Здравствуй, грусть

ла вслух:

- Между прочим, поскольку Эльза сожгла себе кожу, навряд ли он или она получат удовольствие от этой сиесты.

Уж лучше бы мне промолчать.

- Я ненавижу подобные разговоры,-сказала Анна.-А в ва-шем возрасте они не только глупы, но и невыносимы. Я вдруг закусила удила.

- Извините, я пошутила. Уверена, что в конечном счете оба очень довольны.

Она обернула ко мне утомленное лицо. Я тотчас попросила про-щения. Она закрыла глаза и заговорила тихим, терпеливым го-лосом:

- У вас несколько упрощенные представления о любви. Это не просто смена отдельных ощущений...

Я подумала, что все мои любовные переживания сводились именно к этому. Внезапное волнение при виде какого-то лица, от какого-то жеста, поцелуя... Упоительные, не связанные между со-бой мгновения - вот и все, что сохраняла моя память.

- Это нечто совсем иное,-говорила Анна.-Это постоянная нежность, привязанность, потребность в ком-то... Вам этого не понять.

Она сделала неопределенное движение рукой и взялась за га-зету. Я предпочла бы, чтобы она рассердилась, а не примирялась так равнодушно с моей эмоциональной несостоятельностью. Я по-думала, что она права-я живу как животное, по чужой указке, я жалка и слаба. Я презирала себя, а это было на редкость не-приятное чувство, потому что я к нему не привыкла, - я себя не судила, если можно так выразиться, ни ради хвалы, ни ради хулы. Я поднялась к себе, в голове бродили смутные мысли. Я вороча-лась на теплых простынях, в ушах все еще звучали слова Анны:

"Это нечто совсем иное, это постоянная потребность в ком-то". Ис-пытала ли я хоть раз в жизни потребность в ком-нибудь?

Подробности этих трех недель изгладились из моей памяти. Я уже говорила, я не хотела замечать ничего определенного, ни-какой угрозы. Другое дело-дальнейшие события: они врезались мне в память, потому что поглотили все мое внимание, всю мою изобретательность. Но эти три недели, три первые, в общем счаст-ливые недели... В какой именно день отец бросил откровенный взгляд на губы Анны и в какой громко упрекнул ее в равноду-шии, притворяясь, будто шутит? Когда именно он уже без улыбки сопоставил изощренность ее ума с придурковатостью Эльзы? Мое спокойствие зиждилось на дурацкой уверенности, что они знакомы уже пятнадцать лет, и, уж если им суждено было влюбиться друг в друга, это давно бы случилось. "Впрочем, если этого не мино-вать,-убеждала я себя,-отец влюбится в Анну на три месяца, и из этого романа она вынесет кое-какие пылкие воспоминания и капельку унижения". Будто я не знала, что Анна не из тех жен-щин, кого бросают за здорово живешь. Но рядом был Сирил - и мои мысли были заняты им. Мы часто ходили по вечерам в ка-бачки Сен-Тропеза, танцевали под замирающие звуки кларнета и шептали друг другу слова любви, которые я наутро забывала, но которые так сладко звучали в миг, когда были произнесены. Днем мы плавали на паруснике вдоль берега. Иногда с нами пла-вал отец. Ему очень нравился Сирил, особенно с тех пор, как тот проиграл ему заплыв