Уткоместь, или Моление о Еве

из телепрограмм. Надо видеть, как этот сморчок строит из себя супермена, и ужас в том, что для многих он уже такой и есть: умный, смелый, свободный. И только я знаю, какой он есть на самом деле. Трусливый, закомплексованный дурак, который оттягивается на унижении тех, кто слабее и похож на него же. Он бьет слабых наотмашь, с оттяжечкой, профессионально, без синяков - тут он мастер-класс! Я знаю, что он выиграл несколько процессов по оскорблению людей. Не он, конечно, - его адвокат. Оскорблять теперь легко, для некоторых это как допинг.

Так вот, тогда, в шашлычной, девки мне пудрили мозги, что никого, мол, у меня нет и быть мне разведенной вековухой с двумя детьми от противного мужика. Я им сказала: "Дети мои от меня".

- Как же! Как же! - закудахтала Раиса. - Мальчик - копия отца.

Я тогда подумала: "Хорошо бы этой красавице надеть на голову тарелку с луком, чтоб по её самодовольной морде медленно побежал бы скованный маслом уксус, а колечки лука повисли бы на ушах". Так это хорошо увиделось, что и сейчас помнится.

Тогда я взяла на вилку лук и сказала: "Вот этот я сняла прямо с твоих ушей". Девчонки растерялись: "С каких ушей?" - "С ваших!" - сказала я, но смотрела на Раечку. Прими, мол, прими!

- Вообще-то, - сказала та, - на уши вешают макароны. Не та цитата, подруга!

Это меня совсем подрубило. Я знаю, что часто говорю невпопад, интеллектуалка Саша поясняет: "Это феномен провинциальности".

Что я, не знаю, что на уши вешают не макароны - лапшу. Но ведь тот лук я тогда мысленно и самолично повесила на уши Раисе. Это был мой лук на её ушах. Это нельзя было исправить другими словами.

Приеду домой, позвоню им, скажу: "Я опять ехала мимо той шашлычной".

____________

Так случилось, что "Цимлянское", которое им тогда щедро разбавили водой, знаменовало некий рубеж в жизни всех троих. Только у неё уже тогда был слом, а две другие барышни ещё раскачивались на качельках, не представляя, что судьба уже подпилила стояки и подрезала веревки. Повалились они все трое. Шашлычная - начало. Как будто кто порчу пустил. Она, Ольга, разошлась, забрав своих, не от того, кто ей нужен, рожденных детей. И не сдохла, не пошла прахом! Вытянула и себя, и детей! Девочка Катенька уже окончила консерваторию и работает в училище. Ванечка кончает университет. Бывший благоверный обещает расстараться и взять его в свою телевизионную команду. Тут она Сергею верит, сын у него один. Так что с детьми пока все хорошо. И сама она тоже в порядке. Замредактора одного из бабьих журналов. Горя не знает, одета и обута щедротами рекламодателей. Конечно, есть в этом душок-запашок, но в той шашлычной воняло круче. Она это помнит - даже пальцами, которые мыла там хозмылом № 17. Так что, к чему - к чему, а к духу капитализма она, оказалось, вполне готова. Не зря все детство долдонила на пионерских игрищах: "Всегда готова!" К чему - это уже другой вопрос. Может, ещё и придет время, когда надо будет снова бороться уже за воняющий коммунизм, может, это такой зигзаг