Здравствуй, грусть

це я столкнулась с Эльзой. Она явно только что встала-веки у нее набрякли, губы казались совсем бледными на багровом от солнечных ожогов лице. Я едва удержалась, чтобы не остановить ее и не сказать, что там, внизу, сидит Анна, и лицо у нее ухожен-ное и свежее, и загорать она будет без всяких неприятностей, по-степенно, соблюдая меру. Я едва удержалась, чтобы ее не предо-стеречь. Но вряд ли это пришлось бы ей по вкусу: ей было два-дцать девять лет, то есть на тринадцать лет меньше, чем Анне, и она считала это своим главным козырем.

Я взяла купальник и побежала на пляж. К моему удивлению Сирил был уже там со своей лодкой. Он пошел мне навстречу с очень серьезным видом и взял меня за руки.

- Я хотел попросить у вас прощения за вчерашнее,- ска-зал он.

- Я сама виновата,- ответила я.

Я не чувствовала ни малейшего смущения, и его торжествен-ный вид меня удивил.

- Я очень зол на себя,- сказал он и столкнул лодку в воду.

- И зря,- беззаботно сказала я.

- Совсем не зря!

Я уже забралась в лодку, а он стоял рядом по колено в воде, опершись руками на планшир, точно на барьер в суде. Я поняла, что он не сядет в лодку, пока не выговорится, и всем своим видом показала, что вся обратилась в слух. Я хорошо изучила его лицо и без труда читала на нем. Я подумала-ему двадцать пять лет, наверное, он считает себя совратителем, и при этой мысли меня разобрал смех.

- Не смейтесь,-сказал он.-Вчера вечером я очень разо-злился на себя. Ведь вы беззащитны передо мной-ваш отец, эта женщина, дурной пример... Будь я последним подлецом, вы все равно способны были бы мне довериться...

Он даже не был смешон. Я чувствовала, что он добрый и готов влюбиться в меня и я сама не прочь в него влюбиться. Я обвила руками его шею, прижалась щекой к его щеке. У него были широ-кие плечи, и я ощущала телом его сильное тело.

- Вы славный, Сирил,-шепнула я.-Вы будете мне братом. С коротким гневным возгласом он обхватил меня руками и осторожно вытащил из лодки. Он держал меня на руках, прижав к себе, моя голова лежала у него на плече. В эту минуту я его любила. Он был такой же золотистый, милый и нежный, как я сама, и он меня оберегал. Когда его губы нашли мои, я, как и он, задрожала от наслаждения-в нашем поцелуе не было ни угры-зений, ни стыда, было только жадное, прерываемое шепотом узна-вание. Потом я вырвалась и поплыла к лодке, которую сносило течением. Я окунула лицо в воду, чтобы прийти в себя, осве-житься... Вода была зеленая. Меня захлестнуло чувство безза-ботного, безоблачного счастья.

В половине двенадцатого Сирил отправился домой, а на козьей тропе появился отец со своими двумя женщинами. Он шел посе-редине, поддерживая обеих, подавая руку то одной, то другой с присущей ему одному любезной непринужденностью. Анна была в халате-она спокойно сбросила его под нашими пристальными взглядами и вытянулась на нем. Тонкая талия, безукоризненные ноги-только кое-где кожа чуть заметно увядала. Конечно, тут сказывались годы постоянных, неукоснительных