По дорогам Вечности (СИ)

- Я тут вас познакомить кое с кем хотел. Это Саймон, сын барона Прохора Рейли, - наконец, юноша был им представлен.

Родители Карсилины перекинули на него своё внимание.

- Саймон! - обрадовалась Желлистина. - Как же ты вырос! Когда последний раз тебя видела, ты был еще совсем крохой! Наверное, ты меня и не помнишь...

Саймон был немного смущён, и буркнул:

- Наверное.

- А ты похож на своего отца! - Заметил Иксберт, приглядываясь.

Саймон фыркнул. Совсем не похож, особенно внешне.

- Ты ему привет от нас передавай, хорошо? - Попросила Желлистина.

- Обязательно.

Дальше началась мелодия, очень похожая на польку.

- Потанцуем! - воскликнул Иксберт, вместе с Желлистиной пускаясь в пляс.

- Не могу, - покачал головой Лвинис. - Радикулит.

И для пущей убедительности схватился руками за спину.

- Папа! Нет у тебя радикулита! - возразила Желлистина. - Ты же умер!

- Ты могла не напоминать об этом! Хотя бы раз в сто лет! - возмутился Лвинис, обидевшись, что его актёрские способности остались неоцененными.

А когда Желлистина с Иксбертом скрылись из виду, он распрямился и тоже пошёл танцевать.

Саймон остался в стороне, не теряя надежды увидеть Карси.

Так прошёл час, один танец сменялся другим. Люди, которые умерли, весело проводили время, чувствуя себя живыми. Даже Саймон был по собственным ощущениям не такой живой, как они, и чувствовал себя лишним на этом празднике.

Он уже начал думать, что затея увидеть здесь Карси бесполезна. Может она не появится, раз и месяца ещё не прошло со дня смерти...

И тут юноша увидел её. Она стояла возле помоста, на котором играл оркестр, а когда закончили исполнять очередную композицию, похлопала им. Довольный дирижёр поклонился, и поцеловал её руку, в знак признательности. Карси смутилась и отошла от помоста.

Саймон застыл, не решаясь подойти к ней, и боясь, что она сейчас исчезнет. Нужно взять себя в руки и действовать! Время уходит!

Он подошел ближе. Девушка почувствовала его пристальный взгляд и обернулась. В ее взгляде читалось удивление.

Она была одета в пышное бордовое платье, словно из прошлого века. На её шее блестело гранатовое ожерелье.

- Саймон... - Прошептала Карси, подходя ближе.

Как же он соскучился по её голосу! Слышать его снова было так необычно и приятно.

Затем Карси дотронулась рукой до щетинистой щеки Саймона, как будто проверяя, настоящий он или видение. Юноша взял её руку в свою.

- Почему ты здесь? Ты что, умер? - наконец, спросила она, разглядывая его.

- Нет, - Саймону даже стало немного стыдно за то, что выглядел сейчас не лучшим образом.

Он обнял её, боясь, что принцесса сейчас исчезнет, и почувствовал, что Карси дрожит.

- Я больше тебя не отпущу. Никогда! - прошептал Саймон и поцеловал её, сердце колотилось, как бешеное. Сейчас ему уже было плевать на свой внешний вид.

- После бала все испарятся, и я тоже, - прошептала Карси, всё еще находясь в замешательстве.

- Тебе ведь не обязательно уходить? Останься, Рыжик.

- Невозможно, - с горечью ответила она. - Я мертва, этого не изменить. Моё тело похоронено...

- А если его поднять?..

- Саймон! Я не оживу! И они тоже больше не оживут! Эта смерть окончательна, - девушке было тяжело об этом говорить.

- И обжалованию не подлежит? Тогда, возьми меня с собой.

- Не могу, ты жив.

- Это легко исправить.

- Ты этого не сделаешь! - она даже рассердилась.

- Меня здесь ничто не держит! - не унимался Саймон.

- Самоубийство - бегство от проблем. Проявление слабости. Сильные люди себе этого не позволят! - парировала Карсилина, всем своим видом давая понять, что если он так поступит, она его после смерти найдет и убьет повторно, и не один раз.

- Тогда, почему ты убила себя, раз, по-твоему, это слабость?

- Это была моя ошибка, только, не все ошибки можно исправить, некоторые исправлять слишком поздно.

- Ты не подумала...

Их перебили. Это оказался Лвинис, которому надоело танцевать. Он подошёл к оркестру и объявил:

- А сейчас, наш гость из мира живых споёт песню!

Это было для Саймона неожиданностью. Он стал обеспокоенно озираться по сторонам, надеясь, что это была шутка. Но люди смотрели на него серьезно, и даже не думали смеяться.

- Но, я не... - попытался отвертеться юноша. Последний раз он пел в классе в седьмом на школьном спектакле.

- Не каждые сто лет на этом празднике присутствует кто-то живой! Ты не бойся. Доверься своей душе! Оркестр подхватит!

И Лвинис вместе с дирижёром, затащили его на помост. Карси улыбнулась, это подействовало на Саймона лучше, чем всякие уговоры.

Довериться своей душе... Хорошо. Он попытается.

Схватив микрофон, который был на стойке, Саймон, во всем черном, с мешками под глазами, взлохмаченный, выглядя как мрачный солист рок-группы, который решил просидеть оставшуюся жизнь в каком-нибудь баре, взглянул на зал. Люди смотрели на него с интересом, и ждали, что же он исполнит.

- Эту песню я посвящаю всем тем, - при этом Саймон невольно бросил укоряющий взгляд на Карсилину, - кто не может справиться со своей депрессией.

Выдержав паузу, и совсем не боясь публики, он запел песню, которая часто попадалась на радио "Колокольчик +". Оркестр подхватил, словно они часами это репетировали.

Одинокие квартиры,

И они давно пустуют.

Одинокие создания

Бродят в темных переулках.

Никому ты здесь не нужен,

Никому, и даже птицам.

Бродишь серыми ночами

По пустынным лабиринтам.

Ты совсем не понимаешь,

Что случилось с этим миром.

Одиночество повсюду,

Нет и поводов для смеха.

Все окрашено в цвет серый,

Все как будто не такое...

Одиночество повсюду,

Одиночество с тобою...

***

Мартина и Альфред, как известно, учились в Королевском Лицее Магических Технологий (КОРЛИМАГТ). Этот лицей подготавливал выдающихся, умных или очень богатых детей к учёбе в ЧАЛИКУНЕ. Да и находился на территории университета. Практически все ученики были зачислены в ряды его студентов заранее. Ведь там обучалась Листонская Элита. Но, не стоит думать, что в КОРЛИМАГТЕ лицеистам всё сходит с рук. Двоечников и разгильдяев там не любили, и быстро отчисляли, если ребёнок не брался за ум, даже если родители платили за своё "чадо" бешеные деньги.

Единственный, кого не отчисляли за "выходки", был Альфред. Ведь, он был листонским принцем, и директор лицея, который спонсировало пигистерство, боялся навлечь на себя неприятности. Проще ему казалось мириться с тем, что принц Альфред ведёт себя неподобающе, иногда, экспериментируя с волшебством, наносил ущерб лицейскому имуществу, пару раз заколдовывал учителей по не магической дисциплине (алгебре и истории). Учителя уже устали оставлять его после уроков. Двойки за поведение и замечания в дневнике Альфреду не страшны. А ещё юноша не носит (принципиально) школьную форму, являясь в лицей в экстравагантных цветных пиджаках и ярких брюках, да ещё и шнурки не завязывает. Какой-то раз, он пришел в школу в короне, не потому что хвастался своим положением, а просто считал, что с "вот этим" пиджаком, она очень хорошо "подходит к голове". Учился он так себе, и скатываться ниже ему не позволяла сестра Мартина, которая, в отличие от брата, девочка способная и уравновешенная.

В этот день Альфреда опять оставили после уроков за выходку. А сделал принц следующее:

Он, скучая на переменке, попытался оживить шкаф со скелетом в кабинете биологии. Скелет, разумеется, не ожил, зато шкаф - очень даже! Грохоча, он стал носиться по кабинету, переворачивая парты, сбивая со стены портреты знаменитых биологов и распугивая одноклассников. Некоторые из них попытались остановить шкаф, даже магию применили, но не вышло. Пришлось отступать. Староста кричала листонскому принцу "Прекрати это безобразие!", на руке у неё красовался синяк, поставленный дверцей ожившего шкафа. Альфред взобрался на подоконник и смеялся, глядя на это безобразие. Мартина, которая прижалась к стене, тоже что-то кричала, но вмешиваться более радикально не хотела. Всё равно Альфреда за это не исключат, а ссориться с братом не хотелось, он же единственный родной человек, не считая бабушки, но она в коме в больнице.