Дважды – не умирать

– Да уж… – глубокомысленно изрек прапорщик Васильков. – Избави бог от такого финала.

Урманов заворочался, открыл глаза. Так и не удалось ему подремать под эти разговоры. Он посмотрел на часы – три часа ночи.

«Вот, блин, философы!» – подумал он со злостью, поднимаясь с кровати.

– А ты чего не спишь, сержант?– Уснешь тут с вами, – недовольно буркнул Урманов, запахивая постель.

Он вышел во двор. Влажный холодный воздух обдал лицо сыростью. Все вокруг было затянуто густой пеленой тумана. Словно облако спустилось с гор и накрыло собой весь поселок.

Желтые пятна уличных фонарей тускло светились во мгле, озаряя пространство таинственным мерцающим светом. Сквозь зыбкую дымку едва угадывались очертания близлежащих домов и кроны высоких деревьев. Ветра не было совсем, ни один листок, ни одна былинка не трепетали, не двигались. Не было слышно ни птиц, ни стрекота цикад… Что-то зловещее почудилось Урманову в этом враждебном ночном безмолвии. Он поспешил поскорее вернуться обратно, в уютное тепло гостевого вагончика.

К его радости прапорщик Васильков и журналист закончили ночные посиделки и собирались укладываться спать. Разуваясь возле своей кровати, Урманов сказал:

– Туман-то, какой… Ничего не видать.

– Не зря у меня вчера нога болела, – отозвался прапорщик Васильков. – К смене погоды… Она у меня, как барометр.Урманов забрался в постель, зевнул, и устало закрыл глаза. Он уснул раньше, чем Арсений успел щелкнуть выключателем и погасить свет.

Глава 3

– Подъем!.. Живо! – резкие тревожные выкрики, словно плетью стегнули по нервам.

Щурясь от яркого света, Урманов отбросил одеяло и сел на кровати, опустив на пол босые ноги. Ему показалось, что он и не спал вовсе – только закрыл глаза.

– Чего расселся! – снова раздался над ухом громкий настойчивый голос. – Быстро!.. И вы тоже! В комендатуру, бегом!..

Незнакомый офицер с автоматом в руках стоял на пороге. Торопливо наброшенный на плечи бушлат его был застегнут, как попало, не на те пуговицы. На помятой небритой щеке еще виднелись следы от подушки.

– А что случилось? – спросил прапорщик Васильков, натягивая пятнистые форменные брюки.

– Стрельба на окраине, – ответил офицер, поправляя на ремне сбившийся подсумок. – Похоже, дело серьезное… Слышите?

Все замерли, прислушиваясь. Только сейчас Урманов различил отдаленный перестук автоматных и пулеметных очередей, глухие взрывы гранат и гулкие выстрелы танковых орудий. Еще вчера, при въезде в село, он видел два танка, один из которых был вкопан по самую башню в землю и служил «дотом», а другой – прятался в тени деревьев, накрытый камуфляжной сеткой и был, по всей видимости, на ходу.

Офицер исчез, так же внезапно, как и появился. Урманов, прихватив с собой бронежилет и каску, выбежал из вагончика вслед за прапорщиком Васильковым и журналистом.

Здание комендатуры было в двух шагах. На первом этаже, в небольшом вестибюле, собрался весь личный состав гарнизона. Многие еще сонно зевали и протирали глаза, но на лицах у всех читалась тревога. Никто не улыбался и не шутил, все молча и сосредоточенно, подгоняли обмундирование, надевали каски, бронежилеты, проверяли оружие.

Урманов и прапорщик Васильков получили в оружейной комнате сданные на хранение автоматы.

– А мне? – умоляюще произнес увязавшийся за ними журналист. – Мне-то дайте хоть какой-нибудь ствол!

– Не положено, – отрезал старший лейтенант с красной повязкой дежурного, оттесняя Арсения от оружейной пирамиды.

– Почему?

– По кочану…

Прапорщик Васильков шагнул к спорящим.

– Дай ему автомат.

– Не имею права.

– Да иди ты!.. Сейчас каждый человек на счету.

– Не ори… – вяло огрызнулся дежурный. – Я сказал. Только с личного разрешения товарища майора.

– Вот, блин, система, – покачал головой журналист. – Умереть здесь и сейчас я имею право. А взять в руки оружие, чтобы защититься – не положено… Где этот ваш майор?

– Где-то здесь… Ищите.

Журналист, Васильков и Урманов гуськом двинулись по узкому коридору, по пути уступая дорогу встречным бойцам, спешащим в сторону «оружейки».

Комендант гарнизона майор Лубенцов – высокий, грузный мужчина, с выдающимся вперед животом и тяжелой квадратной челюстью, нервно расхаживал перед строем. Солдаты и офицеры, выстроившись вдоль стен в шеренгу по два, образовали подобие буквы «П».

– Капитан Волох, доложите обстановку.

Подтянутый, молодцеватый, но не успевший побриться офицер вышел из строя.

– В четыре тридцать утра со стороны блокпоста «Южный» послышалась интенсивная автоматно-пулеметная стрельба, а так же – орудийные выстрелы. Судя по плотности огня, силы противника значительные. Мною выставлены посты передового охранения на расстоянии ста – ста пятидесяти метров от здания комендатуры на прилегающих улицах, в количестве четырех бойцов; и еще трое отправлены в разведку, с целью выяснить обстановку на месте.

Капитан Волох доложил так же о наличии личного состава, вооружения и снаряжения. Оказалось, что всего здесь собралось сорок восемь человек, включая выставленное боевое охранение и разведку. Среди них – шесть офицеров гарнизона, отделение инженерно-саперной роты в полном составе, в количестве одиннадцати человек, два неполных отделения бойцов внутренних войск – семнадцать человек, пятеро связистов, трое милиционеров из местных и шестеро гостей – прапорщик Васильков, старший сержант Урманов, ефрейтор Гуцан, рядовой Смирнов, водитель и журналист.

С вооружением дело обстояло так… Два крупнокалиберных пулемета – ДШК и «Утес», три пулемета ПК на сошках и один ПКС станковый, на треноге. Пять ручных пулеметов РПК, пятьдесят три автомата АК-74 и АКС-74, несколько пистолетов Стечкина и ПМ, шесть гранатометов и снайперская винтовка СВД.

– Есть еще гранаты РГД-5 – штук семьдесят и пятьдесят две гранаты Ф-1, – добавил капитан Волох, нервно теребя ремешок от подсумка.

– А что с патронами?

– Три деревянных ящика и пять цинковых коробок. Плюс уже снаряженные магазины – по четыре на ствол. Пулеметные патроны… Для крупнокалиберных – примерно по восемьсот на ствол, для ПК – чуть побольше… Кроме того имеется ящик выстрелов для гранатомета.

Урманов прикинул – для оборонительного скоротечного боя этого будет достаточно. Но если дело затянется?..

Майор Лубенцов обвел тяжелым и долгим взглядом застывший строй. В его глазах мелькнула растерянность. Казалось, он никак не может принять решение.

– Связи с блок постом у нас нет. Но вы слышите, что там творится. Какие будут предложения?

Этот вопрос, обращенный не к кому-то конкретно, а ко всем сразу, заставил осознать всю серьезность положения. Счет шел на минуты и времени на условности не оставалось.

– Разрешите? – прапорщик Васильков шагнул вперед. – Я предлагаю закрепиться здесь, а так же – в двух соседних зданиях. Это даст нам возможность контролировать все подходы и не позволит противнику приблизиться вплотную. Иначе…

– Ну, с недостроенным домом – понятно! – перебил его капитан Волох. – А как быть с жилым? Там же люди…

– Можно объяснить. Им в любом случае сейчас нельзя там оставаться.

– Лейтенант Терещенко! – майор Лубенцов огляделся по сторонам.

– Я!

– Бегом в усадьбу. Закрепись там со своими саперами. Поставь ДШК на чердак… Старший лейтенант Чигирь! Возьми отделение Щербакова – и в недострой… Остальным – рассредоточиться по зданию. Командирам указать каждому бойцу сектор обстрела.

Все разом задвигались, зашевелились, в тесном холле стало не протолкнуться.

– Товарищ майор! – раздался, перекрывая шум, голос журналиста. – Разрешите обратиться!

– Да… – на ходу бросил начальник гарнизона, пытаясь преодолеть хаотичное движение общего потока. – Слушаю.

– Дайте мне автомат! Я в Афгане служил…

Майор Лубенцов на секунду остановился, пристально взглянул на Арсения.

– А если случится что? Отвечать, кто будет?