Танковые засады. «Бронебойным, огонь!»

Сейчас над ними — живыми высились башни Кремля. Вчера, в ночь перед парадом, по личному указу Сталина были расчехлены и зажжены кремлевские звезды. Их рубиновый свет озарил погруженную во тьму светомаскировки столицу. Зажегся огнем уверенности в сердцах людей.

— Теперь положение нашей страны куда лучше, чем 23 года назад. Наша страна во много раз богаче теперь и промышленностью, и продовольствием, и сырьем, чем двадцать три года назад. У нас есть теперь союзники, держащие вместе с нами единый фронт против немецких захватчиков. Мы имеем теперь сочувствие и поддержку всех народов Европы, попавших под иго гитлеровской тирании. Мы имеем теперь замечательную армию и замечательный флот, грудью отстаивающие свободу и независимость нашей Родины. У нас нет серьезной нехватки ни в продовольствии, ни в вооружении, ни в обмундировании. Вся наша страна, все народы нашей страны подпирают нашу армию, наш флот, помогая им разбить захватнические орды немецких фашистов. Наши людские резервы неисчерпаемы.

Разве можно сомневаться в том, что мы можем и должны победить немецких захватчиков?

На рысях шли кавалерийские эскадроны — «шашки подвысь»! Их контратаки были стремительны и смертоносны, много конников погибло в первые месяцы войны, но и много голов немецкой пехоты посекли их клинки. Принимавший парад легендарный маршал, командарм Первой конармии Семен Буденный мог бы гордиться своими кавалеристами.

Ехали на грузовиках расчеты истребителей танков с тяжелыми противотанковыми ружьями. Они были страшны для преобладающих на поле брани немецких «панцеров».

Легендарные тачанки ощерились надежными и знакомыми еще по Империалистической и Гражданской войнам пулеметами «максим».

И новые, механизированные «тачанки» — грузовики с установленными в кузовах счетверенными зенитными «максимами» тоже участвовали в параде. Эти импровизированные мобильные установки ПВО создавали огневой заслон против низко летящих «лаптежников» и «мессеров» или выкашивали немецкую пехоту. На некоторых грузовиках были установлены спаренные пулеметы «Браунинг», получаемые по ленд-лизу.

— Враг не так силен, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики. Не так страшен черт, как его малюют. Кто может отрицать, что наша Красная Армия не раз обращала в паническое бегство хваленые немецкие войска? Если судить не по хвастливым заявлениям немецких пропагандистов, а по действительному положению Германии, нетрудно будет понять, что немецко-фашистские захватчики стоят перед катастрофой. В Германии теперь царят голод и обнищание, за четыре месяца войны Германия потеряла четыре с половиной миллиона солдат, Германия истекает кровью, ее людские резервы иссякают, дух возмущения овладевает не только народами Европы, подпавшими под иго немецких захватчиков, но и самим германским народом, который не видит конца войны. Немецкие захватчики напрягают последние силы. Нет сомнения, что Германия не может выдержать долго такого напряжения. Еще несколько месяцев, еще полгода, может быть, годик — и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений.

Тяжелые грузовики буксировали полуавтоматические 85-миллиметровые зенитные орудия — одинаково опасные и для немецких самолетов, и для их танков. Лобастые труженики-тягачи тянули за собой тяжелые гаубицы. «Боги войны» еще не сказали своего последнего веского слова. На их стороне был технический гений Василия Гавриловича Грабина — конструктора лучших в мире артиллерийских систем.

— Товарищи красноармейцы и краснофлотцы, командиры и политработники, партизаны и партизанки! На вас смотрит весь мир как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецких захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина!

Кульминацией парада стало участие более двухсот танков. А вообще в торжественном марше по Красной площади приняли участие батальоны курсантов Окружного военно-политического училища, Краснознаменного артиллерийского училища, полк 2-й Московской стрелковой дивизии, полк 332-й дивизии имени Фрунзе, стрелковые, кавалерийские и танковые части дивизии имени Дзержинского, Московский флотский экипаж, Особый батальон военного совета Московского военного округа, батальон бывших красногвардейцев, два батальона Всевобуча, два артиллерийских полка Московской зоны обороны, сводный зенитный полк ПВО, два танковых батальона резерва Ставки Верховного Главнокомандования, которые к 7 ноября 1941 года прибыли из Мурманска и Архангельска.

А с подмосковных аэродромов были готовы взлететь около трех сотен самолетов, чтобы в гуле моторов озарить рубиновым светом звезд на крыльях. Но непогода не дала им подняться в воздух. Однако краснозвездные «ястребки» несли службу на подмосковных аэродромах в готовности № 1. А зримым воплощением военной мощи стали танки.

— За полный разгром немецких захватчиков!

Смерть немецким оккупантам!

Да здравствует наша славная Родина, ее свобода, ее независимость!

Вперед, к победе! ^[29]

* * *

В одном из двухсот танков старший лейтенант Горелов держал равнение «налево». Он не ощущал холода, секущего лицо злого снега, ледяного дыхания остывшей брони. Иные мысли занимали его: сейчас, после парада, нужно завернуть на сборный пункт боевой техники, а потом — на пункт боепитания. Там его экипаж вместе с остальными получит запас снарядов и патронных дисков к пулеметам.

Во время парада были приняты беспрецедентные меры безопасности — у всех солдат, участвовавших в параде, даже у тех, кто позже отправлялся на фронт, были изъяты все патроны, также были изъяты и все снаряды из танков и артиллерийских орудий.

Ничего, зато можно будет погреться и узнать новости с близкого уже фронта.

За рычагами их тяжелого «Клима Ворошилова» сидел ворчливый старшина Стеценко, так что Горелов не слишком беспокоился об управлении боевой машиной. Тем более — на широкой площади, главной площади нашей страны.

Перед глазами молодого командира проплывали лица горожан, пришедших, несмотря на мороз и отвратительную погоду, посмотреть на парад. Ряды марширующих солдат, их граненые штыки, неудержимая удаль кавалеристов, мощь танков и артиллерийских орудий впечатляли.

А Николай Горелов испытывал к гражданским уважение и какую-то жалость, стремление защитить. Ведь и для него тоже старики и женщины копали окопы и сооружали надолбы оборонительных рубежей. Долбили лопатами и кирками промерзшую землю. Для них собирали трогательные посылки с детскими рисунками и парой вязаных шерстяных носков.

Они верили в мощь своей армии и силу духа тех, кто сейчас взирал на парад с высоты главной трибуны на этой площади.

Этому народу и этой воле присягал на верность старший лейтенант Николай Горелов.

* * *

Пройдя по Красной площади, танки свернули к ГУМу и пошли по улицам Москвы. Обычно многолюдная столица была пуста. Толпы прохожих и вереницы машин, которые текли сплошным потоком по тротуарам, мостам и магистралям в то почти нереальное уже время «до войны», исчезли, уступив место лязгающим колоннам бронетехники, отрядам красноармейцев или вооруженных рабочих. Перекрестки щетинились стальными иглами противотанковых ежей. В парках замерли поставленные на прямую наводку орудия. На крышах домов устремили в хмурые снежные тучи тонкие стволы 37-миллиметровые автоматические пушки и счетверенные «максимы».

Над ними в угрюмом небе покачивались громадные серые туши заградительных аэростатов. Эти на первый взгляд неуклюжие воздушные конструкции на самом деле довольно эффективно прикрывали небо столицы от стервятников Геринга.