Шесть черных свечей

Девочки подхватывают, а Старая Мэри возвращается к фритюрнице.

— Смерть, смерть, смерть, смерть, смерть, смерть, — распевают Девочки.

Старая Мэри вытаскивает голову из холодильника и со стуком кладет на кухонный стол. Высунувшись в гостиную, Старая Мэри суфлирует дальше:

— Зажарь голову!

— Зажарь голову! Зажарь голову! Зажарь голову! Зажарь голову! Зажарь голову! Зажарь голову! — подхватывают Девочки.

Они кружатся в полосах желтого и красного света. Старая Мэри бросает голову во фритюрницу. Сверкающие капли жира летят во все стороны. Жир переливается через край и стекает по столу на пол, но Девочки не прерывают своего речитатива, а Старая Мэри по-прежнему бормочет безумные заклинания. Бросив беглый взгляд на разлившийся жир, она подсказывает:

— Гори-гори-гори!

— Гори-гори! Гори-гори! Гори-гори! Гори-гори! Гори-гори! Гори-гори! — распевают ведьмы.

Слова меняются.

— Сгорай!

— Сгорай-сгорай! Сгорай-сгорай! Сгорай-сгорай! Сгорай-сгорай! Сгорай-сгорай! Сгорай-сгорай! — заливаются сестры.

Это знак для Кэролайн. Пора вынимать голову Стейси Грейси из фритюрницы. Кэролайн выходит из круга. Хотя распря с Бобби и придала ей сил, все равно она как-то не торопится на кухню. Сестры обращают на это внимание, но тут на место Кэролайн в хороводе становится матушка и верчение возобновляется с новой силой. Чтобы подстегнуть Кэролайн, они стараются петь громче.

Крутясь в хороводе, сестры посматривают одним глазом, что происходит. Вот фритюрница. Вот Старая Мэри. В руках у нее две длинные деревянные плашки вроде тех, которыми перекладывали постиранное белье в центрифугу для отжима, когда стиралок-автоматов еще не придумали. Старая Мэри машет деревяшками, словно доисторическая птица (какой-нибудь стародактиль) крыльями, и стучит плашкой о плашку в такт пению Девочек.

Старая Мэри вручает деревяшки Кэролайн. Та выуживает голову из фритюрницы и держит ее в воздухе подальше от себя, словно знак вины. Жир капает ей на туфли и на линолеум. Кэролайн пробирает дрожь, и она вопросительно смотрит на Старую Мэри. Почти незаметным движением Старая Мэри указывает на пятиугольник и кружащихся ведьм. У Кэролайн нет выбора, и она пробирается в гостиную. Вытянув руки, она несет меж сдвинутыми деревяшками голову. Девочки вертятся и крутятся, бросая взгляды на изувеченную голову. А что написано на лице у Кэролайн? Выдержит ли она до конца?

Когда Кэролайн входит в гостиную, круг распадается и Девочки выстраиваются гуськом, словно собираясь танцевать конгу. Кэролайн во главе процессии. Нет, во главе — голова. Донна соорудила ее из соломы несколько дней тому назад. Фотографию они вырезали из снимка, на котором Стейси Грейси была вместе с Бобби. Потом Сэм из магазина «Квадрант» увеличил фотографию до натуральной величины, и сестры наклеили ее на соломенную основу. Сейчас голова вся съежилась, пропиталась жиром и выглядит один в один как настоящая. Голубые глаза Стейси Грейси печально таращатся на окружающий мир.

Кэролайн кладет голову на середину пятиугольника рядом с торфом, свечами и бутылкой с кладбищенской водой.

— Кровь! — выкликает Старая Мэри.

— Кровь, кровь, кровь, кровь, кровь, кровь! — причитают Девочки нараспев, а конга снова превращается в хоровод.

Кэролайн вскидывает руку. Старая Мэри вытаскивает из своей шали булавку и колет Кэролайн в большой палец.

— Ай, зараза, — вскрикивает Кэролайн.

Старая Мэри сдавливает палец. Льется кровь. Донна, заместитель ведьмы-предводительницы, направляет Кэролайн руку, чтобы кровь стекала — кап, кап, кап— прямо на голову Стейси Грейси. Прямо ей на глаза. Старая Мэри срывает фотографию с соломенной головы, кладет плашмя в центре пятиугольника и расставляет вокруг нее пять из шести свечей. Шестую свечу она ставит прямо посередке фото. Девочки с благоговейным страхом наблюдают за обрядом. Старая Мэри начинает произносить заклинание. Она говорит на ирландском гэльском, но вот перевод:

— Свет во мраке — это Кэролайн, и она в центре звезды, и вся сила да явится сюда, и да сольются в центре звезды все потоки.

Старая Мэри поворачивается к Кэролайн. Та бормочет, что ее тошнит, и кидается в туалет. Ритуал приостанавливается на полпути — это что-то вроде прерванного оргазма. Тишину нарушают только треск свечей, дыхание Девочек и звуки из туалета, сопутствующие извержению рвоты. Эти звуки приводят Девочек в чувство.

Энджи наклоняется к Венди:

— Это безумие какое-то!

— Просто делай, что велят. Ей станет легче, — отвечает Венди.

— Точно, — подтверждает Линда.

Энджи кивает Венди в знак согласия, и это первый положительный момент в их отношениях за многие годы. Если даже заклятие и не сработает, впустую оно уже не пропадет, поскольку дало выход истинным родственным чувствам. Во мраке перед ними мелькнул свет, а где свет — там выход, и покорить путь к свету — значит избавиться от того, что разъединяет.

Подумать только, заклятие призвано истребить Стейси Грейси при помощи того же обряда, что некогда отправил на тот свет парня, что обозвал Венди лесбиянкой, другого парня, который дразнил Донну кикиморой, и городского водопроводчика, который все никак не мог наладить матушкину стиральную машину. На тот свет.

Из туалета возвращается Кэролайн. Лицо у нее бледное. Донна берет на себя руководство ситуацией:

— Так, Кэролайн. Теперь тебе надо зажигать и задувать Шесть Черных Свечей. Что тебе скажет Старая Мэри, то и делай.

Кэролайн послушно кивает. Старая Мэри вручает ей шесть спичек и велит опуститься на колени. Задувание и зажигание свечей началось. Душистый запах дыма напоминает всем церковь. Похороны. Свадьбы. Великий пост. В частицах дыма от задутой свечи вся католическая обрядность, какой она предстала перед ними. Кэролайн гасит свечи. Зажигает свечи. Вздувает и тушит пламя.

— Тебе нужен клочок бумаги, — говорит Донна.

Девочки не возьмут в толк — зачем.

— Ей надо написать на бумаге имя Стейси Грейси и сжечь, — поясняет Донна.

Венди озирается, хватает листок бумаги, который лежит у телефона, и протягивает Донне. Донна как-то хитро складывает бумагу и передает Кэролайн:

— Напиши здесь ее имя.

Кэролайн берет сложенную бумажку с таким видом, будто ей дают десятку и посылают в магазин, но не говорят, что надо купить. Вопрос она задает слабеньким детским голоском:

— А ручка?

— Ручка! — отрывисто приказывает Донна.

Венди протягивает Донне ручку. Донна совершает с ручкой какие-то странные манипуляции, словно освящает ее. Хотя какое тут, к чертям, освящение. Теперь все они опять в полной готовности. Старая Мэри произносит уже знакомую нам первую часть заклинания и начинает задавать вопросы на ирландском гэльском (перевод представлен), (очень приблизительный), (неточный как черт-те что). Девочки отвечают по-английски.

— Желаем ли мы, чтобы адское пламя поглотило Стейси Грейси? — нараспев спрашивает Старая Мэри.

— Да, мы желаем, чтобы адское пламя поглотило Стейси Грейси! — отвечают Девочки.

Кэролайн поджигает бумажку.

— Желаем ли мы, чтобы Стейси Грейси умерла неназываемой смертью? — грозно осведомляется Старая Мэри.

Они желают. Бумажка съеживается.

— Подобно этой бумажке да съежится жизненная сила Стейси Грейси, — возглашает Старая Мэри.

— Да съежатся сердце и душа Стейси Грейси.

— Нашим криком ввергнем ли мы ее в адское пламя?

— Да будет ввергнута в адское пламя нашим криком.

Девочки кричат и кричат, и приседают, и размахивают руками. Не дай бог какому-нибудь церковнику заглянуть на огонек в данный момент. Перекрывая вопли, Старая Мэри громко приказывает Кэролайн погасить свечи:

— Кэролайн! Свечи!

Кэролайн опускается на четвереньки и ползает вокруг свечей, словно сбрендившая собака, и фукает, и фыркает, и задувает свечи. Закончив, она поворачивается к Девочкам. Обессиленные, они полулежат в креслах и на диване. Старая Мэри вытаскивает свой маленький приемник, включает его, настраивает на полицейскую волну и прижимает к уху.