Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.

Болят ноги. Сказывается то, что по нескольку месяцев в войну я не переобувалась и спала под обстрелами в обуви.

В центре города отремонтировали свет и газ. Там расселилась торговая элита. И те граждане, кто пристроился в силовые структуры или в правительство. Один из семьи такое местечко покупает и тянет остальных. Ни для кого не секрет – рабочие места, места в милиции продаются. Кто может их купить?

1. Те, кто много воровал по месту жительства.

2. Получал на умерших родных по их документам гуманитарную помощь и продавал ее. У местного населения принято не сдавать документы после смерти родственника, а хранить дома.

3. Кто воевал и заработал на войне.

21.10.

Сегодня – день Ракеты! В этот день, ровно год назад, я была на Центральном рынке. Было прохладно. На мне была старая коричневая куртка, на голове – платок. Я торговала: журналами, газетами, булавками, нитками. Мне было 14 лет! Около пяти часов вечера я была ранена. Через двор моего детства (где раньше жил дедушка) молодой чеченец под обстрелом нес меня на руках. Тогда я испугалась и плакала. Желая меня успокоить, он повторял на бегу:

– Не плачь, царевна!

И говорил, что я похожа на царевну Будур из сказки. Это был Аладдин! Человек, за которого и сегодня я легко отдам свою жизнь, пустую, ненужную без него.

Сколько людей тогда погибло. Факты скрывались тогда и скрываются теперь.

Маша подружилась с женщиной, которая водит ее в мечеть! Женщина обучает Машу исламской вере. Она познакомила ее с обеспеченным человеком. Он не хочет встречаться. Хочет жениться! Но Маша упрямится. Твердит, что не любит его. Несмотря на это, порядочность мужчина доказал! Когда заболел Машин ребенок, она в полном отчаянии пришла к нему. Мужчина возил ребенка к врачам. Как своего (чтобы лечили!). Маше дал огромные, по нашим меркам, деньги – 5000 р.! На лечение и питание ребенка.

– Вот ты балда! – ругали Машу русские и чеченки.

А она, гордо показав пачку денег и полные сумки с продуктами, упрямо заявила:

– Я с нелюбимым жить не буду! Богат он или беден – значения не имеет!

Маша купила нам с мамой подарки. Мне – платок, нежный, тонкий, с серебром. Маме – яблоки.

У тети Марьям вместо двух русских бабушек теперь живет чеченка Золина. Жена расстрелянного Сулеймана. Сулеймана расстреляли, когда тот пытался выйти из города в беженцы. Ее навещает один из братьев Борзовых, Джим. Соседи сразу пустили слух: Золина в беженцах в доме, где ночевала с детьми, украла кожаный плащ и деньги. В нашем дворе много врут! Но в данном случае, думаю, – не все ложь. Золина кого-то боится. Не выходит. Мы молчим. Делаем вид, что не знаем, где она. Ведь так хочет Марьям! А многолетней маминой подруге вредить мы не станем.

Кусум два дня назад видели в Ингушетии. Стало известно, что она снимает квартиру. А где дом? На который она, по ее словам, одалживала деньги? Видел там Кусум ее довоенный близкий друг. Он помнит – мы дружили. Смотрели за товаром Кусум, когда она отлучалась с ним часа по три. Этот человек подошел к нам. Все о Кусум рассказал. Мы его коварно подставили. Передали через него привет своей “подруге”.

Очень, очень злая жизнь. Даже слишком.

Полина – Фатима – Будур

01.11.

Приехал Мансур! Я его увидела! Он у себя в квартире с провалившейся от попадания “Града” спальней. Худой!

Хромает! Смотрит издали. Много курит и не приходит. Я удивлена. Мы же дружили! Мы – враги? Раз нет доверия, нет дружбы.

В школе выставили отметки. По математике у меня тройки. Все остальные предметы – “четыре” и “пять”. У меня новая классная руководительница. Мы хорошо общаемся. Женщина – многодетная мать. Прирожденный педагог!

Опять убили двух солдат в районе остановки “Нефтянка”. В ответ последовала серия убийств мирных жителей – молодых мужчин в нашем районе. Нас потрясли случаи гибели людей:

1. Человека, который шел по улице от соседа (играли в шахматы).

2. Мужчину, что поздно добирался домой с работы.

3. Двоих парней, которые пошли с ведрами в сады за орехами и грушами.

Люди, живущие в нашем районе, считают виновной новую воинскую часть из Москвы.

Во дворе Джима били его старшие братья. Жестоко и сильно. Пришлось бежать окольными путями за старой матерью и сестрой Борзовых. Я всегда буду делать это – спасать! Сохранять жизнь – самое лучшее, что можно делать на земле! Никто не вправе убивать!

Патошка

05.11.

Приходила Маша. Она знает суры из Корана! В личном плане Маша совсем одна. Ждет прекрасного принца. Работает в двух местах уборщицей. Собирает бутылки из-под спиртного. А могла бы жить обеспеченно, с приличным и добрым человеком! Но Маша говорит:

– Трудно! Но лучше так. Без притворства!

Мы решили ради личной безопасности три дня побыть дома. Праздники. Возможны нападения на воинские части.

В маму стрелял русский снайпер! Я его увидела на чердаке. Не попал. Наверное, это у него “учебка” такая. Я даже не успела испугаться. Чем моя мама ему не понравилась? А мама наклонилась, услышав звук выстрела. И отмахнулась от пули рукой, как от мухи.

Мансура обхаживает молоденькая чеченская вдова 19 лет с двумя детьми. Одному ребенку уже четыре года! Эта девушка – дочь одной из соседок. Еще одно молодое одиночество. Еще одна поломанная жизнь.

Царевна

13.11.

Мансур зашел. Все рассказал. Он болеет после ранения. Пять месяцев жил в чеченском доме. Пытались лечить.

Его матери сообщили, где он. Но она длительное время не хотела забирать сына. Там, в горном селе, за ним трогательно ухаживала молоденькая девушка тринадцати лет, приносила еду. Случилась любовь. И теперь, совсем не вовремя, появились его родные! Увезли из дома, ставшего дорогим.

Мы дали Мансуру облепиховое масло. Обещали у знакомой купить еще. Специально для него. При помощи такого масла лечили мою ногу после операции. Мансур спросил, как Аладдин. Я честно все рассказала, как другу. Мансур сообщил, что нашелся их отец. Скоро семья сбежит из республики в Россию, на север.

– Я не смогу прижиться в другом месте – признался он. – Не выдержу!

– Привыкнешь! – обещала я. – Все забудется, как кошмар!

– Моя душа всегда будет на этой земле! А тело – где придется, – пояснил он.

В ночь на сегодня мне снился странный сон. Аладдин и его старший брат. На самом деле я никогда не знала его брата. Брат Аладдина погиб в конце сентября 1999 года в Дагестане: до моего ранения, до нашего знакомства и дружбы. Но я сразу поняла во сне: это он! Брат Аладдина протянул мне две записки и сказал:

– Прочти! Он не тот, кем ты его представляешь.

Обе они были исписаны мелким почерком зеленой тушью и являлись как бы тайными записями самого Аладдина.

– Это то, о чем умолчала его душа, – пояснил его брат.

Записка № 1

Мой месячный доход составляет 2100 долларов, иногда больше. За работу с людьми.

За выполнение особых поручений. За “уборку”. За погибшего брата. За пребывание в полевых условиях.

Записка № 2

Я не хотел полюбить тебя. Не должен был. Но влюбился! Не смог причинить тебе зло.

Я боялся вас (?) – тебя и твою маму. Боялся тех перемен, что происходили со мной в вашем доме. Во многих случаях это выражалось моими капризами и моей грубостью.

Я женился на той женщине, с которой мне удобно. Я не люблю свою жену. Но такой брак был необходим. Так нужно, даже по моей работе.