Шесть черных свечей

— Хорошо!! Хорошо! Я позвоню ему.

Старая Мэри кивает сама себе. Вот она и опять здесь главная.

— Энджи, налей ему водочки, — ворчливо произносит Старая Мэри.

Бобби пялится на Кэролайн. Теперь он не просто озадачен — он в обалдении. То, что произошло, как ему кажется, касается только их двоих, и он старается найти в лице Кэролайн ответ на свой немой вопрос.

— Я отменю заказ, — говорит Кэролайн.

У Бобби вырывается крик облегчения:

— Спасибо, черт побери!

И он оказывается в ловушке.

— При одном условии, — продолжает Кэролайн.

Бобби только вздыхает. Его взгляд говорит Кэролайн: «Ну давай свое условие».

— Ты возвращаешься домой!

Девочки потрясены. Мгновенно разражается гроза. Тут и «Что ты, дура, делаешь?», и «Пошел отсюда к едреней тетере», и много еще чего. Старая Мэри мановением руки останавливает их.

Бобби в панике, но старается не показывать виду. Память подсказывает ему, что он собирался выпить. Где же водка? А, вот она где. В холодильнике. Бобби открывает дверцу, но перед ним как из-под земли вырастает Энджи и протягивает рюмку. Так велела Старая Мэри.

— Вот твоя водка, — говорит Энджи.

Бобби захлопывает холодильник и принимает рюмку из рук Энджи. Кэролайн следует за ним, точно магнитная мина. Куда он, туда и она.

— Или я, или Стейси Грейси, — говорит Кэролайн скучным голосом.

Бобби смотрит ей в глаза и осушает рюмку одним махом. Когда он отрывает рюмку ото рта, на губах его играет улыбка.

— Не самый простой выбор.

Кэролайн снимает с телефона трубку и показывает Бобби, точно улику в суде. Доказательство номер один, ваша честь. По этому телефону шли переговоры с преступником, покушавшимся на моего супруга, с которым мы раздельно проживаем.

— Я звоню Макгугану и прямо сейчас отменяю заказ.

Бобби только этого и надо. Глаза у него вспыхивают, и он чуть было не говорит «да». Однако рассудок не совсем еще покинул его. Так что в его ответе нет эмоций, одни голые безжалостные слова:

— Я не могу вернуться.

Телефонная трубка падает на аппарат со скрежетом автокатастрофы. Телефон звякает погребальным колоколом. Этот колокол звонит по Бобби. Или по Кэролайн с ее болью в груди и пустотой в животе. Слезы, этот неотъемлемый реквизит трагедии, распирают горло Кэролайн до того, что волосы шевелятся на голове. По ней, по ней звонит колокол. Но у Кэролайн хотя бы есть сестры. Матушка. Старая Мэри. В них она обретет силы, и отголоски колокола будут надежно укрыты в тайнике, где спрятана боль. А к сорока годам боли уже так много, что только поднеси фитиль куда надо — и можно взорваться.

— Ну хорошо! Хорошо же! — восклицает Кэролайн.

Голос у нее такой же бесцветный, как и у Бобби, но в самой глубине его — чувство связи с сестрами.

Старая Мэри довольно следит за развитием событий. Она сотворила заклинание, и оно действует. В этом мире великое множество разных заклинаний и проклятий. Люди проклинают других людей всегда и везде, по каким бы дорожкам их ни вела жизнь. Люди используют свой дар, дабы манипулировать целым миром. И в этой большой игре выигравших нет — одни проигравшие. Этот секрет известен Старой Мэри с юных лет. Свой талант — побеждать без борьбы — она развивала неукоснительно и достигла в этом искусстве совершенства.

Бобби испытующе смотрит на Кэролайн. Он старается оценить положение и найти нужные выражения, чтобы задеть Кэролайн и вместе с тем не слишком разозлить ее сестер. У него ничего не получается, и с его перекошенных губ слетает следующее:

— Блин! Ни хрена ты денег не получишь, психопатка!

— Скажи это Макгугану — устало отвечает Кэролайн.

В радужке ее глаз таится боль. Бобби заглядывает ей в лицо.

— Имел я… Макгугана, — четко и раздельно произносит он. Каждая буква звучит как фраза.

Спектр высказываний Девочек простирается от «Ага, сейчас» до «Макгуган тебе покажет». Бобби заявляет, что он рискнет пообщаться с Макгуганом, на что Линда просит прислать ей открытку из отделения скорой помощи. Девочки смеются.

— Ну, я пошел! — говорит Бобби.

Он делает шаг к двери, но Кэролайн заступает ему дорогу. Отрезает путь к выходу. Зрелище получается довольно забавное. Бобби пытается обойти Кэролайн, но он влево — и она влево. Бобби вправо — и Кэролайн вправо. Старая Мэри с удовольствием наблюдает за ними. Наконец Бобби сдается и замирает на месте.

— А ребенок — как с ним быть? — спрашивает Кэролайн.

— Не вмешивай сюда ребенка!

— Стейси Грейси или ребенок! — кричит Кэролайн.

Последние слова принимаются Девочками с веселым одобрением.

— Вперед, Кэролайн! — кричит Джедди.

— Не будь такой ужасной дурой, — говорит Бобби.

Он пытается представить вопрос как что-то несущественное, о чем и говорить-то не стоит. Но Кэролайн твердо стоит на своем. Ей пришли трефы, и она ходит с них.

— Выбирай, Бобби, Стейси Грейси или ребенок, — повторяет она.

Девочки напряженно ждут — как дело-то повернется? Старая Мэри не занимает себя бесплодными ожиданиями. Она знает, что произойдет. В точности.

— А ну вас всех! Я пошел! — И Бобби пытается проскользнуть мимо Кэролайн.

Кэролайн отступает на один шаг и выдвигает Бобби ультиматум:

— Если ты сейчас уйдешь, значит, ты предпочел эту никчемную поблядушку собственному сыну.

Бобби задерживается в дверях. Коромысло весов качается: на одной чаше семейная жизнь, а на другой — выпивка, наркотики и неизбежные взаимные измены. Вернуться. Но разве это возможно — сказать «да» и вернуться в эту комнату? В этот хренов Дом Ужасов, где только дьяволу впору поселиться. И разве Старая Мэри не догадывалась об этом? Она прекрасно все знала. Черт ее возьми совсем.

Бобби уходит. Со двора доносится звук его шагов, которые делаются все быстрее по мере того, как он удаляется от дома. Кэролайн перегибается через перила (большая часть ее тела свешивается во двор, один зад остается на лоджии) и кричит ему вслед:

— Мерзкая сволочь! Ребенка тебе больше не видать, никогда! Ты меня слышал?!!

Выблевав все свои слова, Кэролайн выпрямляется, поправляет одежду и поворачивается к Девочкам. Старая Мэри четко знает, что сейчас будет. Ее план прекрасно сработал, большое всем спасибо.

Кэролайн захлопывает дверь.

— Так, — говорит она, — достаем голову из морозилки.

— Да! Голову Стейси Грейси! — радуется Донна и семенит к холодильнику.

— Пора кончать с этой башкой! — рявкает Кэролайн. — Чтоб духу ее не было в моем доме!

Старая Мэри обнимает Кэролайн и велит всем заняться делом. Глаза у нее горят. Кэролайн вернулась в коллектив. Сам коллектив уже при деле и готовит все необходимое для заклятия. Старая Мэри закрывает дверь на ножку стула. Пес его знает, кто еще припрется, а процесс наложения проклятия прерывать нельзя.

Шесть черных свечей

Спустя пару минут свет погашен и обряд проклятия запущен на полную катушку. Шесть Черных Свечей. Все отлично. Дверь с вывернутым замком подперта стулом. Лампочка в кухне прикрыта куском красного пластика, который применяется в театральных осветительных приборах. Венди стащила его в школе. Шесть сестер, сцепив руки и произнося нараспев нужные слова, крутятся в хороводе вокруг пятиугольника на ковре. Если бы какого-нибудь церковника занесло сюда, вот бы он был потрясен. Девочки крутятся по часовой стрелке, матушка — против часовой. Сестры выбрасывают сцепленные руки вверх. Энджи и Донна возят Линду по кругу — одна тянет, другая толкает. Красный свет из кухни смешивается с желтым сиянием свечей. Прямо ад какой-то. Красный свет то и дело заслоняет чья-то тень. Это Старая Мэри ходит взад-вперед по кухне.

Чем же она занята? Перед ней фритюрница, и она поплевывает в нее, чтобы определить, достаточно ли разогрелся жир. Из фритюрницы доносится змеиное шипение, то громкое, то еле слышное, словно растворившееся в спокойной ярости. Старая Мэри подсказывает Девочкам слова:

— Смерть, смерть, смерть.