Выбор Донбасса

А командир батареи, пытаясь вывести колонну из-под обстрела в Зеленополье, окажется точно в зоне попадания. Его порвёт в лохмотья и эти, бесформенные куски плоти, будут чадно гореть и чернеть под солнцем.

Дурак со справкой Гончаренко снова нажрётся и будет бросаться с топором на терпеливую жену, которая привычно спрячется с сыном в сарае и будет негромко, стесняясь, звать соседей на помощь.

Ангелы-хранители, стоящие у каждого за правым плечом, вздыхая и сдерживая наворачивающиеся на язык нехорошие слова, снова и снова будут дёргать невидимые нити, корректируя жизненные пути каждого.

Никто не знает, зачем.

Они тоже.

Драматургия

Юрий Юрченко (Москва)

СВИДЕТЕЛЬ

киносценарий ^[5]

В основе сюжета — реальные события, происходившие

на Юго-Востоке Украины летом и осенью 2014 года

Донецк. Комната Юрия — вечер.

Небольшая, почти пустая комната. Из обстановки — только лежащий в углу на полу матрас, накрытый одеялом, и стол, освещаемый настольной лампой. За столом, перед открытым ноутбуком, сидит Юрий — немолодой, лет за пятьдесят, седой, коротко стриженный, человек, печатает на клавиатуре. Он — в военных камуфляжных брюках и в такой же майке. На спинку стула, на котором он сидит, наброшена пестрая, пятнистая куртка и кожаная портупея с кобурой.

За окном слышны отдаленные глухие артиллерийские разрывы.

Раздается стук в окно. Юрий смотрит в окно — никого. Продолжает печатать. Стук повторяется.

На подоконнике, с внешней стороны окна, стоит черный грач, смотрит на Юрия. Снова стучит требовательно клювом в стекло.

Юрий встает из-за стола, подходит к окну, открывает его.

Грач переступает через окно на подоконник, топчется там, затем перепрыгивает на стол, за которым работает Юрий. Приближается к клавиатуре, тычет клювом в клавиши.

Юрий садится на стул, с интересом наблюдает некоторое время за грачом, отламывает кусок от лежащей на столе булки хлеба, крошит его на блюдце, подвигает к птице.

Та смотрит на хлеб, на Юрия, отворачивается, снова стучит клювом по клавишам.

На экране — бессмысленный набор латинских букв…

Юрий смотрит на экран…

На экране монитора начинают проступать очертания какого-то помещения… Слышатся голоса, музыка…

Париж. Салон — вечер

Зал модного кафе-салона.

По стенам развешаны яркие картины современных художников-абстракционистов. В центре зала — небольшой пандус-сцена.

В зале много молодых и не очень людей — элегантные женщины в вечерних нарядах, мужчины — в дорогих клубных костюмах.

На сцене, у микрофона — шансонье, в котором мы узнаем Патрика Брюэля.

Патрик Брюэль(поет).

Cette chanson legere,

Qu’est-ce-que sa te coûte?

Ces paroles, cet air,

Jusqu’a1 l’aube ecoute.

Et bois ce venin

De la voix nomade

D’un poe1te venant

De la contree froide.

Mais ce beau canevas

S’effacera net:

Le matin on va

Retrouver nos têtes…

Шансонье продолжает петь.

За одним из столиков, недалеко от сцены, сидят двое мужчин: в одном из них мы узнаем Юрия (но сейчас у него — длинные, отливающие белизной, седые волосы), и Франсуа — щеголевато одетый, лет сорока пяти. Франсуа читает «Le Figaro».

Франсуа (откладывая газету). Нет, с этим надо что-то делать! Надо как-то остановить этих твоих русских, извини! Они захватили уже почти всю Украину, и их танки вот-вот двинутся на Париж! Ладно, к делу. Что с тобой происходит, Юри? Два месяца, как мы подписали этот контракт, и — где пьеса?

Юрий. Пишу…

Франсуа. Покажи мне, что ты уже написал!

Юрий. Режиссерам и друзьям полработы не показывают…

Франсуа. Ладно. Тогда, может, расскажешь сюжет, или хотя бы намекнешь — о чем она, эта загадочная пьеса?

Юрий. Ну, если хочешь… Вот, сцена, над которой я работал сегодня ночью… Восток Украины. Ополченцы заходят…

Франсуа. Террористы, ты хочешь сказать?

Юрий. Это ты хочешь… Итак, ополченцы заходят в разбомбленное, пустое село, и, в одном из подвалов, находят шестилетнего мальчика и его полугодовалую сестру. Родители их погибли во время обстрелов села украинской артиллерией. Два месяца они жили в этом подвале, мальчик ходил в соседние села, побирался, а сестру кормил молоком ощенившейся суки, клал ее между щенят, чтобы не замерзла, и этим спас девочку…

Франсуа. Скажи мне, что ты шутишь…

Песня заканчивается. Аплодисменты.

Патрик Брюэль. Я хотел бы поблагодарить человека, подарившего мне текст этой замечательной песни, моего друга, поэта Юри Горбенко!

Юрий встает, раскланивается. Вновь садится на место.

Франсуа. …Убийца! Ты сейчас убил меня! Ты знаешь, чего мне стоило получить для тебя этот контракт? На твою пьесу никто не пойдет! Людям нужны комедии, мой глупый друг! Час тридцать, без антракта! Короткие смешные комедии! И — вот такие песенки… (кивает на шансонье). И то, и другое, у тебя отлично получается. А ты — то трагедии в стихах, то — мифические ужасы из жизни террористов!..

Юрий. Извини, Франсуа, мне еще надо успеть на репетицию… (Встает из-за стола.)

Франсуа (вслед Юрию). Одумайся, умоляю!..

Парижская улица. Фасад небольшого театра — вечер

Над входом, большими буквами, название театра:

«LES SAISONS RUSSES».

В стеклянной витрине, справа от входа в театр — анонс ближайшей премьеры: «Faust et Helene».

Маленький театральный зал — вечер

На сцене — актриса в костюме Елены Троянской, сидит перед зеркалом, накладывает на лицо крем. Юрий сидит в кресле, в зале, наблюдает за ней.

Актриса.

…Не смотри ж ты так…. А что я? —

«Бессмертная, богиня, все такое».

Но к ним…

(кивает на небо)

 пришла я, если разобраться,

Немолодой — уж было мне за двадцать…

Юрий встает со своего кресла, подходит к рампе.

Актриса (Юрию). Что-то не так? Я всё переврала?..

Юрий. Нет-нет, всё так. Просто, тут у вас будет новый текст, я сегодня дописал. Попробуйте его сейчас…

Протягивает лист бумаги с текстом актрисе.

Возвращается в свое кресло.

Актриса (читает по бумажке).

«…Да-да, за двадцать уже было где-то….

А ты что думал: девочка?.. Поэты!..

Сдала тогда я, и не без причины:

Война ведь, смерть… Как любите мужчины

Вы воевать, все б бегать вам с железом….

Как вспомню: Гектор бьется с Ахиллесом!..

Разруха… Илион лежит в крови весь….

Морщины эти там и появились…

Как хорошо — уже за то люблю лишь —

Что ты ни с кем хоть, милый, не воюешь!

Раздается чуть слышный сигнал телефона; Юрий достает телефон, читает сообщение.

…Я так устала, правда — в век из века —

Немножко лишь привыкнешь к человеку —

Его уже убили… Ты так ласков….