Святитель Григорий Богослов. Книга 2. Стихотворения. Письма. Завещание

208. К нему же (193)

Хотя по слуху только знаю твою досточестность, однако же дивлюсь тебе, как немногие из живших с тобой долгое время. Столько у всякого речей о твоей доброте! Посему и сам я осмелился на эту просьбу. Оставил нас чудный Алипий, общий заступник любомудрых и попечитель сирот; не малое это для нас несчастье; а к этому присоединилась и другая беда: достолепнейшая супруга его заботится о сиротах. Утешь ее своим человеколюбием в настоящем случае, доставь безопасность своим детям благодеянием сиротам, докажи, что свои лучше чужих. А к этому присоединится и то, что сделаешь удовольствие мне; почтив же сколько-нибудь меня, почтишь Самого Бога, Которому удостоился быть я предстоятелем и служителем, хотя и не достоин такого сана.

209. К Кастору (198)

О, как ты самовластен и насильствен! Едва показалось твое письмо, и я презрен. Но вот тебе и многоценный Сакердот, твой брат, а мой сын и сообщник страданий. Но чтобы мне не совершенно быть побежденным, как можно скорее доставь это утешение жизни, чтобы любомудрствовать и поучаемому и поучающему. Ибо как единомыслию всего более способствует, если вместе страждем, так для совещания всего важнее единомыслие.

210. К нему же (183)

Чужая страна, как видно, для меня добрее, нежели отечество. Ибо одна дала мне насладиться твоей дружбой, а другое не наделило ничем подобным. А причиной этому болезнь, которая держит меня на привязи и для многого делает неудободвижным или, говоря правду, совсем неподвижным. Почему потерю сию, хотя со скорбью, однако же перенесу. Да и чего горестного не переносит человек? Ты только будь здоров и благоуспешен в делах своих; и в Божией руке да соблюдется все твое; а оно соблюдется, если искренно хватаешься за Бога. Но госпожу общую нашу сестру соблаговоли как можно скорее отослать ко мне, как общую опору и благочестивых, и моей немощи. Иначе много буду жаловаться на твою Сакердотиду, от которой терплю эту потерю, и назову ее собственным ее именем; а каким, узнаешь, спросив у нее самой.

211. К Кириаку (211)

Знаю, что чествуешь благоговейных и делаешь добро бедным. Теперь имеешь случай к тому и другому. Ибо дело вот в чем. Досточестнейший и боголюбивейший сын мой, сопресвитер Сакердот, за свое благочестие и ревность к делу сделан был смотрителем одной из известных многолюдной богадельни. А в числе помогающих богадельне деньгами находится Лирианд. И Киверины, смежные с тем местом, где дом и вклады досточестнейшего Кастора, несколько помогают богадельне. Освободив все это от всякого притязания, и от себя приложишь ты немаловажную часть, как вспоможения бедным, так и воздаяния тебе самому, какое, как знаешь, ожидает благочестивых. Но само собой явно, что, однажды подвигшись к благодеянию, и на будущее время, чтобы никто, хотя бы и пожелал, не мог сделать ничего худого в рассуждении об этих местах, позаботишься обезопасить их таким способом, какой придумает твое благоразумие.

212. К Сакердоту (202)

Поздравляю тебя, мою новую надежду, украшенного сединой в юности; желаю и молю тебе всего для тебя наилучшего. А тебе не безызвестно первое из благ – стяжевать всегда Бога, и чрез приближение и восхождение к Нему делаться Его стяжанием. Это, сколько знаю, ты и сам себе вменишь в закон.

213. К нему же (204)

Если ты не чаял для себя никаких неприятностей, когда приступал к любомудренной жизни, то начало было не любомудренное, и я порицаю твоих наставников. Если же ожидал неприятностей, то пока не встретил – благодарение Богу! а когда встретил – или переноси с терпением, или сделаешься нарушителем своего обета.

214. К нему же (205)

Что не испытано, тому нельзя назначать и цены, а что изведано на самом деле, тому совершенно определяется цена, как золоту в горниле. И если ты достаточно утвердился в сем любомудрии, то благодарение за сие Богу! А если еще не совершенно, то представляю тебе в пример себя и свое положение. Меня оскорбляли, меня ненавидели; ибо каких не потерпел я бедствий, сколько зависело это от злоумышлявших? А потом избавился я от огорчавших меня, и кто мог оказать мне большее, чем они, благодеяние? Представляя себе это, и ты за искушение воздай благодарением, если не причинившим тебе искушение, то Богу.

215. К нему же (203)

Что для нас страшно? Ничто, кроме уклонения от Бога и от божественного. А прочее, как Бог управит, так и да будет! Устрояет ли Он дела наши оружии правды десными и милостивыми или шуими (2 Кор. 6:7) и тяжкими для нас – причины тому знает Домостроитель жизни нашей. А мы будем бояться того единственно, чтобы не потерпеть чего-либо противного любомудрию. Питали мы нищих, упражнялись в братолюбии, услаждались псалмопениями, пока сие было возможно. А если отнята на это возможность, посвятим себя другому роду любомудрия. Благодать не скудна. Изберем уединение, жизнь созерцательную, станем очищать ум божественными видениями; а это, может быть, еще выше, нежели исчисленное прежде. Но мы поступаем не так; как скоро не удалось одно, думаем, что уже лишились всего. Нет; всмотримся, не осталось ли для нас еще какой благой надежды. И не допустим, чтобы с нами случилось то же, что бывает с молодыми конями, которые, не свыкнувшись со страхом, свирепеют при всяком шуме и сбрасывают с себя всадников.

216. К Евдокию (206)

Единомысленный и сострадателен; а сострадательность искрення; искренность же, если подает совет, достойна доверия. Поэтому так как я старше вас по благочестию, опытом изведал многих людей и их нравы (а опытность – матерь благоразумия), вы же походите на молодых коней, недавно узнавших упряжь, и едва начинаете подвиги свои по Богу (а все начинающее горячо, и как по горячности духа способно с успехом выполнять многие свои обязанности, так по неведению может во многом и не достигать успеха), то соблаговоли дойти до меня, почтить как старца, уважить, как отца, и употребить в посредники в ссоре с достоуважаемым братом и сопресвитером моим Сакердотом (потому что и он у меня), чтобы вам, уладив между собой дело, и епископу услужить и прекратить соблазн многих, а что всего важнее, умилостивить Бога и дела, так важного и славного, – разумею ваше единодушие и ваши взаимные условия жить по Богу, – не разрушить в столь короткое время.

217. К нему же (208)

После войны помощь! И хотя должно прежде подумать, потом сделать, мы извратили порядок: сделав, обдумываем; поэтому, если нужно льстить и сделать худое, то нашел я много путей лести, и это дело легко и многим ныне удается. Но поскольку делать вред – не мое дело, особенно же делать вред душе, еще новоосвященной и только что приступающей к добродетели, то выслушай истину.