Шесть черных свечей

— Ох-ох-ох, блин, на фиг. Пойду я домой лелеять свой тик, — кряхтит Старая Мэри.

Кэролайн в ужасе. Не хватало только, чтобы они все ушли и оставили ее наедине с черной пустотой, которая только и ждет, чтобы навалиться на нее опять. Только и ждет, чтобы место пониже грудной клетки наполнили дрожь и волнение. И страх.

— Я тоже что-то устала сегодня, — говорит матушка.

Тем хуже для Кэролайн.

— Не бросайте меня, у нас еще водка осталась, — умоляюще произносит она.

Но тут звонит телефон. Энджи снимает трубку. Из трубки доносится безумный смех.

Девочки втягивают животы и натягивают жакеты.

Кэролайн знает, чей это смех.

— Это Бобби!

Бобби на другом конце провода хохочет, и хохочет, и никак не может остановиться. Скажет слово и опять заходится от смеха. Что такого смешного могло с ним произойти?

По мере того как Энджи узнает подробности, ярость на ее лице постепенно сменяется ужасом. А Бобби все говорит, захлебываясь смехом.

Энджи поворачивается к Девочкам:

— На проводе этот мудозвон Бобби. Макгуган разбился на машине.

Проходит некоторое время, пока Девочки оценивают последствия. Макгуган в отделении скорой помощи. Значит, денег из Бобби он не выбьет. Значит, Кэролайн не сохранит за собой квартиру. Значит, весь ритуал Шести Черных Свечей был впустую. Зазря. Вот это удар. Бобби все-таки выскользнул у них из когтей. Когда-нибудь он получит свое, только Кэролайн жалко.

А вот Донне никого не жалко. Ее мысли направлены совсем в другую сторону. И выводы она делает не такие, как все.

Энджи беседует с Бобби по телефону. В своей манере.

— Заткнись, кобелина, пока яйца не оторвала. Ляжешь тогда Макгугану под бочок.

Пока Энджи занята беседой, Донна падает на ковер и принимается рыться в ритуальном мусоре. То, что ей надо, она находит сразу. На клочке бумаги написано: «Стейси Грейси». Бумажка обуглилась, но на обратной стороне еще можно прочесть «Макгуган» и номер телефона. Наверное, Кэролайн записала телефон, когда просила Макгугана выколотить денежки из Бобби.

Теперь Донне есть что сказать. Но на трибуне Энджи.

— Ой, правда? Ты меня видишь насквозь? Знаешь заранее, что я скажу? Слушай сюда, малыш. Попадешься мне, всем будет видно тебя насквозь. И я заранее знаю, что ты при этом скажешь.

Донна еще раз осматривает бумажку. Лишняя проверочка не помешает — вдруг ей привиделось? Посмотреть с другой стороны. Перевернуть. «Стейси Грейси». «Макгуган». «Стейси Грейси». «Макгуган». «Стейси Грейси». «Макгуган».

Энджи упивается собственным красноречием:

— Да ты и слов-то знаешь мало. А когда я тебя начну потрошить, ты и те, что знаешь, забудешь.

В ответ Бобби что-то говорит. Лицо у Энджи кривится. Она поворачивается к Кэролайн:

— Бобби сказал, что теперь ты ни хрена денег не получишь.

Бобби добавляет что-то еще и вешает трубку.

У Кэролайн вид как у затравленной собачки. Ее успокаивают, а в голове у всех одно: похоже, вся программа пошла на фиг, и такси, и паб, и дансинг, ведь не оставишь же Кэролайн в таком состоянии.

И тут Донна демонстрирует свою бумажку и объявляет:

— Здесь написано: «Макгуган»!

Девочки толпой окружают ее. Клочок бумаги переходит из рук в руки, его рассматривают со всех сторон.

— Это ничего не значит, — говорит наконец Энджи. — Ничего не значит это.

— Да тут ведь его гребаное имя!! — кричит Донна.

В ее голосе слышится восхищение. Девочки в полнейшей растерянности. Глаза у Донны широко раскрыты: ей самой делается страшно. Вот ведь какие силы они привели в действие!

Для Кэролайн все это чересчур, и она с трудом подавляет истерику.

— Проклятие сработало! Да еще как! — восклицает Донна.

— Но мы ведь хотели поразить Стейси Грейси, не Макгугана. Мы накладывали проклятие на Стейси Грейси, — выдавливает Кэролайн. Ее слова обращены к самой себе. Кэролайн опускает глаза. С ковра из-под огарков шести черных свечей ей усмехается Стейси Грейси. — Что же будет с моими деньгами, с моей квартирой? — вырывается у Кэролайн.

— Машину охватило пламя, — сообщает Энджи.

— Уиффлетский мост? — уточняет Старая Мэри.

Энджи подтверждает. Все правильно, он самый.

— Зараза, ведь он может умереть, — говорит Кэролайн.

Теперь последствия предстают перед ней во весь рост. Во всей полноте и неприглядности. Девочки кивают — наполовину из уважения к Кэролайн, наполовину из уважения к проклятию.

— Если Макгуган умрет, значит, мы убили невиновного, — заключает Кэролайн.

— Кэролайн, он не должен был умереть, — говорит Линда.

— Ой, это просто совпадение. Мой приемник каждый вечер сообщает об авариях, — пробует утешить внучку Старая Мэри.

— Откуда ты знаешь? Откуда ты можешь знать, что это просто авария? — спрашивает Кэролайн.

Но Старая Мэри не торопится с ответом. Забыв про Кэролайн, она застегивает пуговицы на пальто.

Матушка тоже застегивается.

— Уже поздно, мама! — говорит матушка и оттаскивает в сторону стул, блокировавший дверь.

Холодный порыв ветра распахивает дверь настежь. Старая Мэри замирает в дверном проеме в точности как Бобби, когда Кэролайн заставила его выбирать между ребенком и Стейси Грейси.

— Я удаляюсь. Ты идешь? — спрашивает Старая Мэри у матушки.

Кэролайн в отчаянии. Она знает: как только кто-нибудь уйдет, весь круг распадется и растворится во мраке. А она останется одна, возносясь над деревянными ставнями, и металлическими дверями, и уличным эхом.

— Бабушка, не уходи сейчас… — умоляюще произносит Кэролайн.

Но Старая Мэри не обращает на нее внимания.

— Уже так поздно, — говорит матушка. — Очень поздно.

— Матушка!!

Но матушка и Старая Мэри уже за дверью.

— Счастливо всем, — говорит Старая Мэри.

Девочки прощаются. Старая Мэри и матушка спускаются по лестнице. Делается как-то особенно пусто и тихо. С улицы доносится голос Старой Мэри:

— Насрать нам на то, что Макгуган разбил свою машину. Увидимся в воскресенье в церкви.

Девочки отвечают «Да, конечно», или «Заметано», или что-то еще в этом духе.

Кэролайн сидит на диване и обгрызает ноготь на большом пальце.

— Я — на дансинг, кто со мной? — Джедди хлопает в ладоши и улыбается во весь рот. Донна, вот кто пойдет с ней. К Гарфилду, куда же еще.

— Какой еще дансинг после всего, что случилось? — Энджи кивком указывает на Кэролайн: мол, как вы можете отправляться на танцульки, когда сестра в такой депрессии? А если она что-нибудь над собой сделает?

— Кэролайн, идем с нами! — приглашает Донна, втайне надеясь, что Кэролайн откажется. Кому охота всю ночь нянчиться с особой, которая чернее тучи. Ведь вся соль в том, чтобы весело крутить хвостиками, словно рыбки на мелководье.

— Не могу, — отвечает Кэролайн.

«Слава богу», — облегченно вздыхают Донна и Джедди про себя.

Но Джедди еще надо попритворяться. Сделать хорошую мину.

— Идем с нами, найдешь себе другого мужика. Ниже пояса они все одинаковые, — говорит она.

— И выше пояса тоже, — подхватывает Донна.

Венди находит повод убраться восвояси. Повод хороший — телефон отца Бойля.

Донна и Джедди уговаривают Кэролайн отправиться с ними к Гарфилду. Особой настойчивости в их словах не слышно.

— Пойдем же, Кэролайн, — говорит Донна.

— Ты чудесно проведешь время, — вторит Джедди.

Но Энджи видит их насквозь.

— Оставьте ее в покое, дурынды, — она не в себе.

Донна возражает, что нет лечения лучше, чем танцы.

— На ваших танцульках только заразу какую подхватить можно, — ворчит Энджи.

Донна и Джедди собираются обидеться, но решают, что это себе дороже выйдет.

Линда пользуется моментом и спрашивает:

— Донна, свезешь меня вниз по лестнице?

Донна и Джедди молча выскакивают за дверь.

— Заразы чертовы! — кричит Линда им вслед.

Сегодня вечером Донне и Джедди эмоциональный инвалид ни к чему. А настоящий инвалид — тем более. Ну их всех, инвалидов, к маме.