Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994–2004 гг.

– Я пришел прощаться к тебе. Не хочу пугать! Меня сильно ранили, – сказал он. – Я пришел последний раз взглянуть на тебя.

– Когда Дауд погиб по времени? – спросила я родственницу – Перед Новым годом или после него?

– День не знаю! – уклончиво ответила родственница Кусум. – Но ранение было в шею и в голову, даже матери не дали посмотреть – настолько обезобразилось тело.

Будур

04.06.

Были у Кусум. Вернее, у ее старой больной мамы и у младшей сестры. Получилось странно: мы постучали, кто-то подошел к входной двери! Затем легкими шажками убежал. Минут через пять к нам вышла младшая сестра Кусум с чудным ребенком на руках. Мы уже знали – это ее дочь. Она родилась в январе 2000 года! Под обстрелом! Девочку назвали восточным именем Райсояна.

Сестра Кусум нервничала, особенно когда говорила со мной, но пригласила нас в дом. Подала чай. У нее странно дергалось лицо. Сказала, что Кусум и Аладдин счастливы. Скоро у них родится ребенок! Смерть своего племянника Дауда она подтвердила.

Большой, богатый дом! Только странно: у ее умирающей матери нет простого лекарства от головной боли. Я пожалела умирающую бабушку. Посидела рядом. Сделала легкий массаж. Мы попросили, чтобы Кусум пришла к нам. Несмотря ни на что, мы будем рады встрече!

Аладдин! Не трусь! Растолкуй правду! Мы поймем. Только не исчезай бесследно из нашей жизни!

На самом деле я так устала от вранья, всеобщего и всеобъемлющего, что спасаюсь только стихами.

07.06.

Опять война! Всю ночь идут бои в стороне поселка Черноречье. Это примерно два часа езды от нас на автобусе.

Мы видели три тяжелых самолета. По звуку моторов – бомбардировщики. Они летели над нашими домами именно в “ту” сторону!

О Всевышний! Позволь мне еще хоть один раз увидеть Аладдина! Как тоскует моя душа!

У нас в садах восемь щенков. Их охраняют большие собаки – папа и мама! Мой кот Ибрашка все время спит. Постарел!

Из пушки сегодня здорово долбят! Попадают в сады, через дорогу от нас. Горит Заводской район.

Будур

11.06.

Приехала тетя Марьям. Рассказала, что к ее родным заходил Резван, брат Рамзеса. Врал, что я и мама спим на кожаной мебели! Утверждал: мы неслыханно разбогатели. Получается – наворовали?

– Да разве можно так врать? – осматриваясь, удивилась Марьям. – Ясно! У обманщика есть цель! Списать свои дела на вас. А совесть у него всегда была в большом дефиците.

Старые жильцы помнят его “квартирные подвиги”, еще довоенные: воровство и попытки убийств.

Марьям сделала вывод:

– Абсолютная правда – когда видишь происходящее своими глазами. Уши могут услышать обман. Их используют лжецы!

13.06.

Сегодня мы нашли в абрикосовом саду мертвого чеченца. Парень в зимней военной форме. Я открыла калитку и только собиралась шагнуть, как увидела его прямо перед собой! Кодовое название находки – “комбинезон”. Не о нем ли когда-то снился сон? Не знаем, что с убитым делать. Тело не обезображено. Кажется, молодой мужчина спит. На щеках румянец от вечерней зари. Каштановые, чуть рыжеватые волосы. Серо-голубые глаза. Голова лежит на руке. Удивительно!

– Трогать нельзя! – предупредила мама.

Решили сказать Марьям и дяде Валере. Жаль, фотоаппарат наш украли. Возможно, его мать ищет, есть жена. Я расстроена. Решили сделать так: опишем место, где лежит тело. Внешность убитого. Раздадим записки на Центральном рынке. Кто своих ищет – придет посмотреть.

Вспоминаю песню Тимура Муцураева:

18.06.

Собираем в садах фрукты. Встаем в 5.00 утра. Мы носим с собой складную лестницу. Лазить по деревьям мы не умеем. Необходимо к осени купить товар: сигареты, шоколадки, сок. Рабочих мест нет. Пособие безработного смешное. Да нам его никто и не дает!

Три дня назад на “Новой” остановке были убиты два российских солдата. Тех, кто стрелял, ветром унесло. Военные отыгрались на простых людях. Забрали школьников. Стреляли много и беспорядочно. Ранили девушку.

На базаре болтали с седым Хасаном и его женой. До войны мы ссорились из-за места на рынке, а теперь – друзья! Хасан – аккуратный, красивый мужчина. У него сын и дочь.

Ежедневно рождаются новые стихи.

Часто плачу. И какая-то страшная тоска.

Царевна Будур

21.06.

Неожиданно увидели девушку Луизу, что подрабатывала в кафе и мечтала стать писателем! Она написала книгу о Первой войне! Называется “Такая маленькая жизнь”. Как строка из моего стихотворения! Луиза получила премию на конкурсе молодых писателей.

Девочка Зарина на рынке продает лепешки с творогом “чеполгаш”. Печет ее мать. Этим живут. Ей 13 лет. Мама русская, отец – чеченец. Отец оставил их. Они одни. Мы вместе с Зариной ждем редких покупателей и мечтаем: ее папа обязательно вернется! Он заберет Зарину и ее маму в мирный край!

Вчера снова убили двух молодых солдат. На маленьком рынке, в районе “Автобазы”. Все продавцы мгновенно убежали! Боялись: русские военные отомстят, все сметут.

Царевна Будур

22.06.

Все, что вкручивал мне о религии Аладдин, весьма относительно. Меня, как незнайку, он во многих вопросах обманул. Понимаю: платок на голове – защита от нескромных отношений. Он – мой “оберег”.

Мне не нужен никто. Единственный, перед кем мне стыдно, – это Всевышний. Ведь теперь получается, я люблю чужого мужа! По полученным мной сведениям, Аладдин и Джинн живут припеваючи. Открыли свое дело. Бизнесмены!

В Ингушетии по сравнению с Чечней – рай. Цивилизация! Сыты мои “братья”, наверное, всегда. Развлекаться можно. Там явно есть электричество, телевизор и благоустроенное жилье. А я продолжаю жить в какой-то черной дыре, образовавшейся вместо города. В проваленной, холодной квартире. Без канализации, без воды. Без нормальной еды.

Правда, мы купили с мамой себе по одному платью. Но фрукты в садах – временное питание. Что потом? Работы нет!

Я не могу есть обычную пищу после длительного голода и соленых помидоров, сырых лепешек на соде. Несколько зимних месяцев, кроме такой еды, у нас ничего не было. Я слабею, и я – одна в мире жестоких послевоенных распрей.

Царевна Будур

24.06.

Все ждут нападения боевиков. Маленький рынок с остановки “Автобаза” убрали. Он перенесен в центр. Все торгующие чеченки дрались и ругались за места.

Были с мамой на остановке “Иваново”. Российские солдаты на постах нас запомнили, наверное, из-за фруктов. Кивают головами. Кричат: “Здрасте!” Мне неловко. Стараюсь не смотреть в их сторону – большинство мужчин раздеты. В жилетах на голое тело. Это такая военная форма?