Анна Фаер (СИ)

- Хо-хо, хорошо иметь бороду, - сказал басом Дима.

Он, наконец, смог сделать себе из пены какое-то жалкое подобие бороды. Я рассмеялась, а потом брызнула ему водой прямо в лицо. Началась маленькая война, в ходе которой пострадал даже не в чем неповинный Макс.

Было очень хорошо. Я чувствовала себя пьяной, хотя ничего кроме апельсинового сока и не пила. Мы сидели в ванной, наверное, несколько часов, и просто говорили.

- У тебя шрам останется,- сказала я, указав на руку Димы.

На его руке было тёмно-вишнёвая корочка, оставшаяся от моих зубов.

- Останется,- согласился Дима, а потом улыбнулся. – И это хорошо. Я каждый день тебя вспоминаю, когда вижу свою руку.

- Ты никогда меня не забудешь?

- Не забуду.

- Тебя невозможно забыть,- усмехнулся Макс.

Наверное, это было и приятно слышать, однако я сразу же решила отвлечься. Как только происходит что-то приятное, я зачем-то хочу исчезнуть или сменить тему, или просто убежать. Почему я так не поступаю с тем, что мне неприятно?

Я напрягла и вытянула вперёд правую руку: по ней ручейками стекала вода.

- Человеческое тело такое красивое,- сказала я, рассматривая свою руку. – Я в детстве думала, что лошади самые красивые животные. Так вот теперь мне кажется, что нет ничего красивее человека.

- Венец творения,- усмехнулся Макс, отхлебнув из бокала немного сока.

- Да, я именно об этом и говорю! – сказала я восторженно. – Человек – это лучшее творение бога. Мы, может быть, подлые мрази, но мне нравится то, как выглядят наши тела. Я так люблю людей. Люди прекрасны. И я в восторге от этого. Мне так нравится всё, что несёт на себе наше тело. Я люблю изумрудные глаза, я люблю шрам в виде месяца, который тебя оставила в детстве собака,- сказала я Максу, а потом обернулась к Диме. – Но твой шрам на руке мне всё-таки нравится больше потому, что я очень люблю ту злую и эгоистичную собаку, которая его оставила. И вообще люди такие потрясающее! Я так люблю их. И мир. И вас. Я очень люблю вас. Я сказала сегодня, что ненавижу, но я врала. Простите.

- Куда тебя понесло,- усмехнулся Макс уголком рта.

- Я едва не умерла сегодня, я едва это всё не потеряла. Представьте, что было, если бы вы опоздали всего на пару секунд…

- Мы никогда бы не опоздали,- улыбнулся мне Дима.

Мне было тревожно, но когда тебе так улыбаются, как улыбается Дима, вся тревога куда-то исчезает. Тревога исчезла, и пришло что-то весёлое. Я снова начала брызгаться. Мы неудержимо хохотали на весь дом, даже вечно занудный Макс и тот хохотал и не мог остановиться. Мы заляпали пеной все стены и весь пол, но в тот момент это было просто неважно. Когда-нибудь придётся убираться, но сейчас мы счастливы. Счастливы! Именно счастливы! В самом прямом значении этого слова!

Наверное, только ещё через час я зевнула, и стала аккуратно выбираться из ванной. По мне стекала вода, а полотенца нигде не было.

- Спускайте воду. Я довольна, было весело,- а потом я зевнула и сказала устало: - Пойду, принесу вам полотенчико.

У себя в комнате я сняла промокшее бельё, укуталась в мягкое полотенце и села на край кровати. Что-то не так. Ну, конечно же, что-то не так! Я сегодня едва не умерла. А ещё я сегодня почти голая плескалась в ванне вместе с этими двумя. Конечно, что-то не так!

Облачившись в супер-уютную клетчатую пижаму, я взяла два больших белых полотенца для парней, и вернулась в ванную. Там я забросила мокрое бельё в стиральную машину, а наверх неё я опустила полотенца.

- Когда положите своё бельё, то поставьте на сушку,- сказала я и вышла из ванной.

Через пару минут появились парни в одних только белых полотенцах, повязанных на поясе.

- Мы голышом спать будем? – спросил Дима.

- А почему бы и нет? Вас, чёрт возьми, уже ничего не должно смущать,- как-то странно улыбаясь, ответила я.

Скоро мы втроём уже снова были в гостиной. Я сидела на крае дивана и наблюдала за тем, как Дима усердно что-то объяснял Максу. Кажется, он доказывал, что не любить корочку на пицце просто невозможно, но в моей уставшей голове вращалась лишь одна мысль. Очень глупая навязчивая мысль.

У Макса на попе должно быть родимое пятно, помните? В виде сердечка. Я всегда в этом сомневалась, а сейчас на нём одно только полотенце, сам он стоит ко мне спиной, и это просто идеальный момент, чтобы проверить. Если я не сделаю это сейчас, то, возможно, у меня никогда больше не будет такого шанса.

Я тихо, совершенно бесшумно подошла к Максу со спины и с каменным лицом резко спустила с него полотенце. Ага! Это просто удивительно! Тёмное пятнышко в форме сердечка! Да, такое ровное сердечко даже нарисовать было бы сложно!

- Ты совсем спятила?

Я только хохотала.

- Я должна была проверить родимое пятно! – едва смогла объяснить я.

Единственное, о чём я не подумала, - это Дима. Он всё-таки, в отличие от меня, стоял спереди Макса, а не сзади. Да, о Диме, который сейчас стоял с широко открытыми глазами, я не подумала, этот момент я упустила. Надеюсь, у него не будет какой-нибудь психологической травмы.

Но, в любом случае, Дима выглядел очень шокированным.

- Макс тебя так впечатлил? – спросила я сквозь непрекращающийся смех.

- Ещё как впечатлил,- ответил Дима, а потом залился краской, когда понял, как же сильно это фраза, должно быть, прозвучала в моей ненормальной голове.

Я упала на диван, стала хохотать ещё сильнее и закрывать, покрасневшее лицо руками.

Чёрт возьми, как же всё-таки хорошо жить! Как хорошо попадать в неловкие ситуации! Как хорошо иметь родимые пятна и шрамы, оставленные дружескими зубами! Как хорошо, когда ты мог бы умереть, а ты жив! Как хорошо, когда шаг, который разделял жизнь от смерти, так и остался не сделанным!

Жить чертовски хорошо!

========== Часть 22 ==========

Я стояла у школы, нервно всматривалась в место, где улица резко сворачивала вбок, и ждала Алекса. Как он вообще смеет опаздывать? В конце концов, это он, а не я, настоял на встрече. Это мне на уроке пришло сообщение, которое меня взбудоражило, Макса заставило тяжело вздохнуть, а Диму – широко улыбнуться. Алекс настаивал на встрече и говорил о том, что у него есть потрясающее новости.

Правда, я ждала Алекса в одиночестве. Видите ли, Макс и Дима решили, что им обязательно нужно остаться на факультативе. Ну, знаете ли, мне этот предмет был нужен так же, как и им, но я ведь ушла! И ведь я почти смогла подбить Диму сбежать со мной, но Макс…

- Я здесь! – крикнула я, размахивая рукой, когда увидела вдали Алекса.

- А остальные? – спросил он, когда мы с ним сравнялись.

- Они потом подойдут! Ну, что? Ты опять куришь? Ты много куришь! Слишком много!

- А ты соскучилась,- он усмехнулся.

И это была правда, я ужасно по нему соскучилась. На какое-то время он пропал, а теперь так неожиданно появился, к тому же ещё с каким-то важным делом.

Мы медленно пошли по улочке, ведущий от школы к центру города. Алекс выпускал сигаретный дым в небо и уклончиво отвечал на мои расспросы. Мы шли очень медленно и лениво.

- Давай идти дворами! – предложила я.

- С чего бы вдруг?

- Я ведь сейчас должна быть на уроке.

- И? Я сейчас должен быть на лекции.

Я заулыбалась нелепо, а потом, сообразив, что нужно всё-таки настаивать на своём, сказала:

- Нет! Мы пойдём дворами! Я не хочу встретить кого-нибудь из школы!

- Кого ты встретишь? Дети на уроках сидят, учителя тоже.

Об этом я не подумала. Но мне уже было неважно. Я просто хотела настоять на своём.

- Мы идём окольными путями, понял?

- Ладно-ладно, как скажешь,- он поднял руки, словно сдался мне в плен.

Конечно же, он сдался.

Мы шли через дворы, Алекс читал вслух похабщину, которой были исписаны стены некоторых домов. Я смеялась и жалела, что у нас нет с собой баллончика с краской или хотя бы простого маркера. Что? Во мне живёт маленький вандал, которому иногда нужно вырываться наружу.

Мы выбрались из плохих кварталов и шли теперь мимо красивых и аккуратных однотипных многоэтажек. Алекс всё говорил о том, что будет что-то грандиозное, но ничего точного он не говорил. Это меня злило, а он, замечая, как я злюсь, только подзадоривался.