Моторы заглушили на Эльбе

Самоходки вырвались на западную окраину деревни. В центре ее еще шел бой. На левом берегу реки, видимо, не сразу поняли, что происходит в Соловичах. Но когда часть убегавших гитлеровцев переправилась к своим, противник открыл по деревне артиллерийский огонь.

Комдив вернул 2-ю батарею в свой резерв.

Я застал Емельянова на санитарных носилках: его готовили к отправке в медсанбат.

— Пулевое ранение в шею, — пояснил санитар.

Увидев меня, Емельянов улыбнулся все той же застенчивой и чуть виноватой улыбкой. У меня вдруг подступил к горлу горячий комок. Я осторожно прикоснулся к русым волосам этого скромного, стеснительного и вместе с тем отчаянно храброго человека. Затем легонько пожал ему руку в знак благодарности за то, что он вместе со своими богатырями совершил на поле боя.

В командование 2-й батареей вступил ее парторг, командир САУ младший лейтенант П. И. Шевелев.

Вечером к нам прибыл офицер штаба полка капитан Семыкин. Он рассказал, что командир полка майор Кириллов утром попал под бомбежку, был ранен и сейчас находится в госпитале. Командование полком принял майор Андреев. Семыкин сказал еще, что 1-я и 3-я батареи ведут бой на прежних огневых позициях — восточнее предместья Турийска.

Противник вел методичный артиллерийский обстрел, но атаковать больше не решался. Оставив вместо себя капитана Семыкина, я ушел в штаб полка. Надо было поторопить тыловиков с горючим и боеприпасами для самоходок, организовать доставку горячей пищи воинам, а главное, вернуться к своим прямым обязанностям, тем более что командир полка выбыл из строя.

На рассвете 1 мая в расположение 2-й и 4-й батарей прибыл по моему заданию комсорг полка лейтенант Мурашов. Он принес текст принятого по радио первомайского приказа Верховного Главнокомандующего.

Парторг 4-й батареи лейтенант Василий Машнов, выбрав свободную минуту, зачитал приказ воинам.

В приказе были изложены военно-политические цели Советского Союза в войне на ближайший период. Они заключались в том, чтобы «очистить от фашистских захватчиков всю нашу землю и восстановить государственные границы Советского Союза по всей линии, от Черного моря до Баренцева моря… Преследовать раненого немецкого зверя по пятам и добить его в… собственной берлоге… Вызволить из немецкой неволи наших братьев поляков, чехословаков и другие союзные с нами народы Западной Европы…» [6]

Куницкий, которого незадолго до этого вызвали в штаб стрелкового полка за получением задания, уже вернулся оттуда, но прерывать чтение не стал. Внимательно слушал, вникая в смысл этого важного документа. А когда парторг закончил, сказал:

— Я видел, как приказ Верховного изучают бойцы 221-го и 218-го гвардейских стрелковых полков. Им приказано атаковать противника, выбить его из предместья Турийска. Батареи нашего полка поддерживают наступление. Что ж, теперь в самый раз ответить делом на призыв Коммунистической партии, показать свое воинское мастерство. На первомайские призывы ЦК ВКП(б) и приказ Верховного ответим решительным ударом по врагу!.

Эти слова комбата прозвучали как приказ. Куницкий подробно ознакомил самоходчиков с боевой задачей, после чего экипажи занялись изучением маршрутов, определением возможных огневых позиций на пути движения.

Мурашов использовал время, чтобы побеседовать с комсоргом батареи младшим лейтенантом Александром Инкиным. Приняв от него заявления воинов о приеме в комсомол, комсорг полка встретился затем с каждым из них, пожелал удачи в бою и заверил, что после атаки комсомольское бюро полка рассмотрит их просьбы. А сейчас, идя в бой, все они уже могут считать себя членами Ленинского комсомола.

…Грянул залп орудий: началась «обработка» позиций гитлеровцев. Куницкий подал команду «Вперед!», и, когда в завершение артиллерийского налета свое веское слово сказала «катюша», его самоходки уже были у первой траншеи обороны стрелкового батальона.

Увлекая бойцов в атаку, поднялся над окопом командир 2-й роты 221-го гвардейского стрелкового полка старший лейтенант Зуй; за ним выскочил на бруствер комсомолец рядовой Алексеенко. Над траншеей прозвучал его возглас: «Вперед, гвардейцы! Очистим нашу землю от фашистов!» Рота старшего лейтенанта Зуя вслед за самоходками ворвалась в город.

Первым достиг реки пулеметчик рядовой Малышев. Выбрав удобную позицию, он установил свой пулемет и открыл огонь по убегавшим в панике гитлеровцам. Командир САУ младший лейтенант Давыдов заметил вражеское орудие и суетившуюся возле него прислугу.

— Шевкунов, стой! — скомандовал он. — Доверни машину правее. Беляев, по пушке противника, 300, осколочным… Огонь!

Наводчик орудия старший сержант В. К. Беляев двумя меткими выстрелами уничтожил прислугу. Самоходка рванулась вперед, догоняя цепь атакующих. Но что это? Возле фашистского орудия снова копошатся три фигуры… поворачивая его ствол на запад. «Свои», — облегченно вздохнул Давыдов, не меняя курса движения самоходки. Советские бойцы, развернув уцелевшее орудие в сторону гитлеровцев, расстреливали их прямой наводкой.

Куницкий, видевший весь этот эпизод, подъехал к смельчакам.

— Чьи вы, ребята, будете?

— Гвардейцы третьей роты капитана Семенова! Сержант Григорий Шумигай. А это вот рядовые Свителко и Будашевский, — бойко ответил бравый сержант с санитарной сумкой через плечо. Он весь взмок, собирая разбросанные вокруг снаряды и подавая, их своим товарищам, работавшим у орудия.

— Молодцы, ребята! Не растерялись. С такими черта одолеть можно!

Гитлеровцы открыли артиллерийский огонь из-за реки. Видимо, не зная, где атакующие, а где свои, они беспорядочно обстреливали улочки предместья. Но после нескольких ответных залпов батарей Филюшова и Хануковича, установленных на закрытых огневых позициях, артиллерия противника замолчала.

Фронт остановился на реке Турия.

Мы подвели итоги боевых действий. В том, что войска 69-й армии не пустили врага дальше на восток за реку Турию, пресекли его попытки прорваться в глубь нашей обороны, была определенная заслуга и самоходчиков. Экзамен на ратную зрелость мы выдержали с честью.

«Наш 1205-й самоходно-артиллерийский полк, — говорилось в приказе по полку от 1 мая 1944 года, — ветретил праздник 1 Мая боевым крещением, в котором наши бойцы и командиры показали, что они не напрасно потрудились над овладением врученной нам грозной боевой техникой, они доказали, что в умелых руках воина эта техника может творить чудеса».

Командир 77-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор В. С. Аскалепов в приказе объявил благодарность поименно всем офицерам, сержантам и рядовым 2-й батареи за отличные действия в бою 30 апреля 1944 года по ликвидации гитлеровских плацдармов и овладению населенными пунктами Соловичи, Кустычи, Дулибы, а личному составу 4-й батареи — за отличные действия в бою при овладении предместьем Турийска. Благодарности комдива был удостоен комсорг полка лейтенант Мурашов, а также воины батарей Филюшова и Хануковича, оборонявшие высоту восточнее Турийска и отбившие вместе с пехотинцами многочисленные атаки врага.

Все усилия нашей партийной и комсомольской организаций, командиров и политработников были направлены на то, чтобы закрепить первый успех. Понимали, что результаты этой работы скажутся в последующих боях.

Первостепенное значение командиры и политработники придавали представлению к наградам отличившихся. Конечно же, бойцы воевали не ради получения ордена. Однако цену ему фронтовики знали: весь народ, вся страна окружили почетом и уважением обладателей боевых наград. И мы стремились к тому, чтобы каждый боец знал: его подвиг, любая инициатива, направленная на достижение успеха в бою, не останутся незамеченными. Пусть он не будет представлен за это к ордену, существуют другие различные виды поощрений: фото бойца при развернутом Знамени полка, письмо командования его родным, благодарность в приказе, наконец, просто теплое слово, сказанное о бойце в присутствии его товарищей. Любое из этих поощрений окрыляет воина, вызывает прилив сил, уверенности в себе.