и хорошо. Если что, приходите в школу, – на прощанье добавила Людмила Викторовна.

   Кивнув, она пошла дальше. Каратисты занимались на втором этаже. Из-за разговора со Славиной мамой Людмила Викторовна опоздала к началу занятий, и дверь в спортивный зал была уже закрыта. Изнутри доносились четкие отрывистые команды:

- Встать всем в одну линейку! Р-равняйсь! Смир-р – но! Готовы ли вы начать занятие?

- Готовы начать, учитель! – раздался в ответ нестройный, но трепетный в желании соответствовать хор мальчишеских голосов.

     Не заходя в зал, Людмила Викторовна тихонько поднялась по боковой лестнице на  галерейку, с которой все было видно и слышно. Лучшего места для наблюдения нельзя было найти. Сама она отступила в тень, а под ней как на ладони раскинулся прочерченный белой спортивной разметкой зал. Посередине  выстроились линейкой мальчишки в белых полотняных штанах и блузах с поясами – все вместе это называется кимоно. Напротив ребят стоял невысокий крепкий человек с четко очерченным лицом. Очевидно, это его команды звучали из-за двери. На нем тоже было белое кимоно, еще больше подчеркивающее смуглую кожу и черноту волос. Он держался уверенно и, похоже, чувствовал себя здесь полным хозяином. Сразу бросалось в глаза, что этот человек концентрирует в себе недюжинную волю и ищущую выхода энергию. Также природа не обделила его интуицией, ибо в следующую секунду он поднял взгляд ровнехонько на то место, откуда смотрела в зал Людмила Викторовна. Она едва успела отступить за колонну, украшавшую галерейку этого старинного здания. Таким образом, он ее не увидел.

- Сколько человек на занятии – тридцать три? Мы не будем стоять одной шеренгой. Никогда не забывайте, что числа имеют в жизни людей  особое значение – а «тридцать три» число несчастливое! Какие есть счастливые числа?

- Семь и восемь! – вразброд выкрикнуло несколько мальчишеских голосов.

- Так, семь и восемь. Первые семь человек сделали два шага вперед. Следующие восемь встали в проемы между ними. Так…Еще семь! Еще восемь. Сколько осталось – трое?  Снова неподходящее число! Последняя семерка – встаньте десяткой!

    По тому, как толково мальчишки выполняли все указания, можно было понять, что комбинации числового построенья они совершают не в первый раз. Вскоре группа слаженно перестроилась в новом порядке.

- Глубоко вдохнуть – выдохнуть! Потрясти головой – пусть отлетят суетные мысли! – приказывал учитель, сам выполняя озвученные действия. – Пусть от нас отлетят суетные мысли! Как сухие листья за окном гонит ветер, так пусть отлетят от нас все суетные мысли!

   Это уже было похоже на заклинание, либо на пролог к гипнозу. Мальчишки трясли головами так, словно хотели вообще сбросить их с плеч долой. Учитель еще раз посмотрел вверх, причем в глубине его взгляда пульсировали какие-то странные красноватые искры. Или это свет так отблескивал? Но Людмилы Викторовны он опять не увидел, так как она стояла за колонной. Наверное, у купца здесь когда-то был бальный зал, а на эту галерейку гости поднимались для приватных бесед. И, конечно, именно за колонной было удобно сунуть  записку в трепещущую девичью ручку...